Наша семья была типич­ной для своего времени. Муж, жена и двое детей — обычная сред­не­ста­ти­сти­че­ская семья из четырех человек.

В начале семи­де­ся­тых, когда поя­ви­лась на свет дочь Ольга, о нар­ко­ма­нии и нар­коти­ках я слышала очень редко. И через три года, когда родился сын Андрей, инфор­ма­ция на эту тему прак­ти­че­ски отсут­ство­вала.

Потом, когда дети стали под­ра­с­тать, кое-что изме­ни­лось. Изредка поя­в­ля­лись мате­ри­алы в газетах, теле­пе­ре­да­чах, которые мы потом с детьми вместе обсу­ждали.

Наша семья, как и многие в те годы, полу­чала много раз­лич­ных изданий по под­писке. Еже­годно мы выпи­сы­вали около три­на­дцати газет и жур­на­лов, начиная с «Веселых кар­ти­нок» и кончая «Роман-газетой» и жур­на­лом «Путь к себе». Бла­го­даря им я думала, что была в курсе всех событий в стране и за рубежом. Других источ­ни­ков полу­че­ния инфор­ма­ции у нас тогда не было. И вот когда поя­в­ля­лась статья (обычно в «Ком­со­молке») о нар­коти­ках, о нар­ко­ма­нах, чаще под руб­ри­кой «Нравы Запада», я вни­ма­тельно ее читала одна, затем вместе с детьми, а после мы ее обсу­ждали. Помню, как вни­ма­тельно меня слушали дети, и в их глазах я видела пони­ма­ние. А может быть, мне только каза­лось, что я сумела донести до них свое отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к нар­коти­кам.

Отлично помню свое эмо­ци­о­наль­ное состо­я­ние после про­смо­тра оче­ред­ной серии ита­льян­ского фильма «Спрут», который мы смо­трели всей семьей. Там была девушка, кажется, по имени Тити, ставшая нар­ко­ман­кой, которая после бес­плод­ных попыток уйти от нар­коти­ков все-таки погибла.

Этот фильм потряс меня. Именно тогда я впервые осо­знала для себя, что нар­ко­ма­ния — это страш­ная беда, с которой спра­в­ля­ются единицы, а боль­шин­ство, как правило, умирает.

Я тогда же приняла решение держать эту тему под кон­тро­лем. Стала вни­ма­тель­нее отно­ситься ко всей инфор­ма­ции о нар­коти­ках и нар­ко­ма­нии. Но так как ее в прессе было очень мало, то я посте­пенно успо­ко­и­лась, наивно полагая, что если редко пишут, значит, и нет фактов, и нет самой про­блемы. А я зря бес­по­ко­юсь по этому поводу.

Кроме этого, поя­ви­лись и другие заблу­жде­ния.

Нар­ко­ма­ния — страш­ная, ужасная вещь, но она где-то далеко, за гра­ни­цей. В нашей стране этого нет, да и никогда не может быть.

Во мне накрепко сидела мысль, что нар­ко­ма­нами люди ста­но­вятся от без­де­лья, от празд­но­сти и неу­до­вле­тво­рен­но­сти. А так как этот набор чело­ве­че­ских пороков отно­сился, как правило, к капитали­сти­че­скому обще­ству, а в нашей стране капитализму не бывать никогда, значит, и не бывать нар­ко­ма­нии. Очень простой вывод, не правда ли, чита­тель?

Ведь в нашем обще­стве все люди рабо­тают, потому что «кто не рабо­тает, тот не ест». В нашей стране трутней мало, они все там, на Западе, далеко. И про­блемы с нар­коти­ками — это их про­блемы, нам такое не грозит.

При­мерно так я думала два­дцать-трид­цать лет назад. Сейчас пишу, и самой дела­ется смешно от своей тогдаш­ней глу­по­сти. Но ничего не поде­ла­ешь, я продукт своего соци­али­сти­че­ского обще­ства. И таких, как я, тогда было немало, во всяком случае, в моем окру­же­нии.

А если ты, чита­тель, думал и действо­вал иначе, что ж, молодец! Ничего другого сказать не могу.

Теперь-то я знаю, что у нас «это» было. Только нам об «этом» не гово­рили, ну и, конечно, нар­ко­ма­ния тогда не носила такой мас­со­вый харак­тер, как теперь. А может, она и при­об­рела сейчас такие мас­штабы из-за того, что эта про­блема долго скры­ва­лась.

Недавно в поезде я раз­го­во­ри­лась с попут­чи­цей. Она рас­ска­зала о своей сестре, которая в шести­де­ся­тые годы училась в каком-то южном городе, то ли в Крыму, то ли в Крас­но­дар­ском крае, а затем рабо­тала там же в местной адми­ни­стра­ции города. Тогда в их регионе нар­котики имели широкое рас­про­стра­не­ние не только среди сту­ден­тов.

Вот что мне пове­дала соседка по купе: «Когда мне сестра об этом рас­ска­зы­вала, я просто не могла пове­рить, это не укла­ды­ва­лось в моей голове. Скла­ды­ва­лось впе­ча­т­ле­ние, что она говорит о какой-то другой стране, не об СССР, до такой степени инфор­ма­ция была для меня новой и нео­быч­ной. И, хотя у меня не было причин не дове­рять сестре, я все-таки отно­си­лась к тем раз­го­во­рам скеп­ти­че­ски, считая, что здесь что-то не так. Ведь я сама медик-фар­ма­цевт, но в нашем городе (Сара­тове) таких вещей нет. Этого не может быть».

Вторым моим заблу­жде­нием была моя уве­рен­ность в том, что в моей семье этого никогда не может быть.

Между прочим, более 70 % роди­те­лей сегодня тоже убе­ждены в том, что в их семьи нар­котики не придут.

Я считала себя хорошей матерью, уде­ля­ю­щей много времени детям. Я думала, что все в моих силах, я все делаю правильно и смогу справиться с любой про­бле­мой, в том числе — уберечь своих детей от нар­коти­ков. Надо сказать, что о нар­коти­ках и нар­ко­ма­нии я тогда не имела ни малейшего пред­ста­в­ле­ния. Такая само­у­ве­рен­ность дорого мне обо­шлась.

Это теперь, когда беда нагря­нула в мой дом, я знаю, что нар­ко­ма­ния при­хо­дит в разные семьи, без разбора и пре­ду­пре­жде­ния. И справиться могут только те, кто заранее будут готовы к этому (таких единицы) и знают, что и как надо делать.

Я считала, что, добро­со­вестно выпол­няя роль матери, я делаю все от меня зави­ся­щее, и в мирное время моим детям ничего не угро­жает. Мне каза­лось, что моя роль матери — это забота о здо­ро­вье и вос­пита­нии детей, о том, чтобы они выросли гра­мот­ными и достойными людьми. Я — мать, надежно защищаю свою семью изнутри, и этого вполне доста­точно, а госу­дар­ство, думала я, поза­ботится обо всех нас снаружи. Иначе говоря, госу­дар­ство поза­ботится о том, чтобы я могла спо­койно зани­маться своими делами, то есть растить детей.

Теперь-то я знаю, что госу­дар­ство никак не защи­щает нас, своих граждан, ни от нар­коти­ков, ни от других напа­стей. Семья оста­ется один на один с этой бедой. Никто не даст совета, а часто даже не слушает. Или могут сказать: «Ставьте на нем крест», как тот врач в нар­ко­дис­пан­сере, куда я обра­ти­лась в отча­я­нии в первый момент.

Я тогда стала воз­му­щаться его словами, как, мол, он так может гово­рить, ведь мой сын стал нар­ко­ма­ном в армии. Теперь я понимаю, что «свои нар­котики» молодой человек найдет где угодно, не в армии, так на дис­ко­теке или в инсти­туте, у кого-то в гостях или у себя дома. Но если человек будет знать, нас­колько нар­котики опасны, будет знать насто­я­щую правду о них и поэтому не стает даже про­бо­вать их, то эта «зараза» к нему и не при­лип­нет, в каком бы месте он ни нахо­дился. Я это знаю точно. Но об этом мы пого­во­рим позже. По сути тот врач был прав. Нет пока в стране меха­низма помощи нар­ко­ма­нам. Каждая семья бьется как рыба об лед, желая спасти своего ребенка в оди­ночку, но дости­гают резуль­тата немно­гие.

Ведя раз­го­воры с детьми, я делала всегда одну и ту же ошибку. Эти беседы чаще носили харак­тер монолога, а не диалога. Как правило, выска­зы­вая свою точку зрения или пов­то­ряя точку зрения автора про­читан­ной статьи, я оши­бочно считала, что она тут же усва­и­ва­ется детьми и у них фор­ми­ру­ется нега­тив­ное отно­ше­ние к нар­коти­кам.

Я пред­по­ла­гала, что все, ска­зан­ное мной, дети хорошо услы­шали и тут же «намо­тали на ус» именно так, как я сказала, а не иначе. У меня тогда не поя­в­ля­лось мысли спро­сить их: «А что вы думаете по этому поводу? Как вы отно­си­тесь к услы­шан­ному? Что бы вы сделали в подоб­ной ситу­а­ции?»

Я знаю, что многие считают нар­ко­ма­нами только тех, кто колет нар­котики вну­три­венно. Это большое заблу­жде­ние.

Весной 1998 года я при­ни­мала участие в пере­даче «Суд идет» на канале НТВ в каче­стве сви­детеля, как мать бывшего нар­ко­мана.

Истец в той теле­пе­ре­даче считал, что такие нар­котики, как конопля и ее про­из­вод­ные, в нашей стране надо легали­зо­вать, то есть раз­ре­шить в сво­бод­ном поль­зо­ва­нии.

Тогда истец про­и­грал. В иске ему было отка­зано. Понятно, что про­ис­хо­дя­щее на экране теле­ви­зора — это игра. Но она отра­жает реаль­ную ситу­а­цию в стране. И я лично отно­си­лась к про­ис­хо­дя­щему на съемках как к реаль­ной действи­тель­но­сти. Объясню почему.

Я убе­ждена в том, что нет «слабых» нар­коти­ков. По отно­ше­нию к нар­коти­кам нельзя даже упо­тре­б­лять это слово — «слабые». Правиль­нее гово­рить — «откры­ва­ю­щие нар­котики», потому что, начав с них, человек, как правило, пере­хо­дит на другие нар­котики, а потом поги­бает.

Все нар­коти­че­ские веще­ства — это яды, раз­ру­ша­ю­щие тело и разум чело­века. Резуль­та­том приема нар­коти­ков явля­ется смерть. Дело только в инди­ви­ду­аль­ных осо­бен­но­стях чело­века, в самом нар­котике и дли­тель­но­сти его приема.

Мне неод­но­кратно при­хо­ди­лось выслу­ши­вать раз­лич­ные доводы в пользу легали­за­ции нар­коти­ков. Но в раз­го­воре со сто­рон­ни­ками такого подхода ста­но­ви­лось ясно, что на самом деле они не имеют пред­ста­в­ле­ния о про­блеме. И после того, как я при­во­дила им реаль­ные факты из жизни многих и данные нашего опыта работы, мнение у них часто меня­лось кар­ди­нально.

Это первое заблу­жде­ние многих — «слабые» нар­котики не опасны.

Вот почему я так серьезно отне­слась к теле­пе­ре­даче.

Второе же заблу­жде­ние состоит в том, что многие считают нар­ко­ма­нию болез­нью, а значит, убе­ждены, что с ней можно справиться с помощью лекар­ств.

У меня же другое мнение. Нет таких лекар­ств, дорогой чита­тель.

Если учи­ты­вать, что слово «болезнь» у нас тол­ку­ется часто в пере­нос­ном смысле, то правиль­нее было бы сказать так: нар­ко­ма­ния — соци­аль­ная «болезнь», то есть «болезнь» обще­ства. Имеется в виду, что есть очень большая про­блема внутри самого обще­ства, а не отдель­ных его членов.

И все-таки многие назы­вают это болез­нью. А раз так, значит, ее можно и выле­чить. Под лече­нием под­ра­зу­ме­ва­ется обычно только меди­ка­мен­то­зный подход.

Обра­ща­ясь к словарю1 за разъ­яс­не­нием этих понятий, читаем:

Да, совер­шенно верно, нар­ко­ма­ния — это рас­стройство здо­ро­вья с гро-мад-ны-ми нару­ше­ни­ями жиз­не­де­я­тель­но­сти. Это бес­с­порно! Но вот слово «лечить» боль­шин­ством трак­ту­ется более узко. Его опре­де­ле­ние таково:

И вот о второй части опре­де­ле­ния, которое я в тексте выде­лила, все почему-то забы­вают.

Нар­ко­ма­ния — болезнь? Если рас­сма­т­ри­вать с точки зрения рас­стройства орга­низма — да, это болезнь. Но она не лечится лекар­ствами, и одна из самых больших труд­но­стей в том и состоит, что многие не могут понять, что рас­стройство здо­ро­вья чело­века, при­ни­ма­ю­щего нар­котики, это лишь след­ствие, а причина — как в нем самом, так и в его окру­же­нии, то есть в больном обще­стве. А нар­ко­ма­нами сейчас ста­но­вятся в девять-десять лет, и кто явля­ется бли­жайшим окру­же­нием этих малень­ких детей? Конечно же, роди­тели; вот кого надо про­све­щать прежде всего.

Жиз­не­де­я­тель­ность нашего обще­ства очень сильно рас­стро­ена. Если рас­сма­т­ри­вать инди­ви­ду­ума, который под­вер­га­ется воз­действию нар­коти­ков, как часть целого орга­низма, то лечить надо прежде всего сам орга­низм. Наше обще­ство больное, очень больное. Значит, надо при­ни­мать экс­трен­ные меры для изле­че­ния от этой «болезни». Только так мы можем наде­яться на резуль­тат.

Человек ста­но­вится рабом нар­коти­ков. Есть посто­ян­ная потреб­ность в их приеме, с корот­кой пери­о­дич­но­стью. Если он вовремя этого не сделает, — будет сильно мучиться. И поэтому мысли у такого чело­века только об одном — о нар­коти­ках. И ради них он идет на все, даже на пре­ступ­ле­ние. Рабство — это не болезнь тела, это болезнь духа.

Как ты счита­ешь, чита­тель, заядлый куриль­щик — это нар­ко­ман? Правильно, конечно, нар­ко­ман. Это никоти­но­вая нар­ко­ма­ния.

Без­у­словно, никотин и героин — это разные вещи. Но состо­я­ние чело­века, куря­щего никотин, анашу или нюха­ю­щего героин, не зря опре­де­ля­ется оди­на­ково — нар­ко­ма­ния.

Третье заблу­жде­ние

Многие взро­с­лые считают, что не надо слишком много гово­рить на эту тему. В таком случае хочу напо­мнить, что у нас в стране не было никакой инфор­ма­ции по этому поводу, а нар­ко­ма­ния при­об­рела мас­штабы пан­демии (от греч. pan — все и demos — народ).

Если ты, взро­с­лый чита­тель, не стал­ки­ва­ешься с нар­коти­ками, это совсем не озна­чает, что нашим детям их никто не пред­ла­гает и они их не при­ни­мают. Совсем не озна­чает...

Я думаю, что мои заблу­жде­ния типичны для многих роди­те­лей, даже если сейчас сразу вы с этим не согла­си­тесь.

К сожа­ле­нию, очень хорошо знают, что же такое на самом деле нар­ко­ма­ния, только те, кого это кос­ну­лось напря­мую, то есть сами нар­ко­маны и их близкие, но это пони­ма­ние при­хо­дит к ним очень поздно и дорогой ценой, чаще всего ценой жизни.

Боль­шин­ство же людей не имеет пред­ста­в­ле­ния об этом.

1. Теперь, когда беда нагря­нула в мой дом, я знаю, что нар­ко­ма­ния при­хо­дит в разные семьи, без разбора и пре­ду­пре­жде­ния. И справиться могут только те, кто заранее будут готовы к этому (таких единицы) и знают, что и как надо делать.

2. Мой сын в армии не кололся, но вер­нулся домой нар­ко­ма­ном.

3. Человек внешне здоров. У него нет никаких повре­жде­ний. Во всяком случае, окру­жа­ю­щие никаких резких изме­не­ний не видят. А на самом деле человек мед­ленно умирает. И, что самое страш­ное, эту смерть он про­дол­жает себе поку­пать неболь­шими пор­ци­ями, мучая при этом себя и своих близких.

4. Все нар­коти­че­ские веще­ства — это яды, раз­ру­ша­ю­щие тело и разум чело­века. Итогом приема нар­коти­ков явля­ется смерть. Дело только в инди­ви­ду­аль­ных осо­бен­но­стях чело­века, в самом нар­котике и дли­тель­но­сти его приема.

5. Нар­ко­ма­ния — болезнь? Если рас­сма­т­ри­вать с точки зрения рас­стройства орга­низма — да, это болезнь. Но она не лечится лекар­ствами, и одна из самых больших труд­но­стей состоит в том, что многие не могут этого понять.

6. К сожа­ле­нию, очень хорошо знают, что такое нар­ко­ма­ния, в основ­ном только те, кого это кос­ну­лось напря­мую, то есть сами нар­ко­маны и их близкие. Боль­шин­ство же людей не имеет пред­ста­в­ле­ния об этом.

Конопля... Простое слово.

Я помню его с детства. Коно­п­ля­ное масло мне втирали в голову, чтобы хорошо росли волосы. Ни с чем другим это слово у меня не ассо­ци­и­ро­ва­лось десяти­лети­ями.

И только в начале девя­но­стых годов я узнала, что конопля — это нар­котик. Помню, как тогда еще поду­мала: «Странно, такое безо­бид­ное рас­те­ние конопля — нар­котик, да не может быть». При­мерно такая же моя реакция была раньше на инфор­ма­цию о маке. Я, напри­мер, долго не знала, что столь сильный нар­котик, как опий, при­го­та­в­ли­ва­ется из мака. Такой кра­си­вый и давно зна­ко­мый цветок явля­ется нар­коти­ком... У меня это не укла­ды­ва­лось в голове.

Долгое время у меня было мнение, что все нар­котики — искус­ствен­ного про­ис­хо­жде­ния. Конечно, я знала, что есть и рас­ти­тель­ные, но была убе­ждена, что это какие-то особые травы, рас­ту­щие где-то далеко-далеко, во всяком случае, в нашей стране они про­и­з­ра­с­тать уж никак не могут.

Теперь я понимаю, нас­колько была «темным чело­ве­ком».

К тому же, я хорошо помнила фильм «Пираты XX века».

Ведь там нар­котики везли в нашу страну, а не нао­бо­рот. Значит, мы опий не про­из­во­дим, раз к нам его везут. Вот такие у меня инте­рес­ные были умо­за­клю­че­ния. Конечно же, я не знала тогда, что опиума для изго­то­в­ле­ния лекар­ств нужно малое коли­че­ство, а никак не тонны, и поэтому целый корабль для его тран­с­пор­ти­ровки не тре­бу­ется...

Это сейчас я знаю много.

А тогда, когда беда пришла в мой дом, я стала в срочном порядке искать ответы на свои вопросы. И только после этого я стала неплохо владеть инфор­ма­цией. А надо было бы нао­бо­рот. Чем больше человек имеет знаний по пред­мету, тем быстрее и более правиль­ное решение он при­ни­мает.

Сам подход к вопросу о нар­ко­ма­нии со стороны взро­с­лых говорит о многом. Мне часто при­хо­дится слышать такое: «Поку­ри­вает травку, балу­ется нар­коти­ками». Слышишь, чита­тель, как это звучит? Человек, про­из­но­ся­щий такую фразу, говорит вроде бы о мелочах, о несе­рьезных вещах. Ничего себе безо­бид­ное балов­ство, при­во­дя­щее впо­след­ствии к смерти почти всех!

У меня есть лекция в про­грамме про­фи­лак­тики нар­ко­ма­нии, которая назы­ва­ется «Как нар­котик влияет на лич­ность», про­с­лу­шав которую даже две­на­дца­ти­лет­ние под­ростки быстро пони­мают, что же на самом деле про­ис­хо­дит с чело­ве­ком, когда он начи­нает при­ни­мать любые нар­котики. Про­ис­хо­дит дегра­да­ция (ухудше­ние, упадок) лич­но­сти.

Все нар­коти­че­ские веще­ства — это яды (токсины). И если в орга­низм их попало разными путями много, то пол­но­стью они не выво­дятся, а нака­п­ли­ва­ются в жировой ткани.

Я пишу упро­щенно, чтобы было понятно каждому. Токсины из жировой ткани вывести очень сложно. Никакое про­мы­ва­ние крови здесь не поможет. Такой нар­котик, как ЛСД, не выво­дится из орга­низма десяти­лети­ями, про­дол­жая его раз­ру­шать.

Когда человек совер­шает какие-то дви­же­ния, то есть тратит энергию, рас­щеп­ля­ются жиры, в которых нако­пи­лись яды. И яд снова посту­пает в кровь. У нар­ко­мана опять воз­ни­кает желание принять нар­котики, даже если он пре­кра­тил упо­тре­б­лять их. Это так назы­ва­е­мая физи­че­ская зави­си­мость.

После курения той самой конопли или маковой соломки, которую назы­вают «травкой», боль­шин­ство нар­ко­ма­нов садится на иглу. Так было с моим сыном и со многими другими.

Ниже я пере­чи­слю три основ­ных при­знака нар­ко­ма­нии, которые наблю­дались у моего сына2.

1) Изме­ни­лось пове­де­ние и эмо­ци­о­наль­ный тон. Поя­ви­лись агрес­сив­ность, непри­ятие окру­же­ния, полная отго­ро­жен­ность, частые депрес­сии.

2) Нару­шился сон.

3) Поя­ви­лись пере­пады аппетита. Сын мог целый день ничего не есть, а потом бук­вально набра­сы­вался на еду. Именно «набра­сы­вался». Не просто ел большое коли­че­ство пищи, а про­гла­ты­вал ее. И аппетит у него поя­в­лялся после воз­вра­ще­ния с улицы, то есть после при­нятия нар­котика.

Целый год после воз­вра­ще­ния из армии он про­дол­жал курить анашу, о чем я и не дога­ды­ва­лась. И хотя под­со­зна­тельно он понимал, что вредит себе, все равно про­дол­жал ее курить.

Недавно я спро­сила сына: «Если ты чув­ство­вал, что тебе ста­но­вится потом хуже, то почему не пре­кра­тил?»

Андрей ответил: «Ну, мне нрави­лось, что под­ни­ма­ется настро­е­ние и я ста­но­в­люсь веселее. Ведь я забываю, что это быстро про­хо­дит. И не хочу думать, что потом мне будет еще хуже. Да и притом действует мысль, что трава конопли или соломка мака ничем не отли­ча­ются от другой травы — табака. Трава — она и есть трава. Ведь табак курят мил­ли­оны, и ничего. Значит, и эту траву курить можно».

Вот так ответил мне сын. И я знаю, что это мнение не только его, а боль­шин­ства молодых людей, да и взро­с­лых тоже.

Сейчас, воз­можно, ситу­а­ция изме­нится. Если в начале девя­но­стых годов удель­ный вес рас­ти­тель­ных нар­коти­ков соста­в­лял большую часть, то в послед­нее время про­и­зо­шел резкий рост искус­ствен­ных нар­коти­ков. А это значит, что многие ребята теперь начи­нают свою нар­коти­че­скую жизнь с «колес», героина, «винта» и травку упо­тре­б­ляют уже реже.

К сожа­ле­нию, насто­я­щей, прав­ди­вой инфор­ма­ции о нар­коти­ках, доступ­ной пони­ма­нию каждого, у нас никогда не было. Такова была поли­тика в стране.

И сейчас многие роди­тели очень часто не успе­вают спасти своих детей. Слишком поздно.

Поэтому я и обра­ща­юсь к роди­те­лям с при­зы­вом к действию: «Защи­тить и спасти от нар­коти­ков своих детей сможете только вы сами. Никто вам не поможет. Делайте все, чтобы ЗНАТЬ о нар­коти­ках и о нар­ко­ма­нии как можно больше».

Неко­то­рые не согла­сятся со мной в том, что анаша явля­ется опасным нар­коти­ком. Знаете, какой довод я обычно слышу?

— Есть люди, которые несколько лет при­ни­мают нар­котики, и ничего с ними не про­и­зо­шло.

На это я могу сказать сле­ду­ю­щее. Да, они живы. Вернее сказать, что они «пока живы». А нас­колько их поступки раци­о­нальны, про­я­в­ляют ли они актив­ность в жизни? Легко ли с такими людьми общаться? Спро­сите их, как им живется.

Пред­ста­в­ля­ете, сколько в их жировой ткани уже нако­пи­лось ток­си­нов-ядов, посто­янно раз­ру­ша­ю­щих орга­низм?

Вы знаете, что пока­за­те­лем здра­во­мы­слия чело­века явля­ется его речь и то, как он отве­чает на вопросы? Чем быстрее человек дает логич­ный ответ на поста­в­лен­ный вопрос, тем уровень его здра­во­мы­слия выше.

Между прочим, вы сами можете про­ве­сти такой неслож­ный экс­пе­ри­мент. Напри­мер, вы захо­дите со своим другом в незна­ко­мое поме­ще­ние и пред­ла­га­ете под­считать, сколько всего книг в этой комнате или сколько в ней синих пред­метов. Задание может быть любым. Засе­ките время и посмо­трите, каков будет резуль­тат ваш и вашего друга. То, что человек делает или говорит перед ответом, не берется в расчет. Тре­бу­ется полу­чить ответ на поста­в­лен­ный вопрос, и только.

Если вы будете при­ме­нять этот тест чаще и при этом будете наблю­да­тельны, то обна­ру­жите инте­рес­ную вещь. Ока­зы­ва­ется, многие люди не дают быстрого ответа. Они могут делать какие-то дви­же­ния, что-то объ­яс­нять или, нао­бо­рот, спра­ши­вать, но не давать ответа. Могут зада­вать допол­ни­тель­ные вопросы, якобы что-то про­яс­няя для себя, даже если вопрос был очень простым.

Все эти действия имеют только одну цель — уйти от ответа. Это так назы­ва­е­мое «про­мед­ле­ние в общении». Дать ответ — это значит взять ответ­ствен­ность на себя за то, что сказал. А ответ­ствен­ность на себя многие брать не хотят.

Можно с полной уве­рен­но­стью сказать, что у чело­века, долгое время куря­щего анашу, будет дли­тель­ное про­мед­ле­ние в общении.

Человек, при­ни­ма­ю­щий нар­котики, не заме­чает изме­не­ний, про­ис­хо­дя­щих с ним. Он не осо­знает, нас­колько замед­ли­лась его реакция и изме­ни­лась речь и нас­колько он стал, грубо говоря, тупее. Но окру­жа­ю­щие его люди — близкие и те, кто встре­ча­ется с ним через большой про­ме­жу­ток времени, — конечно же, видят это очень хорошо.

Вот как выгля­дит раз­го­вор с таким чело­ве­ком, назовем его Васей. А его зна­ко­мого, который не курит анашу, Сергеем. Молодые люди встрети­лись через десять лет после окон­ча­ния школы.

Сергей. Привет, Василий, сколько лет тебя не видел! Рад встрече.

Пауза. Василий смотрит на Сергея и молчит.

Ты чего, меня не узнаешь?

Василий (после паузы). Узнал.

Сергей. Ну и отлично. А то я думаю, молчит, навер­ное, забыл. Как у тебя дела?

Пауза. Сергей смотрит на Василия вопро­си­тельно.

Василий. Нор­мально.

Сергей. А как дела у Галины?

Василий. У какой Галины?

Сергей. У Галины, твоей жены. Ведь вы сразу после школы поже­ни­лись. Или вы не живете вместе?

Пауза.

Василий. Живем.

Сергей. Так как у нее дела?

Пауза.

Василий. Нор­мально.

Сергей. Ну, а ты чем сейчас зани­ма­ешься? Спорт еще не бросил?

Василий. Я?

Сергей. Да, ты, кто еще.

Василий (опять после паузы). Да так, работаю.

Сергей. А где рабо­та­ешь?

Пауза.

Василий. Я?

Не знал Сергей, что его бывший одно­клас­с­ник многие годы курит анашу. Изме­не­ния, про­ис­хо­дя­щие с таким чело­ве­ком, осо­бенно заметны, когда редко с ним встре­ча­ешься. Вот как в нашем примере.

Речь чело­века явля­ется хорошим пока­за­те­лем. Мед­лен­нее речь, значит, и мед­лен­нее будут реакция, действия. Но речь явля­ется также и пока­за­те­лем здра­во­мы­слия. Поэтому «анашист» и мед­лен­нее мыслит, мед­лен­нее при­ни­мает решения. Сами нар­ко­маны говорят в таких случаях — «тор­мо­зит», «тормоз» или — «снимись с ручника» (с ручного тормоза). Очень метко сказано. Не правда ли?

Второй аргу­мент моих оппо­нен­тов за курение анаши, как правило, сво­дится к тому, что неко­то­рые народ­но­сти, напри­мер насе­ля­ю­щие Среднюю Азию, курят ее посто­янно. И живут якобы нор­мально, ничего с ними не про­ис­хо­дит.

На это я могу сказать сле­ду­ю­щее. Детская смерт­ность у этих народ­но­стей высокая. И, кроме того, можно пред­поло­жить, что за сотни, а может, и тысячи лет у них выра­бо­тался своего рода имму­ни­тет.

Для нашего же насе­ле­ния курение анаши не явля­ется исто­ри­че­ски сло­жив­шейся тра­ди­цией. В этом допол­ни­тель­ная опас­ность.

Между прочим, в таких странах Азии, как Иран и Паки­стан, за рас­про­стра­не­ние нар­коти­ков пре­ду­смо­трена смерт­ная казнь.

А что же мой сын Андрей?

Он про­дол­жал курить анашу, о чем, конечно, я не знала.

Дело в том, что за время службы в армии он принял большое коли­че­ство нар­коти­ков, которые сильно подейство­вали на его орга­низм. Целый год регу­лярно, изо дня в день, в большом коли­че­стве ребята при­ни­мали нар­котики, которые изго­то­в­ляли на месте.

Солдаты не просто курили траву, а спе­ци­ально обра­ба­ты­вали ее раз­лич­ными веще­ствами, получая четыре вида нар­коти­ков — про­из­вод­ных конопли. Веще­ства, с помощью которых они при­го­та­в­ли­вали свое зелье, сами были высо­ко­ток­сич­ными.

Тем не менее, неко­то­рые взро­с­лые ратуют за легали­за­цию той самой конопли и ее про­из­вод­ных, дока­зы­вая всем, включая зако­но­да­тель­ные органы, что эти нар­котики без­вредны.

Я не знаю, как сло­жи­лись судьбы ребят, с кото­рыми служил мой сын. Живы ли они сейчас? Не уди­в­люсь, если у всех тех ребят — бывших солдат — воз­ни­кли серьезные про­блемы со здо­ро­вьем, даже если они пре­кра­тили при­ни­мать нар­котики, вер­нув­шись домой.

Так что, подумай, пожа­луйста, чита­тель, можно ли коноплю (анашу, мари­ху­ану, «план», «пла­сти­лин», «ручник», «гашик») считать «слабым» нар­коти­ком?

1. Я видела, что после армии сын серьезно изме­нился. Мысль о нар­ко­ма­нии у меня даже не поя­в­ля­лась. Я была убе­ждена, что с моим сыном такого не может про­и­зойти, да и в армии не может быть нар­коти­ков.

2. Все нар­коти­че­ские веще­ства — это яды (токсины). И если в орга­низм их попало разными путями много, то пол­но­стью они не выво­дятся, а нака­п­ли­ва­ются в жировой ткани.

3. Боль­шин­ство нар­ко­ма­нов садится на иглу после упо­тре­б­ле­ния так назы­ва­е­мых «легких» нар­коти­ков. Так было с моим сыном и со многими другими.

4. Человек, при­ни­ма­ю­щий нар­котики, не заме­чает, нас­колько замед­ли­лась его реакция и изме­ни­лась речь. Но окру­жа­ю­щие его люди, осо­бенно близкие, конечно, видят это очень хорошо.

В то время мне при­хо­ди­лось подолгу не бывать дома, почти весь 1995 год я провела в Москве. Андрей работал посменно, а в сво­бод­ное время ходил на ком­пью­тер­ные курсы. Отно­ше­ния с сыном не скла­ды­вались, и мой отъезд тогда был кстати.

Помню, однажды, это было весной, когда я вер­ну­лась домой, на кухне я увидела закоп­чен­ную эмали­ро­ван­ную миску. Одна сторона ее была сильно исца­ра­пана, до металла, а рядом лежали плос­ко­губцы. Я поняла, что эту миску плос­ко­губ­цами держали на огне не один раз. Я помню, как меня напу­гали эти пред­меты. Не могла себе объ­яс­нить причину этого испуга, но чув­ство­вала, что здесь кроется какая-то опас­ность.

Я спро­сила сына об этих пред­метах. Он дал мне какое-то объ­яс­не­ние, что именно — я сейчас не помню, но рас­с­просы я пре­кра­тила, удо­вле­тво­рив­шись полу­чен­ным ответом. И успо­ко­и­лась, вместо того, чтобы бить тревогу.

Помню довольно сильный запах уксуса на кухне и от самого сына. Я спро­сила об этом Андрея и опять полу­чила какой-то ответ. Я при­вы­кла дове­рять сыну, поэтому гнала тревогу прочь, ста­ра­лась не думать об этом. Я знаю, что так посту­пали и про­дол­жают посту­пать многие роди­тели.

То, что я увидела, было явным дока­за­тель­ством того, что в квар­тире гото­вится нар­котик.

Закоп­чен­ная миска, кружка, ложка, лекар­ства, пузырьки, мар­ган­цовка, уксус, ацетон — все это явля­ется атри­бу­тами при­го­то­в­ле­ния нар­коти­ков. Дело в том, что при при­го­то­в­ле­нии нар­коти­ков — «чер­няшки», «черной», «ханки» (опия-сырца) — исполь­зу­ется уксус­ный анги­д­рид или ацетон. И, конечно, оста­ется сильный запах.

Поэтому если вы частенько чув­ству­ете эти запахи, исхо­дя­щие из какой-то квар­тиры, то знайте, что там готовят нар­котики. Если это про­ис­хо­дит в вашем подъезде и у вас есть дети, значит, вашей семье грозит опас­ность.

Конечно, ацетон часто исполь­зу­ется, напри­мер, при ремонте, а уксус — в кон­сер­ви­ро­ва­нии. Но я говорю о посто­ян­ном запахе, не имеющем отно­ше­ния ни к ремонту, ни к заго­товке про­дук­тов на зиму.

Как вы уже дога­дались, мой сын сел на иглу.

Он варил дома «чер­няшку». Опий-сырец для его при­го­то­в­ле­ния он покупал у цыган. Одна малень­кая порция (так назы­ва­е­мый «чек»), в которой было около грамма этого яда, стоила тогда, в 1996 году, два­дцать рублей (курс доллара тогда соста­в­лял около пяти рублей за доллар).

Потом Андрей мне рас­ска­зы­вал, что, когда он укололся первый раз, его вырвало. Так было и во второй раз. Это была нор­маль­ная защит­ная реакция орга­низма. Орга­низм сопроти­в­ля­ется таким путем, как бы пре­ду­пре­ждая хозяина: «это яд, и он тебе не нужен». Но человек не слышит этих пре­ду­пре­жде­ний и губит себя.

И только с тре­тьего раза сын почув­ство­вал то, ради чего кололся.

Если бы тогда, весной 1996 года, он знал, что ему при­дется испы­тать уже через несколько недель?!. Как он будет мучить своих родных — сестру и мать. И сколько при­дется потом тратить усилий и средств всем нам вместе, чтобы спасти его...

Один миг удо­воль­ствия — и потом невы­но­си­мые стра­да­ния ему самому, сестре, матери. Гро­мад­ная трата денег и лишение самого необ­хо­ди­мого ради его спа­се­ния. Эти годы не просто выпали из его и нашей жизни, я думаю, еще несколько лет мы будем «зали­зы­вать раны».

Корот­кий миг удо­воль­ствия одному, а стра­да­ния всем на несколько лет.

Рав­но­ценно ли это?!

Вер­немся к моему сыну Андрею.

Нача­лась его жизнь на игле. К тому моменту, как я обна­ру­жила закоп­чен­ную миску, он уже кололся больше месяца.

Делал это Андрей не от случая к случаю, а систе­ма­ти­че­ски, по три-четыре раза в день. Таким путем он быстро поднял себе дозу.

Рас­скажу то, что знаю о системе продажи нар­коти­ков, на примере «чер­нящки».

В даль­нейшем я буду поль­зо­ваться жар­гон­ными выра­же­ни­ями, которые слышала от сына и других под­рост­ков, при­ни­ма­ю­щих нар­котики.

Непо­сред­ствен­ными рас­про­стра­ни­те­лями нар­коти­ков явля­ются про­давцы — барыги. Они, как правило, скупают оптом нар­котики у постав­щика и снаб­жают ими потре­би­те­лей, то есть наших детей. Как нар­котики попа­дают к ним, пусть чита­тель доду­мает сам.

Так вот, «чер­няшка» попала к барыге. Он запла­тил за нее энную сумму постав­щику. Порция (так назы­ва­е­мый «чек») «чер­няшки» — это неболь­шая темно-корич­не­вая лепешка, весом около грамма. Если это героин, то это светлый порошок в поли­эти­ле­но­вом пакетике, тоже общим весом около грамма.

Главное то, что на каждом про­ме­жу­точ­ном этапе до поступ­ле­ния нар­котика к детям к нему будут что-то доба­в­лять — «раз­бо­дя­жи­вать».

«Раз­бо­дя­жить» — это добавить к нар­котику какое-то веще­ство с целью полу­чить больший объем и оставить часть нар­котика себе. Каждый хочет на этом выга­дать: один стремится сделать на этом деньги, другой — просто иметь для себя бес­плат­ную дозу.

И здесь фан­та­зия и безот­вет­ствен­ность рабо­тают «на всю катушку», кто во что горазд. В ход идет кофе, если это «чер­няшка»; сахар­ная пудра, крахмал, если это героин, и многое другое.

При­ме­ши­вают к нар­котику порой и ядо­ви­тые веще­ства, лишь бы они были похожи по цвету.

«Грязный» нар­котик — еще одна большая опас­ность. Ста­ти­стика говорит, что боль­шин­ство рос­сийских нар­ко­ма­нов гибнет именно от инток­си­ка­ции «грязным» нар­коти­ком. Слово «грязный» в данном случае озна­чает любую примесь.

Не надо думать, что добавить в нар­котик какой-нибудь яд спо­собны только отдель­ные, уж очень плохие лич­но­сти. Ничего подоб­ного. Это могут сделать даже хорошие зна­ко­мые, при­я­тели.

На оче­ред­ную дозу у нар­ко­мана нет денег, и, допу­стим, он знает, что в бли­жайшее время они у него не поя­вятся. И тогда он «раз­бо­дя­жи­вает» свою порцию, часть ее продает и таким образом на неболь­шой про­ме­жу­ток времени решает про­блему: у него оста­ется доза для себя.

Что такое нар­ко­ман «на системе»?

Это когда человек не может жить без нар­коти­ков. Не имеет зна­че­ния — нюхает он нар­котик или колет вну­три­венно. Главное, что через опре­де­лен­ное время ему тре­бу­ется принять оче­ред­ную дозу, иначе он будет сильно стра­дать, физи­че­ски и морально.

Он делает это еже­д­невно, регу­лярно, потому что уже не явля­ется хозя­и­ном своей жизни. Он стал рабом нар­коти­ков. Чело­веку-нар­ко­ману только кажется, что он сам при­ни­мает решения и делает все по своему желанию. На самом же деле им пол­но­властно упра­в­ляет нар­котик.

Все мысли нар­ко­мана только об одном, о нар­котике. Купить его сейчас не соста­в­ляет про­блемы. Другое дело — достать деньги. И в этом тоже быстро при­об­рета­ются навыки. Сначала воруют дома (деньги или вещи), затем у близких род­ствен­ни­ков, потом идут на улицу. Теперь надо найти напар­ника, чтобы сварить нар­котик и уколоться.

Так про­хо­дят все дни. Деньги — нар­котик — уколоться. Деньги — нар­котик — уколоться.

Попро­буй не выполни его — нар­котика — тре­бо­ва­ние, и будешь жестоко наказан болью и стра­да­ни­ями.

А тре­бо­ва­ние одно: чтобы человек непре­менно каждые три-четыре часа при­ни­мал его опять.

Чтобы стать рабом нар­котика, не тре­бу­ется много денег или времени.

Мой сын стал им меньше чем за месяц, у каждого — по-своему.

Вот и полу­ча­ется: сначала раб, потом полу­мерт­вец, а затем при­хо­дит смерть как изба­в­ле­ние от мук. И за все это человек платит деньги.

Но тратит он деньги не свои.

Неко­то­рые могут сначала какое-то время рабо­тать, но этих денег на нар­котики не будет хватать. Когда нар­ко­ман «на системе», рабо­тать он уже не может.

Когда человек при­ни­мает нар­котики, он изме­ня­ется кар­ди­нально.

Роди­тели, близкие считают, что хорошо знают своего ребенка. Он честен, правдив, искре­нен и так далее. Он не спо­со­бен на обман и под­лость.

Забудьте об этих хороших каче­ствах своего сына или дочери. Это оста­лось в прошлом, в другой жизни, в которой не было нар­коти­ков. Сейчас все не так. Того вашего ребенка уже нет.

А кто же есть?

Есть человек с внеш­ними данными вашего сына или дочери. Это именно так. И не больше. А в осталь­ном — это другая лич­ность, совсем незна­ко­мая и непо­нят­ная вам.

И чем больше времени ребенок при­ни­мает нар­котики, тем больше изме­не­ний про­ис­хо­дит с ним. Идет дегра­да­ция лич­но­сти.

Это настолько ужасно и необъ­яс­нимо, что многие роди­тели с этим не согла­ша­ются до конца. И в этом их про­блема.

Но нар­котики делают свое черное дело. Они пре­вра­щают чело­века в раба, спо­соб­ного на любой посту­пок ради оче­ред­ной дозы. Без нее он умирает, а с ней — живет. По крайней мере он думает, что живет. Любой живой орга­низм стремится уйти от боли. Нар­ко­ман — не исклю­че­ние. Во время физи­че­ских или душев­ных стра­да­ний оче­ред­ная доза нар­котика для него — это стрем­ле­ние к выжи­ва­нию, ради чего он идет на все.

Мне при­хо­ди­лось бесе­до­вать со многими нар­ко­ма­нами. Каждый начи­на­ю­щий считал, что с ним-то ничего плохого не слу­чится. Если он почув­ствует что-то нелад­ное, то сумеет вовремя оста­но­виться. А полу­ча­ется не так: оста­но­виться уже нельзя, как бы он этого ни хотел. Он уже не рас­по­ря­жа­ется своей жизнью и жела­ни­ями, им упра­в­ляет нар­котик. И нар­котик при­ка­зы­вает про­дол­жать гонку по кругу.

Нар­котик — кайф — ломка — деньги — нар­котик — кайф — ломка и так далее.

Кайф про­хо­дит довольно быстро, и тогда нар­ко­ман колется уже не ради него, а только для того, чтобы пре­кра­тить свои муки.

Ломка. Это слово сейчас уже у многих на слуху. Синдром абсти­нен­ции (лишения). Да, именно так. Зави­си­мый от нар­коти­ков орга­низм не получил через три-четыре часа оче­ред­ную дозу, и начи­на­ются муки.

Внешне это похоже на грипп. Насморк, сле­зо­те­че­ние, рас­стройство желудка, полное отсут­ствие аппетита. Затем боли в мышцах, суста­вах, сла­бо­сть, депрес­сия. Сна нет. Порой у нар­ко­мана нет сил дойти до туалета.

Мысли... От них ему никуда не деться. Мысли о само­у­бийстве как спа­се­нии.

Сын лежит перед теле­ви­зо­ром, не шеве­лясь, с закры­тыми глазами, почти весь день. Ночью я подхожу тихонько, чтобы выклю­чить теле­ви­зор, и слышу злобный голос:

Андрей. Не трогай.

Я. Но ты же спишь.

Андрей. Нет, не сплю.

Я. Теле­ви­зор надо выклю­чить, рабо­тает сутками.

Сло­ма­ется же.

Андрей. Уйди. Не трогай.

Совсем недавно сын при­знался, что боялся выхо­дить на балкон. Было желание пры­г­нуть с него далеко-далеко вниз...

Окру­жа­ю­щим надо понять, что нар­ко­ман видит и слышит реаль­ный мир по-своему.

Когда он на ломках, то не может реа­ги­ро­вать аде­кватно на про­ис­хо­дя­щее вокруг из-за физи­че­ских и душев­ных стра­да­ний. Его мысли только об одном — о нар­котике. И тот, кто ему его не обещает дать, для него не суще­ствует. Тот человек вызы­вает у него только одно чувство — желание убрать его с дороги, как пре­граду к дости­же­нию цели — к нар­котику. О нрав­ствен­но­сти и этике в данном случае не стоит даже упо­ми­нать. К нар­ко­ману эти понятия не имеют ника­кого отно­ше­ния.

Мне рас­ска­зы­вала одна мама, как в их семье три взро­с­лых чело­века не смогли справиться с одним под­рост­ком. Как они ни пытались удер­жать его дома, он все-таки ушел и укололся.

Пред­ставьте себе чело­века, стра­да­ю­щего от невы­но­си­мой жажды. Он готов выпить любую жид­кость, а вы в этот момент пыта­етесь ему объ­яс­нить, нас­колько вредна орга­низму эта влага, спа­си­тель­ная для него в данный момент.

При­мерно то же самое про­ис­хо­дит, когда роди­тели ведут нра­во­у­чи­тель­ные беседы с нар­ко­ма­ном во время ломки.

На кайфе, то есть сразу после приема нар­коти­ков, ситу­а­ция другая. Ощу­ще­ния нар­ко­мана зависят от вида при­ня­того им нар­котика, но в любом случае человек не вос­при­ни­мает реально окру­жа­ю­щий мир.

Вот он сидит и раз­го­ва­ри­вает с вами, но вдруг сби­ва­ется, говорит нев­по­пад или совсем замол­кает. Глаза закрыты, горящая сига­рета жжет руку, но он ничего не чув­ствует, «зави­сает», как говорят сами нар­ко­маны.

Да, он сидит напротив, но раз­го­ва­ри­вает не с вами, а с кем-то в прошлом. Это именно так, он нахо­дится сейчас в каком-то эпизоде из своего про­шлого. И он не слышит, не видит, что про­ис­хо­дит вокруг него в данный момент.

Помните, я писала про речь? Речь нар­ко­мана замед­лен­ная, с паузами дли­тель­но­стью в минуту, дви­же­ния также затор­мо­жены. Чтобы добиться ответа от сына в такие моменты, мне при­хо­ди­лось один и тот же вопрос зада­вать ему много раз.

Сын только пришел домой. Мы сидим рядом. Раз­го­ва­ри­ваем, каза­лось бы, нор­мально. Затем:

Я. Андрей!

Пауза.

Андрей, ты меня слышишь?

Андрей (мол­ча­ние). Угу. (Глаза закры­тье).

Я. Ты ходил сегодня на занятия по вожде­нию?

Мол­ча­ние.

Андрей, Андрей...

Андрей (очень мед­ленно). Да... Чего?

Я пов­то­ряю вопрос.

(Пауза). Куда?

Я. На занятия по вожде­нию ты ходил сегодня?

Андрей. A-а, на занятия... Не помню... Наверно...

По его пове­де­нию видно, что он не пони­мает, о чем идет речь, он с трудом «воз­вра­ща­ется» в эту комнату. Может назы­вать меня каким-то другим именем, даже мужским, может делать при этом какие-то дви­же­ния, не отно­ся­щи­еся к ситу­а­ции. Это выгля­дит очень страшно. В первый раз я, помню, просто испу­га­лась, поду­мала, что сын сошел с ума.

Конечно, все эти изме­не­ния про­ис­хо­дят с чело­ве­ком не сразу, а посте­пенно.

Задача роди­те­лей состоит в том, чтобы вовремя заметить начав­ши­еся изме­не­ния и сделать немед­ленно все, чтобы пре­кра­тить этот процесс, пока еще не поздно. Ну а иде­аль­ным явля­ется, разу­ме­ется, пре­ду­пре­жде­ние, то есть про­фи­лак­тика.

Нар­котики без денег не добу­дешь, хотя вначале их пред­ла­гают, как правило, бес­платно или по низким ценам. Очень часто так посту­пают с детьми. Об этом мы пого­во­рим в даль­нейшем.

Где же взять деньги?

Сначала, конечно, дома — это проще всего. И менее опасно.

Неко­то­рые начи­нают с личных вещей, а затем берут все подряд: деньги, про­дукты. Так делал мой сын.

Я знаю, что при этом он мучился. С одной стороны, ему нужны деньги на нар­котики, очень нужны, а с другой — он ворует у своих близких, он предает их...

Однажды он вытащил деньги из кошелька сестры, а потом вернул в двойном размере.

Угры­зе­ния совести на началь­ном этапе нар­ко­маны еще испы­ты­вают. Со вре­ме­нем они уже на эти «детали» обра­щают меньше вни­ма­ния. Делают все больше и больше зла себе, обще­ству. В этой массе зла они просто тонут.

В глубине души они осо­знают, что так нельзя, но изме­нить-то уже ничего не могут. Нар­котик не пускает.

Я знаю девушку, бывшую нар­ко­манку, которая украла мамину дуб­ленку и сбежала после этого из дому.

Такие мысли и мучают нар­ко­мана на ломках, от них никуда не деться. Сна нет, а есть сильные боли и чувство безыс­ход­но­сти. Апатия. Никто ему помочь не может. Сам он тоже ничего не может изме­нить, да и не верит в это. В эти моменты нар­ко­ман очень хорошо осо­знает, что смерть близка.

Почти все нар­ко­маны убе­ждены в том, что нар­ко­ма­ния неиз­ле­чима.

Вот это неправда. От этой страш­ной беды можно уйти. Да, это очень непро­сто. Но можно. Я лично знаю таких больше два­дцати человек. Поэтому на ауди­то­рию большой эффект про­из­во­дит человек, лично стол­к­нув­шийся с нар­коти­ками — бывший нар­ко­ман или его род­ствен­ники.

1. Бли­жайшие род­ствен­ники, роди­тели нар­ко­мана ста­но­вятся «парали­зо­ваны», все живут в посто­ян­ном страхе.

2. Кайф про­хо­дит довольно быстро, и нар­ко­ман «на системе» со вре­ме­нем пони­мает, что его ожидает смерть. Это страшно, дико, нес­правед­ливо. Но можно все-таки сказать, что он к этому пришел сам, исклю­чая, есте­ственно, очень малень­ких детей. Но еще большей нес­правед­ли­во­стью явля­ются муки его близких род­ствен­ни­ков. За что стра­дают они?

3. Семьи, как правило, скры­вают свою беду от окру­жа­ю­щих, стра­дают молча, не получая никакой под­дер­жки. Да и никто им сейчас не может помочь.

4. Незна­ние сути нар­ко­ма­нии и ее при­зна­ков не защи­щает семьи от этой напасти.

5. Когда человек при­ни­мает нар­котики, он изме­ня­ется кар­ди­нально. Есть человек с внеш­ними данными вашего сына или дочери. Это именно так. И не больше. А в осталь­ном — это другая лич­ность, совсем незна­ко­мая и непо­нят­ная вам. Нар­ко­ман видит и слышит реаль­ный мир по-своему.

6. Задача роди­те­лей состоит в том, чтобы вовремя заметить и сделать немед­ленно все, чтобы пре­кра­тить этот процесс, пока еще не поздно. Ну а иде­аль­ным явля­ется, разу­ме­ется, пре­ду­пре­жде­ние, то есть про­фи­лак­тика.

7. Почти все нар­ко­маны убе­ждены в том, что нар­ко­ма­ния неиз­ле­чима. Вот это неправда. От этой страш­ной беды можно уйти.

Пере­до­зи­ровка, что это такое? Это когда орга­низм получил слишком большую порцию яда и не спо­со­бен с ним справиться. Насту­пает кри­ти­че­ская ситу­а­ция, закан­чи­ва­ю­ща­яся часто смертью.

Я уже гово­рила о том, что часть нар­коти­ков, то есть ядов, не успе­вает выво­диться из орга­низма и оста­ется в нем, откла­ды­ва­ясь в жировой ткани. Помните?

Яды нака­п­ли­ва­ются, раз­ру­шая вита­мины и мине­раль­ные веще­ства, необ­хо­ди­мые орга­низму для нор­маль­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти. Сон нарушен, нервная система исто­щена, питание нере­гу­ляр­ное. Вот откуда боли в мышцах и суста­вах на ломках. В орга­низме ничего не оста­лось для борьбы с ядами.

Помните легенду о смерти Напо­ле­она на острове Святой Елены? Чтобы смерть Напо­ле­она не была вне­за­п­ной и не вызвала подо­зре­ний у обще­ства, ему в пищу доба­в­лялся мышьяк малень­кими дозами в течение несколь­ких месяцев. И когда его нако­пи­лось много, Напо­леон умер.

То же самое про­ис­хо­дит с любым нар­ко­ма­ном, незави­симо от того, какой нар­котик он при­ни­мает — героин, «винт» или «колеса».

Мышьяк у нас до сих пор исполь­зу­ется при лечении зубов, считая, что малень­кая доза яда не опасна для орга­низма. Во всяком случае, не ведет сразу к смерти, это точно. Я считаю, что яд — он и есть яд. Для орга­низма он всегда раз­ру­ши­те­лен, дело только в дозе и про­дол­жи­тель­но­сти приема.

Пере­до­зи­ровка... Слабеют бук­вально все мышцы. Поду­майте о сердце, ведь это большая группа мышц.

Помните фильм «Крими­наль­ное чтиво»? Там девушка Мия нюхала героин, и после оче­ред­ной дозы у нее оста­но­ви­лось сердце. Тогда ее спас прямой укол адре­налина в сердце, который сделал герой Джона Тра­волты. Адре­налин заставил сердце биться. Для меня этот момент фильма до сих пор фан­та­стика.

Так вот, оста­на­в­ли­ва­ется сердце, запа­дает язык. Ведь он тоже состоит из мышц. Язык рас­сла­б­ля­ется, закры­вает дыха­тель­ное горло, и человек зады­ха­ется. На глазах синеет.

В этот момент постра­дав­шему необ­хо­димо держать язык, чтобы он не задох­нулся, и надо заставить рабо­тать сердце. Вот здесь друзья нар­ко­мана или начи­нают спасать его, или уходят от греха подальше.

Хорошо помню свою первую реакцию на то, что нар­ко­маны часто бросают своего «друга» одного умирать. Я тогда еще поду­мала: «Как же так можно?» Но потом поняла, что все очень просто. Часто парт­не­рами по «вма­зы­ва­нию» бывают слу­чайные люди, то есть первые встреч­ные, и поэтому ничего другого ждать в подоб­ной ситу­а­ции не при­хо­дится.

Но даже друг может посту­пить так же. И знаете, почему? Друг-нар­ко­ман — это совсем другое. Он, прежде всего, нар­ко­ман, и этим все сказано.

Важнее нар­котика для него ничего не суще­ствует. Поэтому если он — нар­ко­ман — потра­тит сейчас на спа­се­ние своего напар­ника (даже друга детства) несколько часов, то не успеет достать себе оче­ред­ную порцию нар­котика и будет потом стра­дать, ведь насту­пит ломка. О нем-то никто не поза­ботится и не доста­нет оче­ред­ную дозу. Конечно же, и среди нар­ко­ма­нов есть разные люди. Я думаю, мой сын не оставил бы друга в беде.

А еще при­хо­ди­лось слышать по этому поводу сле­ду­ю­щее: «Я знаю, что со мной рано или поздно будет про­ис­хо­дить то же самое, и как-то не реа­ги­рую на других. А если напар­ник и правда “кинется” (умрет), ведь сколько тогда сразу будет проблем с мили­цией, а от нее надо дер­жаться подальше».

Страш­ная логика, не так ли, чита­тель? Но это правда жизни нар­ко­ма­нов.

Согласно тол­ко­вому словарю,

Инток­си­ка­ция насту­пает от раз­лич­ных ядов. То, что малень­кие дети нюхают клей, бензин и другую гадость — это тоже инток­си­ка­ция.

Если ты, чита­тель, уже пришел к мысли, что любой нар­котик — яд, я очень рада. Но, проведя большое коли­че­ство лекций, я убе­ди­лась в том, что многие дети и взро­с­лые не хотят так думать. И корень зла, я думаю, в пози­тив­ном отно­ше­нии к яду-никотину. Из созна­ния боль­шин­ства исчезло понятие опас­но­сти яда как тако­вого. Если никотин-яд не опасен, значит, те яды, которые часто встре­ча­ются в жизни, вообще не опасны. К ним при­вы­кли.

Да, без­у­словно, все нар­котики — яды, вызы­ва­ю­щие отра­в­ле­ние. Только от одних послед­ствия насту­пают быстро, а от других — мед­ленно.

Я уже писала о том, как умуд­ря­ются раз­ба­в­лять нар­котик для уве­ли­че­ния его коли­че­ства.

Но бывает, что нар­ко­ман сам доба­в­ляет в свой орга­низм грязи, в прямом смысле. Когда нет никакой воз­мож­но­сти достать оче­ред­ную дозу, он начи­нает соби­рать всю грязь с пред­метов, имеющих отно­ше­ние к нар­котику. Тща­тельно про­мы­вает поли­эти­ле­но­вую пленку, в которую была завер­нута «чер­няшка», а также кусочки бинта, через которые он про­цежи­вал в прошлые разы свой раствор. Мне каза­лось стран­ным, почему сын хранит, а не выбра­сы­вает сразу кусочки пленки, бинта, зачем ему этот мусор. Потом увидела, как он их исполь­зует вто­рично, доба­в­ляя в раствор что попало для полу­че­ния хоть какого-то резуль­тата. Полу­ча­ется не темно-корич­не­вая жид­кость, как обычно, а светло-мутная. И эту муть он себе и вводил в вену. Вот тогда-то его и «тря­ха­нуло».

Скажу еще о глазах, вернее, о зрачках нар­ко­мана. По ним легко опре­де­ля­ется нар­коти­че­ское состо­я­ние чело­века. На разные виды нар­коти­ков они реа­ги­руют по-разному. От одних, напри­мер от «чер­няшки», которую колол мой сын, зрачки резко сужа­ются сразу, бук­вально в момент укола. Когда насту­пают ломки, зрачки ста­но­вятся боль­шими, во всю радужку, иными словами, как «тарелки».

Часто нар­ко­маны сами, наблю­дая за зрач­ками, кон­тро­ли­руют свое состо­я­ние. Зрачок уве­ли­чился намного, значит, скоро «ломота».

В тот день Андрей пришел домой довольно рано, что было нео­быч­ным для него. «Под нар­ко­той», — поду­мала я. Это сразу было видно по его пове­де­нию, настро­е­нию, речи, зрачкам. По многим при­метам мы уже могли быстро опре­де­лить его состо­я­ние.

Через неко­то­рое время он начал крас­неть, зака­ты­вать глаза. Очень быстро сын стал весь ярко-красным. Речь запу­тан­ная, с боль­шими паузами, частое бес­па­мят­ство. Состо­я­ние сына резка ухудша­лось. Его уже не просто знобило, а трясло.

Мы его уложили в постель, накрыли, стали давать питье и под­дер­жи­вать с ним общение, чтобы не терял созна­ние. Вызвали «скорую помощь», она долго не при­ез­жала. Скорее всего потому, что по теле­фону я назвала причину состо­я­ния сына.

Тогда я стол­к­ну­лась с пре­не­брежи­тель­ным отно­ше­нием медиков не только к стра­да­ю­щему чело­веку, пусть даже и нар­ко­ману, но и к нам, его близким. Это очень больно, обидно. Я поду­мала: «Как бы ты, человек в белом халате, вел себя, если бы с твоим близким слу­чи­лась такая беда?» Сейчас я это уже знаю.

«Скорая» ничего не сделала, и мы стали вдвоем с дочерью помо­гать Андрею. Я делала то, что умела делать (а к тому времени я владела необ­хо­ди­мыми для этого зна­ни­ями), снимала боли и не поз­во­ляла ему нахо­диться без созна­ния.

Навер­ное, именно в тот момент у меня созрело окон­ча­тель­ное решение, что меди­цина мне не поможет, я должна сделать все сама.

В тот момент сын почув­ство­вал при­бли­же­ние смерти, а мы поняли, что медлить нельзя, и начали действо­вать.

Хорошо, что сын пришел тогда сразу домой и мы ока­зались на месте.

Я знаю одну девушку, которая к своим два­дцати годам уже имела четы­рех­лет­ний нар­коти­че­ский стаж. Я помню, как она гово­рила, что на ее глазах умерло восемь человек от пере­до­зи­ровки, а всего за этот период ушло из жизни около два­дцати ее зна­ко­мых. И такие моменты были просто ужасны. У нар­ко­мана запа­дает язык, оста­на­в­ли­ва­ется дыхание, «скорая», как правило, не едет, да и друзья-нар­ко­маны не всегда спешат на помощь, и насту­пает смерть.

Я очень надеюсь, что сейчас позиция многих медиков в отно­ше­нии нар­ко­ма­нов изме­ни­лась. Они теперь, навер­ное, уже не думают, как раньше, что нар­ко­ма­нами ста­но­вятся самые худшие, так как нар­ко­ма­ния не выби­рает, может прийти в любой дом, и дети врачей стра­дают также.

Я никогда не желаю зла тем, кто посту­пает нес­правед­ливо по отно­ше­нию ко мне или моим близким. В такие моменты я обычно думаю: «Неужели человек не пони­мает, что если он не пре­кра­тит делать зло, не оста­но­вится, то оно вер­нется к нему или, что еще хуже, к его близким. Все равно при­дется платить за все». Так в жизни и про­ис­хо­дит.

Ко мне за помощью часто обра­ща­ются роди­тели нар­ко­ма­нов, и среди них медики, включая нар­коло­гов. Однажды обра­тился с такой же прось­бой врач, соз­дав­ший мне когда-то много проблем. У меня не было никаких сомне­ний в том, что я должна помочь. Не знаю, удалось ли ему все-таки спасти своего сына или нет?

Без­у­словно, есть медики, ясно осо­зна­ю­щие про­ис­хо­дя­щее, которые действи­тельно хотят помочь, как, напри­мер, глав­врач нар­ко­дис­пан­сера, где про­ле­жал три дня мой сын. Спасибо ему.

После этого случая мы дого­во­ри­лись с Андреем, что он не будет больше при­ни­мать нар­котики, сделает все, чтобы справиться, а мы в этом будем ему помо­гать. И стали действо­вать.

В течение четырех дней Андрей не выходил из дому. У него были ломки.

Неко­то­рые срав­ни­вают это состо­я­ние с тяжелой формой гриппа, когда очень высокая тем­пе­ра­тура. Болит все тело, болят кости. Насморк, сильное рас­стройство кишеч­ника — обиль­ный понос. Добавьте к этому бес­си­лие, «черные» мысли о бес­по­лез­но­сти жизни, о пре­кра­ще­нии мучений — о смерти. Эти мысли сводят чело­века с ума. При­мерно так про­хо­дят ломки.

Пред­ставить это сложно. Больной, напри­мер, гриппом знает, что это состо­я­ние — вре­мен­ное, что через неко­то­рое время это пройдет и ему будет хорошо опять. У нар­ко­мана этого нет. Он знает, что так будет с ним всегда, если он не будет вовремя при­ни­мать нар­котики. С одной стороны, нар­котики ему могут помочь во время «ломок», но с другой — именно нар­котики привели его к такому состо­я­нию.

И где же выход? И есть ли надежда?

Выход есть, но очень трудно к нему добраться. Снятие болей, что не так уж и сложно, — это только малень­кий первый шаг на пути выздо­ро­в­ле­ния. Многие пытались выйти на этот путь, но дальше снятия ломок не дви­гались и опять воз­вра­щались к нар­коти­кам.

В этот период тре­бу­ется обиль­ное питье, горячая ванна (или сауна), большое коли­че­ство вита­ми­нов и любые приемы по снятию боли. И конечно же тер­пе­ние и тер­пе­ние окру­жа­ю­щих. Прак­ти­че­ски надо посто­янно нахо­диться рядом со стра­да­ю­щим.

К сожа­ле­нию, в нашей стране отно­ше­ние к вита­ми­нам более чем снис­хо­ди­тель­ное. Любой школь­ник знает, что яды, токсины, попадая в орга­низм, сжигают их. А ведь у нар­ко­ма­нов из-за посто­ян­ного и дли­тель­ного приема этих самых ядов от мине­раль­ных веществ и вита­ми­нов уже ничего не оста­лось. Поэтому вита­мины при­ни­мать надо в очень большом коли­че­стве.

Никаких кон­так­тов, ни по теле­фону, ни тем более личных, ни с кем, кроме членов семьи. Полная изо­ля­ция. Жесткая дис­ци­плина со стороны род­ствен­ни­ков и никаких побла­жек. Иначе будет срыв, при­дется начи­нать все заново и неод­но­кратно. В итоге ни он, ни вы уже не будете верить в хороший резуль­тат.

Я знаю, что неко­то­рые роди­тели на время ломок насильно при­ко­вы­вают своих детей наруч­ни­ками к батарее. Очень трудно давать оценку таким действиям, да и не надо этого делать, потому что никто не сможет понять всего дра­ма­тизма про­ис­хо­дя­щего в семье нар­ко­мана, не пережив этого лично.

Еще раз напо­ми­наю, ничего нельзя делать насильно, другое дело, если нар­ко­ман сам об этом попро­сит, — и такое бывает. Поэтому, прежде чем начи­нать процесс снятия ломки, надо сделать все, чтобы нар­ко­зави­си­мый хотел этого сам, созна­тельно сделал этот шаг, вполне понимая, что его ожидают боли и стра­да­ния.

Часто, читая прессу, я вижу, нас­колько этот вопрос пре­под­но­сится иска­женно.

Да, ломка — это боли, это мучения. Ну и что? В жизни чело­веку при­хо­дится испы­ты­вать боль довольно часто. Боль — еще не смерть и не конец. Боль — это признак, что человек жив, что он может чув­ство­вать.

Здесь с самого начала нужен правиль­ный подход со стороны всех окру­жа­ю­щих, и в первую очередь самого нар­ко­мана. Нужна уве­рен­ность в том, что он сможет справиться, и под­дер­жка близких. Без всякого сюсю­ка­нья, сочув­ствен­ных взгля­дов род­ствен­ни­ков. В конце концов, он сам эту кашу заварил, и ему в первую очередь ее и рас­хле­бы­вать. Свою чашу стра­да­ний он должен испить до дна.

Ломки, как правило, про­дол­жа­ются в течение трех-пяти дней.

При правиль­ном подходе боли скоро пре­кра­тятся. И нач­нется самое сложное — снятие пси­хи­че­ской зави­си­мо­сти. На это может уйти много месяцев, а иногда и лет.

Если вы решили вместе с ребен­ком-нар­ко­ма­ном пре­кра­тить все это и начали со снятия ломок, то помните о сле­ду­ю­щем:

1. Нар­ко­ман обещал все делать правильно и слушать вас? Это хорошо.

Но, как только нач­нутся сильные стра­да­ния, он может забыть о своем обе­ща­нии. Он же отлично знает, что нар­котики ему сейчас могут помочь, и будет их тре­бо­вать всеми воз­мож­ными спо­собами: хит­ро­стью, лестью, обманом, угро­зами, дракой, исте­ри­кой. Будьте к этому готовы и выдер­жите все.

2. У нар­ко­ма­нов кру­го­вая порука, они ста­ра­ются помочь друг другу. Напри­мер, вы запретили общаться с внешним миром своему сыну, а ему звонит девушка, которой вы дове­ря­ете. Когда сын берет трубку, то на проводе уже будет его друг-нар­ко­ман, который говорит: «Выйди под любым пред­ло­гом на пло­щадку в такое-то время, нар­котик будет лежать там-то». И в усло­в­лен­ное время сын, напри­мер, выйдет поку­рить, вынести мусор, сходить к соседу за инстру­мен­том или просто выбежит на секунду, но нар­котик будет у него обя­за­тельно. Будьте бди­тельны!

3. После снятия ломок необ­хо­димо вывести из жировой ткани токсины — яды, которые нако­пи­лись в орга­низме.

Если этот вопрос вас инте­ре­сует более подробно, то почитайте, пожа­луйста, памятку для роди­теля нар­ко­мана.

Но вер­немся к моему сыну Андрею.

Через три дня он чув­ство­вал себя уже лучше. За это время ему неод­но­кратно звонили друзья, при­хо­дили к нам. Никаких раз­го­во­ров с ними мы ему не поз­во­ляли. Хотя сын и не согла­шался с нашими огра­ни­че­ни­ями, бун­то­вал, но мы твердо стояли на своем. В общении с ним ста­рались не упо­ми­нать о нар­коти­ках.

А потом мы поса­дили его на между­го­род­ний автобус, и он поехал в деревню к бабушке. Наде­я­лись, что он про­бу­дет там долго, но через неделю Андрей вер­нулся домой.

Теперь я понимаю, что наши надежды тогда были нео­б­о­с­но­ван­ными. Сын вер­нулся в ту же среду, которая и под­тол­к­нула его к нар­коти­кам. Опять те же друзья, те же барыги. В такой ситу­а­ции очень сложно удер­жаться, слишком много соблаз­нов. И, кроме того, наша посто­ян­ная тревога в глазах. Хотя мы с дочерью ему об этом не гово­рили, но, есте­ственно, тре­во­жи­лись за него. А страх в глазах чело­века всегда видно. Все это в ком­плексе рабо­тало не на пользу.

Не знаю, сколько времени он про­дер­жался, может, неделю, но мы опять стали заме­чать нелад­ное. Тут и спро­сить-то боишься: вдруг обижу подо­зре­нием? А он этим поль­зу­ется и шан­та­жи­рует. Про­ве­ряю его тело, на лок­те­вых сгибах ничего нет. Кля­нется, что не кололся. Потом я поняла, что он просто сменил тактику.

Андрей служил на Дальнем Востоке, а там климат сырой. После воз­вра­ще­ния из армии у него посто­янно на теле воз­ни­кали болячки. Вот и тогда на пред­пле­чье, до локтя, у него поя­ви­лось их несколько. Потом-то я поняла, что уж больно сво­е­об­разным было рас­поло­же­ние этих болячек, по дви­же­нию вены. Ока­зы­ва­ется, он их спе­ци­ально рас­ко­вы­ри­вал, чтобы ничего нельзя было запо­до­зрить.

Надо сказать, нар­ко­маны колются в самые непред­ска­зу­е­мые места, о чем роди­те­лям надо знать. Я не буду об этом писать в книге по понят­ным при­чи­нам. Если взро­с­лые захотят узнать, то узнают.

Когда уже скры­вать было бес­смы­сленно, Андрей при­знался, что снова колется.

Мы с дочерью были в отча­я­нии. Все бес­по­лезно. Ничего не сде­ла­ешь. Сам он не справится. Мы ему помочь не можем. Все, конец...

Господи! Как же это тяжело. Не знаешь, как себя вести, что делать...

А нам-то как? Ждать пас­сивно его конца, мучаясь вместе с ним?

Нет, это неправильно! Так не должно быть! Это нес­правед­ливо!

Что же делать? Опять сто­ро­жить квар­тиру, иму­ще­ство? Была мысль отде­литься от него, раз­ме­нять квар­тиру, и пусть делает, что хочет. Мы даже стали смо­треть вари­анты размена.

Потом я поняла, что это не решение про­блемы. Если уж разъез­жаться, то в разные города.

С самого начала я знала, что есть в Москве центр реа­би­лита­ции, который помо­гает нар­ко­ма­нам без при­ме­не­ния лекар­ств. Про­грамма там стоит более пяти тысяч дол­ла­ров. У меня за душой нет ни копейки. Ни дачи, ни машины, продать нечего. Только трех­ком­нат­ная квар­тира, полу­че­ния которой я ждала один­на­дцать лет на своем пред­при­ятии.

Созво­ни­лась с центром. Там принять могут, только нужно собрать целую кучу справок. Дело было за малым — за день­гами.

Поду­мали, поду­мали с дочерью и решили: будем действо­вать.

У нас было два пре­пят­ствия.

Первое — это быстрая продажа квар­тиры, иму­ще­ства. Здесь все зави­село от нас.

Второе — захочет ли Андрей про­хо­дить про­грамму? Если мы не сумеем его убедить и он нам не поверит, и, главное, не поверит в свои силы и воз­мож­но­сти, тогда у нас ничего не полу­чится.

Мы очень сильно рис­ко­вали. Андрей — нар­ко­ман. Его поступки непред­ска­зу­емы. Сегодня сказав «да», он может завтра пол­но­стью пере­ду­мать и отка­заться.

Мы это отлично пони­мали, но все-таки опять начали действо­вать.

1. Прежде чем начи­нать процесс снятия ломки, надо сделать все, чтобы нар­ко­зави­си­мый сам захотел бросить нар­котики, то есть чтобы созна­тельно сделал этот шаг, вполне понимая, что его ожидают боли и стра­да­ния.

2. В период ломки тре­бу­ются обиль­ное питье, горячая ванна или сауна, большое коли­че­ство вита­ми­нов и любые приемы по снятию боли. И конечно же тер­пе­ние и тер­пе­ние окру­жа­ю­щих. Прак­ти­че­ски надо посто­янно нахо­диться рядом со стра­да­ю­щим.

3. После снятия ломки начи­на­ется самое сложное — снятие пси­холо­ги­че­ской зави­си­мо­сти. На это может уйти много месяцев, а иногда и лет.

Вы убе­ди­лись окон­ча­тельно, что беда пришла в ваш дом? Сын (дочь) — нар­ко­ман...

Первая эмо­ци­о­наль­ная реакция прошла? Я знаю, что боль теперь пери­о­ди­че­ски будет на вас нака­ты­вать. Но вы справи­тесь с этим, правда? Вы пере­ста­нете жалеть себя, а будете зани­маться спа­се­нием своего сына (дочери). Кроме вас, ему не поможет никто.

А вместе с ним (с ней), объе­ди­нив усилия, вы можете сот­во­рить чудо.

Не верьте тем, кто будет гово­рить, что у вас ничего не полу­чится. Тот, кто это говорит, не желает вам добра. Тот, кто только ноет и скеп­ти­че­ски отно­сится к вашей про­грамме спа­се­ния ребенка — ваш враг.

Слу­шайте только тех, кто пред­ла­гает кон­струк­тив­ные решения. Да, он может поде­литься и неу­да­чами, но если в резуль­тате была победа, то это тот человек, кого надо выслу­шать.

Доверь­тесь себе. Только вы знаете, на что вы спо­собны. И если вам будут гово­рить, что такого еще в прак­тике не было, а вы уверены, что можете этого добиться, — действуйте смело.

Ваше желание. Ваша уве­рен­ность. Ваша ответ­ствен­ность. Ответ­ствен­ность вашего сына (дочери). Еди­но­ду­шие всех членов семьи. Правиль­ные действия. Это необ­хо­ди­мые ком­по­ненты успеха.

Если вы решили помочь сыну (дочери), помните, пожа­луйста, о сле­ду­ю­щем:

1. Перед вами сейчас совсем другой человек, а не тот, прежний, Сережа (Витя, Стас, Лена, Ира). У него есть только внешнее сход­ство с вашим ребен­ком. Этот человек спо­со­бен обма­нуть, предать. Одним словом, помните всегда, что перед вами нар­ко­ман — раб нар­коти­ков.

2. Необ­хо­димо, чтобы он сам созна­тельно захотел избавиться от нар­коти­ков, а не просто уступил вашим тре­бо­ва­ниям. Вам при­дется немало потру­диться, чтобы помочь ему прийти к такому решению.

3. Пусть он хорошо пред­ста­в­ляет, что его ожидает; вы тоже должны знать, чего вам будет это стоить, каких мате­ри­аль­ных и душев­ных затрат. Чем реаль­нее и прав­ди­вее вы будете себе это пред­ста­в­лять, тем легче будет впо­след­ствии.

4. Взвесьте все хоро­шенько и не жалуйтесь потом, не стоните, не выго­ва­ри­вайте сыну (дочери), чтобы он не чув­ство­вал посто­ян­ную вину перед вами. Поста­райтесь обсу­дить все с ним в самом начале раз и нав­се­гда. Когда же вы приняли решение, то сде­лайте все для спа­се­ния вашего ребенка.

5. Устройте ему встречу с бывшим нар­ко­ма­ном, который давно не при­ни­мает нар­котики, и самое главное, рабо­тает, зани­ма­ется инте­рес­ным делом и доволен этим. Бывший нар­ко­ман — это человек, который больше года не при­ни­мает нар­котики, пол­но­стью само­сто­я­те­лен и не зависит от своих род­ствен­ни­ков. Надо, чтобы сын (дочь) пове­рили в реаль­ность изба­в­ле­ния от нар­коти­ков.

6. Полу­чите мак­си­мум инфор­ма­ции по про­грам­мам реа­би­лита­ции. Смо­трите на резуль­тат той или иной про­граммы, а не на обе­ща­ния: пооб­щайтесь с теми, кто уже прошел про­грамму. Если вы выбе­рете самую дешевую или самую крат­ко­сроч­ную про­грамму реа­би­лита­ции, то, скорее всего, успеха не будет, а ваш сын (дочь) после этого уже не поверит ни во что. На мой взгляд, нельзя помочь нар­ко­ману за корот­кий срок, тут время исчи­с­ля­ется меся­цами.

На что нужно обра­щать вни­ма­ние при выборе про­граммы реа­би­лита­ции:

а) надо вывести из жировой ткани токсины;

б) надо, чтобы ваш ребенок разо­брался в себе и понял, что он делал не так в прошлом и как он будет теперь жить дальше. То есть у него должно поя­виться новое пони­ма­ние жизни. Такое решение, его личное решение — требует немало труда над собой и времени.

7. Составьте заранее в пись­мен­ном виде подроб­ный план своих действий. Пусть с этим планом хорошо озна­ко­мится сын (дочь) и под­пи­шет его, взяв таким образом на себя опре­де­лен­ные обя­за­тель­ства. Строго при­дер­жи­вайтесь наме­чен­ного. Нар­ко­ман должен пони­мать, что вы действу­ете по плану и хорошо знаете, что надо делать сейчас, а что потом. Чем уве­рен­нее вы в своих действиях, тем лучше будет для всех.

8. В этот период ответ­ствен­ность за выпол­не­ние наме­чен­ной про­граммы лежит пол­но­стью на вас. Вы напра­в­ля­ете шаг за шагом своего сына (дочь) по этой про­грамме. Его ответ­ствен­ность состоит в выпол­не­нии обя­за­тель­ств и полном под­чи­не­нии вам. Ни в коем случае не идите у него на поводу. Вы ведущий, а он ведомый. Не меняйтесь ролями, если вы хотите добиться резуль­тата. Как только ребенок начнет предъ­я­в­лять вам свои тре­бо­ва­ния и условия, не ого­во­рен­ные в про­грамме, — вы про­и­грали вместе с ним.

9. Пол­но­стью исклю­чите его общение с преж­ними дру­зьями, жела­тельно увезти из дому надолго.

10. Под­го­товь­тесь сами к воз­вра­ще­нию сына (дочери) с про­граммы. Помните, что не все будет гладко, будут подъемы и спады. Готовь­тесь к этому. От вас будет тре­бо­ваться большое тер­пе­ние и настой­чи­вость.

Ува­жа­е­мые роди­тели!

Я понимаю, что вам не хочется считать себя при­част­ными к тому, что ваш ребенок при­ни­мает нар­котики. До тех пор, пока вы будете считать вино­ва­тым кого угодно, но только не себя, вы не сможете правильно понять многие вещи. Я составила неболь­шой список типич­ных ошибок, совер­ша­е­мых роди­те­лями.

1. Неко­то­рые считают, что если они в свое время, когда были детьми и под­рост­ками, не при­стра­сти­лись к чему-то плохому, значит, и их дети не пойдут на это.

2. Многие убе­ждены, что они хорошо знают вну­трен­ний мир своего ребенка.

Этот вывод они часто делают, оши­бочно считая, что сын (дочь) говорит им вслух то, о чем он действи­тельно думает. Дети этим очень часто поль­зу­ются и таким путем усып­ляют бди­тель­ность роди­те­лей. Надо обра­щать вни­ма­ние не на слова чело­века, а на его поступки.

3. Неко­то­рые думают, что если они про­во­дят со своими детьми беседы о вреде нар­коти­ков или дают им что-то почитать на эту тему, этого вполне доста­точно, чтобы у детей сло­жи­лось нега­тив­ное отно­ше­ние к нар­коти­кам.

4. Другие же, нао­бо­рот, считают, что чем меньше гово­рить на эту тему, тем будет лучше для детей.

5. Есть такие роди­тели, которые все пускают на самотек, считая, что ребенок, сам являясь частью все­лен­ной, настолько разумен, что инстинкт само­со­хра­не­ния его оста­но­вит. Он якобы не сможет себе навре­дить.

6. Многие роди­тели до конца не пред­ста­в­ляют себе, нас­колько опасны нар­котики, они просто не видят здесь про­блемы.

7. Неко­то­рые же из-за излиш­него страха боятся повер­нуться к про­блеме нар­коти­ков лицом и в резуль­тате тоже ничего не делают для защиты своих детей.

8. Многие убе­ждены, что с нар­ко­ма­нией может бороться только прави­тель­ство (но как оно может это делать, осо­бенно в нашей стране, — они не знают).

9. Есть такие, которые просто обви­няют тех, кто при­ни­мает нар­котики, то есть нар­ко­ма­нов, считая, что все беды от них. У них наго­тове кара­тель­ное решение — уни­что­жить нар­ко­ма­нов. К счастью, таких людей мало.

10. Неко­то­рые роди­тели ждут от своих детей прав­ди­во­сти, откры­то­сти, но при этом сами лгут на каждом шагу. Такие роди­тели наде­ются на то, что дети сумеют разо­браться, где прямая ложь, то есть вранье, а где хит­рость или действия, необ­хо­ди­мые в соот­вет­ствии с жиз­нен­ной ситу­а­цией.

Но обман всегда есть обман, какими бы моти­вами он ни оправ­ды­вался. Роди­тели хитрят (врут) своим зна­ко­мым, близким, и дети будут хитрить (врать) своим друзьям и близким — роди­те­лям в первую очередь.

11. Многие роди­тели считают, что будущее бла­го­по­лу­чие их ребенка зависит от того, сколько они вложат в него сегодня. Основ­ными же вло­же­ни­ями счита­ются деньги и знания.

Без­у­словно, обра­зо­ва­ние много значит. Но польза любых знаний, к какой бы области они ни отно­си­лись, опре­де­ля­ется их прак­ти­че­ским при­ме­не­нием. Если же человек не спо­со­бен их при­ме­нять, то эти знания бес­по­лезны.

Само­сто­я­тель­ность, ответ­ствен­ность, общи­тель­ность, спо­соб­ность ставить перед собой задачи и затем решать их — вот то главное, чему роди­тели должны уделять вни­ма­ние в вос­пита­нии детей.

Если вам кажется, что у вас хорошие отно­ше­ния с ребен­ком, как же тогда полу­чи­лось, что он при­стра­стился к нар­коти­кам? Почему он не рас­ска­зал вам о своем первом опыте, не поде­лился с вами? Вы же были каждый день с ним рядом. Почему вы его не оста­но­вили, когда еще это можно было сделать?

Если ваш сын (дочь) стал нар­ко­ма­ном, то, пожа­луйста, забудьте об иллю­зиях по поводу того, что вы хорошие роди­тели и правильно вос­пи­ты­вали своего ребенка.

Вот если ребенок, незави­симо от воз­ра­ста, может сказать роди­те­лям все что угодно (я имею в виду не гру­бо­сть и хамство, а раз­го­вор на любую тему, в любое время дня и ночи, без ута­и­ва­ния чего-либо), поде­литься набо­лев­шим, может рас­ска­зать о своем про­ступке, зная, что его всегда поймут; если сын (дочь) может выска­зы­вать свое мнение и при­ни­мать само­сто­я­тель­ные решения; если заботится не только о самом себе, но и об окру­жа­ю­щих; если не бежит из дому и не «пря­чется» от вас за ком­пью­тер или теле­ви­зор, — значит, ему дома и с вами хорошо. Даже если он попро­бо­вал нар­котик, то сразу рас­ска­зал вам, и вы вместе начали реши­тельно и немед­ленно действо­вать.

Вот тогда вы хороший роди­тель. Вашему ребенку повезло.

К воз­вра­ще­нию своего сына или дочери из центра реа­би­лита­ции вам надо под­го­то­виться. Да, именно так. Вам надо многое пере­смо­треть в себе — свое отно­ше­ние к близким, к ребенку, к окру­жа­ю­щим. Осо­знать, что же вы до сих пор делали неправильно (не зани­ма­ясь при этом само­би­че­ва­нием), и изме­нить свою жизнь. Это каса­ется обоих роди­те­лей. Я знаю, как это непро­сто сделать. Но это необ­хо­димо.

В письме к под­рост­кам я писала об их ответ­ствен­но­сти за про­ис­хо­дя­щее. И, в конце концов, это было его (ее) решение начать при­ни­мать нар­котики.

Тогда ваш ребенок начал делать зло себе и вам.

А сейчас вам вместе это надо пре­кра­тить.

Желаю вам удачи!

То, что про­и­зо­шло в нашей семье, сегодня типично для многих. И свою книгу мы напи­сали с кон­крет­ной целью: довести до све­де­ния чита­те­лей реаль­ное поло­же­ние дел и под­ска­зать, что надо делать.

Не все зависит только от роди­те­лей. Без под­дер­жки госу­дар­ства никак не обойтись.

До тех пор, пока в нашем прави­тель­стве будут нахо­диться люди, ничего не дела­ю­щие для защиты и под­дер­жки семьи, роди­тели и их дети будут изгоями в своем оте­че­стве, и наде­яться им будет не на что. «Спа­се­ние уто­па­ю­щих — дело рук самих уто­па­ю­щих».

И чем дольше про­д­лится такое поло­же­ние, тем опаснее будет наше сов­мест­ное будущее. Каждый упу­щен­ный год в насто­я­щем обер­нется гро­мад­ной про­бле­мой на десяти­летие и даже больше. Давай, чита­тель, посмо­трим, как это про­ис­хо­дит в жизни.

Дети, которым сейчас две­на­дцать лет, могут начать при­ни­мать нар­котики. Допу­стим, вначале они их при­ни­мают нечасто и малыми дозами.

Роди­тели, есте­ственно, не знают об этом. Так длится два-три года, затем под­ро­сток пере­хо­дит на другой нар­котик. Ему нужно теперь больше денег, изме­не­ния в его пове­де­нии ста­но­вятся более заметны, а роди­тели по-преж­нему не пони­мают, что про­ис­хо­дит. (Я знаю многих роди­те­лей, годами не знавших, что их дети — нар­ко­маны.)

Моло­дому чело­веку уже восем­на­дцать, в течение шести лет он при­ни­мает нар­котики, три года из нере­гу­лярно.

Сын (дочь) про­дол­жает ходить в инсти­тут, как и раньше. Даже узнав о том, что их ребенок — нар­ко­ман, при­мерно год, а чаще — дольше, роди­тели не пред­при­ни­мают никаких реши­тель­ных действий. И дальше события могут раз­ви­ваться сле­ду­ю­щим образом:

1. В бли­жайшее время их сын (дочь) умирает. От пере­до­зи­ровки, инток­си­ка­ции, несчаст­ного случая или покон­чив жизнь само­у­бийством.

2. Забо­ле­вает какой-то болез­нью, течение которой может быть как быстрым, так и мед­лен­ным (СПИД, сифилис, гепатит, зара­же­ние крови, почеч­ная недо­ста­точ­ность и т. д.).

3. Попа­дает в тюрьму. От нар­коти­ков он там, конечно, не изба­в­ля­ется, но зато полу­чает «хорошую» школу жизни. Выйдя из тюрьмы, он ста­но­вится про­фес­си­о­наль­ным пре­ступ­ни­ком.

4. Роди­тели сделали все от них зави­ся­щее, и их ребенок больше не при­ни­мает нар­котики.

Рас­смо­трим послед­ний вариант.

Под­ро­сток не при­ни­мает неко­то­рое время нар­котики, роди­тели и он сам рады, считая, что настал конец общим стра­да­ниям. Почему же тогда бывшие нар­ко­маны снова воз­вра­ща­ются к нар­коти­кам?

Моло­дому чело­веку сейчас уже около два­дцати, а он ока­зался ни к чему не при­с­по­со­б­лен. Все время, пока он при­ни­мал нар­котики, осо­бенно во время учебы в инсти­туте, инфор­ма­ция у него не усва­и­ва­лась. Ему теперь надо заново начи­нать жить. Он к этому не готов, да и не готовы его роди­тели и близкие. Им трудно понять, что те годы не просто выпали из их жизни, а оставили в ней неиз­гла­ди­мый след.

Поэтому будет или нет снова при­ни­мать нар­котики молодой человек, зависит от того, как быстро он начнет зани­маться инте­рес­ным делом, получая от него удо­вле­тво­ре­ние. Как быстро он станет само­сто­я­тель­ным, а значит, и ответ­ствен­ным чело­ве­ком, и почув­ствует себя лич­но­стью. И здесь многое зависит от близких ему людей. Они, конечно, не должны его «нянчить», как это было до сих пор, но и не стоит «колоть» его прошлым; одним словом, бывшему нар­ко­ману нужно по-мо-гать.

Этот этап — один из самых сложных в жизни семьи. Неко­то­рые, осо­бенно взро­с­лые, считают своей основ­ной задачей найти деньги на про­грамму реа­би­лита­ции. Оши­бочно пред­по­ла­гают, что, направив туда сына (дочь), получат назад здо­ро­вого чело­века — члена обще­ства. Но это совсем не так, про­грамма реа­би­лита­ции — не «хим­чистка». И надо быть готовым к тому, что после ее про­хо­жде­ния сразу легче не станет. При­дется еще много рабо­тать всем вместе.

Если бы меня спро­сили: «А что же все-таки делать?» — я бы ответила так:

1. Широко вне­дрять про­фи­лак­тику, осу­ще­ст­влять анти­нар­коти­че­ское обра­зо­ва­ние детей и взро­с­лых. Пре­ду­пре­дить нар­ко­ма­нию легче, чем ее лечить.

2. Если уста­но­в­лено, что ребенок при­ни­мает нар­котики — пред­при­ни­мать немед­лен­ные действия (см. Памятку для роди­те­лей).

3. Пока под­ро­сток про­хо­дит курс реа­би­лита­ции, роди­тели раз­би­ра­ются в себе и гото­вятся к его воз­вра­ще­нию.

4. После про­граммы реа­би­лита­ции опти­маль­ный вариант для бывшего нар­ко­мана — это центр ада­п­та­ции (в течение года-полу­тора).

Центр ада­п­та­ции — это место, где сво­бодно живут и рабо­тают молодые люди после того, как они осво­бо­ди­лись от физи­че­ской и, частично, от пси­холо­ги­че­ской нар­коти­че­ской зави­си­мо­сти, что гораздо сложнее.

Нар­ко­ман так долго чув­ство­вал себя ненуж­ным, не умеющим делать многое, что сейчас ему надо быстрее полу­чить под­твер­жде­ние обрат­ному. Необ­хо­ди­мым усло­вием явля­ется работа, при­но­ся­щая удо­вле­тво­ре­ние, дела­е­мая с жела­нием и обя­за­тельно опла­чи­ва­е­мая. Полная свобода от нар­коти­ков насту­пает тогда, когда голова чело­века занята делами, при­но­ся­щими ему резуль­тат и успех. Тогда он пол­но­стью уверен, что ни при каких обсто­я­тель­ствах больше не примет эту гадость. Тогда он точно знает, что никакие жиз­нен­ные неу­ря­дицы и про­блемы не стол­к­нут его с избран­ного пути.

Для этого ему надо многое сделать. Много рабо­тать, первое время жела­тельно физи­че­ски. Потому что именно такая работа дает быстрый, сразу видимый резуль­тат, а значит, и удо­вле­тво­ре­ние от него и осо­зна­ние себя членом обще­ства, что явля­ется нема­ло­важ­ным фак­то­ром для чело­века.

В центре ада­п­та­ции бывший нар­ко­ман учится рабо­тать, полу­чает про­фес­сию на будущее, обща­ется с людьми, которые не напо­ми­нают ему о прошлом, не про­во­ци­руют на «злые» действия. Он полу­чает деньги, зара­бо­тан­ные честным трудом, и само­сто­я­тельно их тратит, пол­но­стью обес­пе­чи­вая себя.

Такой центр — как бы про­ме­жу­точ­ное звено между прошлым нар­ко­мана и его будущим.

Я сейчас рас­смо­трела иде­аль­ный вариант раз­ви­тия событий. Понимаю, что в действи­тель­но­сти такого пока нет. Но я знаю, что это будет, если мы все, включая прави­тель­ство, будем идти в правиль­ном напра­в­ле­нии.

Итак, про­из­ве­дем подсчет. Нашему моло­дому чело­веку два­дцать два года. При­ни­мать нар­котики он начал в две­на­дцать, то есть десять лет назад. С тех пор, как роди­тели узнали о своем сыне правду, прошло пять лет. Можешь пред­ставить, чита­тель, какими работ­ни­ками на про­из­вод­стве они были все это время. Все эти пять лет они жили в страхе, в отча­я­нии, им при­шлось пережить ужасные вещи. А нар­ко­ма­нами ста­но­вятся дети разных роди­те­лей: педа­го­гов, врачей (включая нар­коло­гов), чинов­ни­ков разного уровня...

Сейчас нар­ко­ма­нами ста­но­вятся и дети моложе две­на­дцати, а средний период жизни нар­ко­мана — четыре-пять лет. Раз­ра­ба­ты­ва­ются все новые и новые нар­котики. Есть такие, от которых попа­дают в зави­си­мость с первого раза и умереть можно сразу.

Не надо забы­вать, что все нар­котики без исклю­че­ния — это яды, при­во­дя­щие к раз­ру­ше­нию орга­низма и дегра­да­ции лич­но­сти.

Пов­то­ряю опять: «Каждый год, упу­щен­ный сейчас нами, обер­нется про­бле­мой для всей страны на десяти­летия».

Через год родятся другие дети, и опять какому-то маль­чику (девочке), а вернее, десят­кам тысяч, насту­пит две­на­дцать лет, и все пов­то­рится. Это бес­ко­неч­ный цикл, и его надо оста­но­вить.

И поэтому, если ты, чита­тель, не хочешь, чтобы это про­и­зо­шло с тобой или твоими близ­кими, — бей тревогу. Не молчи в сто­ронке, надеясь, что тебя это обойдет, действуй, и ты сможешь защи­тить свою семью.

Иногда при­хо­дится слышать, в том числе и от спе­ци­али­стов-нар­коло­гов, что нет бывших нар­ко­ма­нов. Если человек при­ни­мал нар­котики и «сидел на системе», то впо­след­ствии его уже нельзя считать нор­маль­ным чело­ве­ком. Его следует считать «пас­сив­ным» нар­ко­ма­ном.

С таким под­хо­дом я кате­го­ри­че­ски не согласна.

Что значит «нор­маль­ный человек»? Есть ли кри­те­рий? Что явля­ется нормой?

Гени­аль­ный человек — это норма? Хам и грубиян — это норма? Человек, который не про­я­в­ляет ини­ци­а­тивы, не может себя обес­пе­чить, не может зара­бо­тать даже себе на жизнь, — это разве может быть нормой? Вопрос непро­стой.

Да, без­у­словно, нар­котики губи­тельно действо­вали на орга­низм чело­века. Это факт.

А разве человек, десяти­лети­ями регу­лярно упо­тре­б­ля­ю­щий в немалых дозах алко­голь и курящий сига­реты, не раз­ру­шил свой орга­низм? Его мозг, сердце, легкие и печень не «дышат на ладан»? Его психика в норме?

А сно­т­вор­ные и успо­ка­и­ва­ю­щие пре­па­раты? Многие люди при­ни­мают их регу­лярно, посте­пенно повышая дозу. Они разве не нар­ко­маны? Самые насто­я­щие. Только так думать не хочется. Не правда ли?

Так можно ли считать нор­маль­ными людей, которые без никотина, алко­голя и сно­т­вор­ных не могут жить и еже­д­невно про­дол­жают их при­ни­мать? И рабо­тают при этом на про­из­вод­стве, и руко­во­дят другими. Если бывших нар­ко­ма­нов решено назы­вать «пас­сив­ными» нар­ко­ма­нами, то этих людей надо было бы назы­вать актив­ными нар­ко­ма­нами. Разве не логично?

Да, человек был в прошлом нар­ко­ма­ном, и этот период для него был самым тяжелым. Сейчас он не при­ни­мает нар­котики. Многие из бывших нар­ко­ма­нов не при­ни­мают алко­голь и даже не курят. И слава Богу.

Если окру­жа­ю­щие будут посто­янно отно­ситься к такому чело­веку, как к нар­ко­ману, то он будет выну­жден каждый раз кому-то что-то дока­зы­вать и оправ­ды­ваться. Я считаю, это неправильно. Так не должно быть.

Женщина, мужчина, бывшие когда-то алко­го­ли­ками и справив­ши­еся с этой про­бле­мой, навер­ное, не будут рады тому, что их будут назы­вать пас­сив­ными алко­го­ли­ками и много лет спустя. Вам бы это понрави­лось? Люди справи­лись со своей бедой не для того, чтобы этот ярлык висел теперь на них вечно и выделял их из общей массы людей, многим из которых далеко до опре­де­ле­ния «нор­маль­ный человек».

Чело­века надо при­ни­мать и опре­де­лять по его сего­д­няш­ним наме­ре­ниям и поступ­кам, чтобы его прошлое не висело на нем, как балласт, как путы.

Если он думает о себе хорошо, то и соз­да­вать вокруг себя будет хорошее. И не надо напо­ми­нать ему о прошлом. Не надо толкать людей назад.

Мой сын Андрей считает себя чело­ве­ком, сво­бод­ным от нар­коти­ков.

Я пока еще поль­зу­юсь опре­де­ле­нием «мать бывшего нар­ко­мана», но не хочу, чтобы этот ярлык был на мне всегда. Мне это не нужно. Я хочу об этом забыть, и знаю, что со вре­ме­нем так и будет. Но это про­и­зойдет в том случае, если я не буду считать себя матерью «пас­сив­ного» нар­ко­мана.

Сейчас между моим сыном и нар­коти­ками нет ничего общего. И если мы вместе с ним будет так думать и в это верить, то именно так и будет всегда.

Не надо напо­ми­на­ний о прошлом ни ему, ни нам — его близким.

Вы про­читали мою «Испо­ведь». Хочу сказать, что моя семья пережила гораздо меньше по срав­не­нию с другими. Говоря так, я имею в виду то, что мой сын жив, а многие матери похо­ро­нили своих детей или ждут их смерти. И, кроме того, мы почти не тратили времени на бес­по­лезные действия, поэтому у нас ушло два года жизни на его спа­се­ние, а не три-пять и больше.

Что знала я, в отличие от многих других роди­те­лей:

• Не надо слушать других, кто бы это ни был — подруга, зна­ко­мая или врач, — которые говорят: не спеши, может, все и обойдется.

• Нужно как можно больше узнать о нар­ко­ма­нии в целом и пове­де­нии нар­ко­ма­нов. И я это сделала.

• Надо пред­при­ни­мать экс­трен­ные меры, времени очень мало. В прямом смысле — про­мед­ле­ние смерти подобно. Или умрет мой сын, или он меня доведет до смерти раньше, если я буду без­действо­вать или совер­шать ошибки.

• Что полу­ме­рами не обойтись. При­шлось пойти на многое. Здесь и продажа квар­тиры, и переезд в другой город, и отказ от прежних друзей.

• Необ­хо­димо избавиться от тех вещей и пред­метов, которые связаны с приемом нар­коти­ков: стол, стул, на котором он сидел, когда кололся; плита, на которой он варил нар­котики; эмали­ро­ван­ные миски; диван, на котором он мучился в ломках... Пред­метов таких, конечно же, в квар­тире много, но необ­хо­димо избавиться хотя бы от основ­ных.

• Спасти Андрея будет непро­сто, и от нас потре­бу­ются большие мораль­ные и мате­ри­аль­ные затраты. Мы к этому были готовы.

• Успех зависит от правиль­но­сти моих действий и от того, нас­колько уве­ренно я буду вести себя.

• Помощь сыну — это не разовая акция, а большая еже­д­нев­ная работа на дли­тель­ный срок.

• Ответ­ствен­ность за про­ис­хо­дя­щее лежит в первую очередь на мне, потом на дочери, затем на сыне.

• Уровень ответ­ствен­но­сти Андрея пока очень низок, как и у любого нар­ко­мана. Его ответ­ствен­ность состоит пока в том, чтобы сказать нар­коти­кам «нет» и пойти на про­грамму реа­би­лита­ции. Это уже много. Ожидать, а тем более тре­бо­вать от него боль­шего в данный момент — бес­по­лезно.

• Про­грамма реа­би­лита­ции, пройден­ная сыном, — еще не конец. Это только часть пути, который надо пройти всем нам троим.

Своим пове­де­нием я спо­соб­ство­вала тому, что мой сын Андрей стал нар­ко­ма­ном. И если я не изменю себя, свое отно­ше­ние к нему, к окру­жа­ю­щему миру, то он, воз­вра­тив­шись с про­граммы реа­би­лита­ции, может снова начать при­ни­мать нар­котики. И опять пойдет все по кругу, как это про­ис­хо­дит сейчас во многих семьях.

Для меня и дочери про­блема Андрея стала главной про­бле­мой жизни, на решение которой мы направили все наши мысли и действия. Нам при­шлось отка­заться от многого, это в первую очередь каса­ется дочери. Но, пов­то­ряю, это стало нашим общим делом. Мы были едины. Одна я никогда бы не справи­лась. Ведь мне никто ничего не мог под­ска­зать, нигде я не могла про­читать, что и как надо делать. Инструк­ции не было. Дочь была моей един­ствен­ной опорой, под­дер­ж­кой, моим еди­но­мыш­лен­ни­ком в спа­се­нии Андрея.

Мне при­хо­ди­лось общаться со многими роди­те­лями и слышать раз­лич­ные истории.

Я знаю мать, дове­ден­ную до отча­я­ния, которая гово­рила: «Доктор, сде­лайте моему сыну какой-нибудь укол, чтобы он уже никогда не открыл глаза. Я больше так жить не могу».

Знала и такую, которая про­кли­нала своего сына, уми­рав­шего от пере­до­зи­ровки в клинике Скли­фо­сов­ского. При этом в ее квар­тире было много икон, и она, читая молитвы, обра­ща­лась к Богу за под­дер­ж­кой.

Встре­чала мать, которая поняла, что уже ей не спасти стар­шего (два­дца­ти­лет­него) сына: у него СПИД, гепатит и ган­грена ноги. Она сми­ри­лась с неиз­беж­но­стью его смерти и бес­по­ко­ится в основ­ном о младшем. Ему сейчас четыр­на­дцать лет, и она думает, как же его защи­тить от нар­коти­ков, как его спасти? И не знает, что ей для этого надо делать. Ее посто­ян­ным спут­ни­ком теперь явля­ется страх за обоих сыновей.

Знаю мать, которая не видит, что нар­котики при­го­во­рили к смерти ее сына. Ее волнует самое главное, на ее взгляд, — что он не сможет закон­чить инсти­тут, если ему пона­до­бится уехать в другой город для про­хо­жде­ния про­граммы реа­би­лита­ции. Ее бес­по­коит мнение соседей: а что они скажут, когда узнают, что ее сын — нар­ко­ман? И она приняла решение молчать, никому не гово­рить об этом и ничего не пред­при­ни­мать, надеясь, что все ула­дится как-то само собой.

Была и такая, которая не отклик­ну­лась на мольбы своей дочери-нар­ко­манки обме­нять большую квар­тиру в центре города на меньшую, чтобы были деньги на про­грамму реа­би­лита­ции. Она сочла, что про­блемы дочери не стоят того, чтобы раз­ме­ни­вать квар­тиру. И ее един­ствен­ная дочь ока­за­лась в тюрьме, а мама оста­лась одна в большой квар­тире.

Знакома с матерью, у которой два сына, и оба нар­ко­маны. Она разными путями пыта­ется их спасти. Про­хо­дят месяцы, годы, тра­тятся большие деньги, а резуль­тата нет. Горе в двойном размере. Как дер­жится эта женщина — непо­нятно.

Слышала о матерях, которых сейчас уже нет в живых. Они ушли из жизни: пове­си­лись или отрави­лись — кто на что решился в отча­я­нии. Ничего лучшего в той ситу­а­ции они не нашли. По сути, их убили дети-нар­ко­маны.

Пишу в основ­ном о матерях не потому, что отцов нет, а потому, что женщины-матери острее реа­ги­руют на про­ис­хо­дя­щее и несут основ­ную тяжесть этой про­блемы на себе. Такова действи­тель­ность нашей «сов­ко­вой» жизни. Конечно же, есть семьи, где роди­тели делят груз ответ­ствен­но­сти пополам, а иногда отцы берут большую часть на себя. К сожа­ле­нию, их единицы, во всяком случае, я видела таких крайне редко.

Гораздо чаще встре­ча­ются отцы, которые уходят из семей, где ребенок стал нар­ко­ма­ном. Воз­можно, они и пытались что-то сделать вначале, но, поняв, что усилия бес­по­лезны, нашли повод уйти из семьи, воз­ло­жив все тяготы на бывшую супругу, то есть предав ее и ребенка.

Часто развод супру­гов явля­ется благом для всех членов семьи. Такое бывает. Прежде чем решать про­блему ребенка-нар­ко­мана, роди­те­лям надо в первую очередь разо­браться между собой, иначе резуль­тата не будет. Основ­ная, глу­бин­ная причина, по которой их ребенок стал при­ни­мать нар­котики, как раз и нахо­дится внутри семьи. И пока роди­тели ее не найдут, им не на что наде­яться. В какой-то момент, а может, с самого начала соз­да­ния семьи, супруги стали делать многие вещи неправильно, при­чи­няя друг другу и своим детям много зла. Они доста­точно «потру­ди­лись», чтобы испор­тить жизнь и себе, и своему ребенку. И в итоге соде­ян­ное зло им воз­вра­ща­ется.

Когда я гово­рила об этом с роди­те­лями, то часто не нахо­дила пони­ма­ния с их стороны. Многим очень трудно понять и принять как факт, что пер­во­при­чи­ной проблем детей явились они — роди­тели. Взро­с­лые часто слишком уверены в своей непо­гре­ши­мо­сти.

Я уже писала о том, что долго мучи­лась вопро­сом: «Почему это про­и­зо­шло в моей семье?» Мне удалось найти ответ на этот очень серьезный и большой вопрос. Бла­го­по­лу­чие детей зависит от согла­сия в семье. А семья начи­на­ется с брака. Эта часть книги как раз и будет посвя­щена семье, браку и вну­три­се­мейным отно­ше­ниям.

Но сначала мне хоте­лось бы рас­ска­зать о нар­ко­си­ту­а­ции в России и в мире.

Меня зовут Вера Михайловна Майтова. Мой сын был нар­ко­ма­ном.

Вам знакомо слово «нар­ко­ман»? А что озна­чает это слово? Да, да, гово­рите вслух то, что вам при­хо­дит на ум. Так, так. Правильно. Кто-то из вас сказал — само­у­бийца. Я пол­но­стью с этим согласна, и мы как раз подробно пого­во­рим с вами об этом на наших встре­чах.

Тема нашего сего­д­няш­него раз­го­вора будет «Как нар­котик влияет на тело и разум».

Многие из вас пони­мают, что нар­котики при­но­сят вред, но что именно делают они с орга­низ­мом, — не знают. И часто не могут сфор­му­ли­ро­вать эту идею даже самому себе, а тем более другому чело­веку. Бывает так?

А когда так про­ис­хо­дит, то человек не уверен в правиль­но­сти этой идеи, он в ней сомне­ва­ется. И когда другой очень уве­ренно выска­зы­вает проти­во­полож­ное мнение по этому вопросу, то он может принять его позицию и таким путем навре­дить себе.

Согласны с этим? У вас так было когда-нибудь?

Напри­мер, два под­ростка, назовем их Евстиг­ней и Епифан, зашли в магазин.

Сегодня и на будущих встре­чах я буду гово­рить о молодых людях с такими именами. Понимаю, что они звучат довольно нео­бычно для вашего времени, но именно поэтому я их и выбрала, чтобы не было слу­чайных ассо­ци­а­ций. Пов­то­рите про себя несколько раз эти имена, и они станут для вас более при­выч­ными. Дого­во­ри­лись? Хорошо.

В продаже Евстиг­ней увидел продукт, о котором он слышал плохие отзывы, в основ­ном от взро­с­лых. У него сло­жи­лось пред­ва­ри­тель­ное мнение, что этот продукт (назовем его продукт «Кика») упо­тре­б­лять не надо — он опасен для здо­ро­вья.

У Епифана же было проти­во­полож­ное мнение. У них состо­ялся при­мерно такой раз­го­вор:

Епифан. Смотри, здесь есть «Кика», а я ездил за ней спе­ци­ально в другой район.

Евстиг­ней. Зачем она тебе нужна, ведь она же вредная?

Епифан. Ты че, такой кайф!

Евстиг­ней. А я слышал, что она опасна для здо­ро­вья.

Епифан. Брехня. Мне рас­ска­зал о ней один пацан. Его вся школа знает — «качок». Он мне ее дал, мне понрави­лось, потом я поехал и сам купил. Я знаю многих ребят и дев­чо­нок, которые уже давно эту «Кику» упо­тре­б­ляют и ничего — живы и довольны. Спроси их сам, если сомне­ва­ешься. Хочешь, я тебе дам попро­бо­вать? На, бери, не бойся, смотри, как я это делаю, раз — и все.

Ребята, как посту­пит Евстиг­ней? Про­тя­нет он руку или нет?

Да, вы правы. Он попро­бует эту «Кику», тем более что денег Епифан с него не берет.

Через неко­то­рое время все эти ребята серьезно забо­леют и попадут в боль­ницу, а тот самый зна­ме­ни­тый «качок» умрет. Потому что «Кика» — ядо­ви­тое веще­ство.

Ребята, как же должен был посту­пить наш Евстиг­ней? Не верить своим друзьям? Не верить никому?

Вы согласны с тем, что прежде всего надо полу­чить мак­си­маль­ную прав­ди­вую инфор­ма­цию по этому вопросу? Чтобы не полу­чи­лось у вас так, как с моими зна­ко­мыми нар­ко­ма­нами. Боль­шин­ство из них говорит, что если бы они раньше знали о послед­ствиях приема нар­коти­ков, то никогда не стали бы их про­бо­вать.

Я не буду вас поучать, нас­колько плохи нар­котики. И не буду гово­рить вам: «Не при­ни­майте их». Я знаю, как вы посту­па­ете, когда вам велят не делать чего-то. Вы посту­па­ете как раз нао­бо­рот.

Я, ребята, рас­скажу вам правду о нар­коти­ках и нар­ко­ма­нии. То, что я знаю обо всем этом, то, что я видела и пережила, когда мой сын был нар­ко­ма­ном, и то, что я слышала от других матерей и самих нар­ко­ма­нов.

И давайте дого­во­римся, что если по ходу нашей беседы у вас воз­ни­кают вопросы, то вы сразу под­ни­ма­ете руку и задаете их. Хорошо? Ну а если вам захо­чется что-то про­ком­мен­ти­ро­вать или сделать доба­в­ле­ние к моим словам, то вы этого вслух пока не выска­зы­ва­ете. После встречи я готова остаться и выслу­шать вас. Дого­во­ри­лись? Отлично! А теперь про­дол­жим наш раз­го­вор.

Сначала я дам опре­де­ле­ние слова «нар­ко­ма­ния». Это при­вы­ка­ние к рас­ти­тель­ным или хими­че­ским веще­ствам, вслед­ствие чего воз­ни­кает зави­си­мость от них и про­ис­хо­дят физи­че­ские и пси­хи­че­ские изме­не­ния в орга­низме.

Это понятно? Хорошо. Ребята, скажите мне, что такое, по-вашему, нар­котик? Гово­рите с места вслух, не под­ни­мая руку.

Так, так. Я загибаю пальцы. Опий, героин, кокаин, «черная», «белая», гашиш, «план», «косяк», «мулька», «дурь», «винт», «про­мо­кашка», ЛСД, «экстази», удо­воль­ствие, радость, глюки, смех, танцы, музыка, любовь, секс, дис­ко­тека, кайф, балдеж, лекар­ство, гадость, яд, само­у­бийство, смерть.

Понятно. Вот девушка сказала — яд. Отлично, именно так. Нар­котик — яд.

Я дам опре­де­ле­ние этого слова:

«яд — это веще­ство, при­чи­ня­ю­щее отра­в­ле­ние, вызы­ва­ю­щее смерть».

А какие вы знаете яды, которые люди при­ни­мают по разным при­чи­нам, совер­шенно не заду­мы­ва­ясь над тем, что же они делают с собой?

Так, никотин, алко­голь. Хорошо. А еще?

Чай, чифир, кофе. Отлично!

Да, эти напитки содер­жат кофеин, воз­бу­жда­ю­щее сред­ство, то есть сти­му­ля­тор. Хочется нам так думать или нет, но это факт.

Давайте попро­буем разо­браться, что же про­ис­хо­дит с чело­ве­ком, когда он их при­ни­мает. Под­нимите руку, кто пьет кофе.

А вы знаете таких людей, которые делают это с кон­крет­ной целью — взбо­дриться?

Пред­поло­жим, Евстиг­ней устал, но ему пред­стоит еще рабо­тать, и он решил выпить две чашки кофе. Что с ним про­и­зойдет? Да, настро­е­ние его под­ни­мется, и он еще немного пора­бо­тает. Это так.

А если ему надо рабо­тать всю ночь? Да, он тогда выпьет еще пять чашек кофе. Но на этот раз почему-то он почув­ствует не бод­рость, а сон­ли­вость. Что с ним про­и­зо­шло, как вы думаете?

А если он выпил бы целое ведро кофе? Как вы думаете, что с ним тогда бы стало? Правильно. Именно так. Он бы умер.

Так скажите, пожа­луйста, почему, когда человек выпи­вает именно кофе, у него под­ни­ма­ется тонус, а от молока или компота этого не про­ис­хо­дит?

Слова «тонус», «эмоции» всем ясны? Есть понятия эмо­ци­о­наль­ного и физи­че­ского тонуса. Физи­че­ский тонус — мышцы нахо­дятся в напря­же­нии и готовы к действию, то есть реа­ги­руют быстро.

А эмо­ци­о­наль­ный тонус — это душев­ное состо­я­ние чело­века в опре­де­лен­ный момент времени, его реакция на окру­жа­ю­щий мир — его настро­е­ние. Бывает плохое настро­е­ние — отри­ца­тель­ные эмоции и хорошее — поло­жи­тель­ные. Отри­ца­тель­ные эмоции не спо­соб­ствуют выжи­ва­нию орга­низма, а поло­жи­тель­ные спо­соб­ствуют.

Скажите, а кофеин, это что? Да, вы правы. Это ЯД!

Если бы тело умело гово­рить, то оно воз­му­щенно закри­чало бы на своего хозяина, при­мерно так: «Ты что делаешь, дурак? Ты мой враг и хочешь убить меня? Ты разве не знаешь, что яды меня раз­ру­шают? Они мне не нужны. Мне нужны вита­мины и мине­раль­ные веще­ства, а не яды. Ты что, ненор­маль­ный?»

К сожа­ле­нию, един­ствен­ное, что может сделать орга­низм, — это сопроти­в­ляться ядам. Вот что про­ис­хо­дит с чело­ве­ком после двух чашек кофе, вот отчего и под­ни­ма­ется его тонус. Орга­низм сопроти­в­ля­ется как может. Он при­ме­няет мак­си­мум усилий для вывода опасных для себя ядов.

Хорошо. А что же во втором примере, когда Евстиг­ней выпил уже пять чашек кофе? Почему он засы­пает, то есть его тонус падает? Орга­низм не спра­в­ля­ется с ядом. Вы видели когда-нибудь пере­пив­шего чело­века? Он просто свали­ва­ется под стол и спит там. Видели таких?

Ну и третий пример, с ведром кофе. Что там могло про­и­зойти? Точно. В орга­низм попало слишком много яда, и яд убил чело­века. Прием более ста чашек кофе (десяти граммов кофеина) при­во­дит к смерти.

У чело­века, выпив­шего подряд две­на­дцать-пят­на­дцать чашек кофе, может насту­пить пере­до­зи­ровка. Слышали о таком понятии? Вы, навер­ное, счита­ете, что она может воз­ник­нуть только у тех, кто при­ни­мает героин, «колеса» и так далее? Но это не так. Пере­до­зи­ровка насту­пает вслед­ствие отра­в­ле­ния орга­низма, то есть инток­си­ка­ции, большой дозой какого-нибудь яда. А кофеин — яд.

При­знаки инток­си­ка­ции кофе­и­ном и пере­до­зи­ровки сле­ду­ю­щие: тре­вож­ность, бес­сон­ница, раз­дра­жи­тель­ность, уча­щен­ное сер­д­це­би­е­ние, дро­жа­ние конеч­но­стей и век; поя­в­ля­ются рвота, понос, обез­во­жи­ва­ние, судо­роги, у женщин — болез­нен­ность груди.

А знакомо ли вам такое понятие, как «синдром лишения» (отмены)? Да, правильно, в народе говорят «ломка». Это болез­нен­ное состо­я­ние, иногда в очень тяжелой форме, бывает у чело­века, уже име­ю­щего зави­си­мость от нар­коти­ков. И когда он пре­кра­щает их прием, то орга­низм требует оче­ред­ной дозы нар­котика и, не получив ее, испы­ты­вает муки. Степень тяжести состо­я­ния зависит от самого нар­котика, от дли­тель­но­сти приема и дозы. А также от инди­ви­ду­аль­ных осо­бен­но­стей чело­века.

Так вот, синдром лишения воз­ни­кает и у чело­века, дли­тель­ное время при­ни­ма­ю­щего более пяти чашек кофе или чая в день. Он воз­ни­кает через несколько недель после пре­кра­ще­ния приема. Человек испы­ты­вает тошноту, сон­ли­вость, голов­ную боль, стра­дает запо­рами.

Всем извест­ные напитки: кофе, чай, пепси-кола, кока-кола, какао, многие лекар­ствен­ные пре­па­раты, а также пре­па­раты для сни­же­ния веса — содер­жат кофеин. Это надо знать.

Я понимаю, не хочется считать, что напиток или лекар­ство, которые упо­тре­б­ля­ются многими и счита­ются безо­бид­ными, — нар­котик. Но вспо­мните еще раз, что такое нар­ко­ма­ния, нар­котики и как ведут себя люди, которые давно их при­ни­мают и не могут отка­заться.

И сде­лайте вывод.

Заду­мы­вались ли вы когда-нибудь над тем, что такое алко­голь, как он изго­та­в­ли­ва­ется? Нет? Понятно.

Для того чтобы разо­браться в действии этого веще­ства на орга­низм, давайте и здесь выясним кое-что. Я хочу рас­ска­зать вам неболь­шую историю с Евстиг­неем.

Пред­поло­жим, на дворе конец мая. Наш Евстиг­ней сдал послед­ний экзамен. Все, учебный год закон­чился. Дома у него при­го­то­в­лена сумка к отъезду в спор­тив­ный лагерь. Он, доволь­ный, бежит домой; по дороге друг Сергей угощает его бананом. Банан есть некогда, Евстиг­ней кладет его в карман куртки. Дома он куртку снимает и вешает в кори­доре, быстро хватает сумку и бежит — торо­пится на поезд.

Так полу­чи­лось, что дома целый месяц никого не было. Роди­тели уехали раньше. И вот через месяц наш Евстиг­ней воз­вра­ща­ется домой, откры­вает дверь, снимает куртку с вешалки и бежит на улицу к друзьям. Но тут он чув­ствует запах. Дога­дались?

Евстиг­ней не пони­мает, откуда этот запах взялся. Он лезет в карман за платком, но попа­дает во что-то непри­ят­ное, липкое и вонючее.

Что у него в кармане? Точно, тот самый банан, о котором он забыл.

Давайте пред­поло­жим, что Евстиг­ней съест остатки банана. Конечно же, он этого делать не будет, мы только пред­ставим себе это. Что тогда с ним про­и­зойдет? Его может вырвать, а воз­можно, при­дется вызы­вать «скорую помощь», потому что насту­пит отра­в­ле­ние, но сначала у него закру­жится голова. Как вы думаете, почему? Не знаете?

Сделаем неболь­шое отступ­ле­ние и порас­су­ждаем.

Взро­с­лые берут много-много ягод и фруктов, скла­ды­вают их в бочку, доба­в­ляют туда сахар (или не доба­в­ляют, это не имеет боль­шого зна­че­ния) и оста­в­ляют на какое-то время. Как вы думаете, зачем они это делают? Да, вы правы, они хотят сделать вино.

Потом взро­с­лые берут другую бочку и кладут туда ячмень, доба­в­ляют опять кое-что. Что они хотят полу­чить? Точно — пиво.

Ну и третья бочка. Теперь они уже берут пшеницу, скла­ды­вают в бочку, и что они хотят полу­чить? Ну, конечно же, водку.

Теперь ответьте мне, пожа­луйста, на вопрос: что во всех этих бочках про­ис­хо­дит? В них идет один и тот же процесс, тот же самый, что и с бананом в кармане куртки Евстиг­нея: раз­ло­же­ние и бро­же­ние пищевых про­дук­тов. В резуль­тате этого выде­ля­ется эти­ло­вый спирт, и затем его полу­чают спе­ци­аль­ной пере­гон­кой.

А эти­ло­вый спирт — это что? Правильно — яд.

Потом взро­с­лые добавят туда кра­си­тели, аро­ма­ти­за­торы. Сделают затейли­вые бутылки, разо­льют по ним полу­чен­ное, при­ду­мают яркие эти­кетки, будут тратить много денег на рекламу, будут снимать клипы с кра­си­выми девуш­ками. С какой целью?

Правильно, чтобы это поку­пали. Кто? Да, такие же люди, как мы с вами.

Так вот, все эти баночки и буты­лочки содер­жат про­дукты, полу­чен­ные при­мерно одним спо­со­бом: в основе всего — раз­ло­же­ние и бро­же­ние пищевых про­дук­тов.

Теперь вам понятно, что бы про­и­зо­шло с Евстиг­неем, если бы он, по глу­по­сти, съел сгнив­ший банан? Да, насту­пило бы опья­не­ние, и поэтому у него закру­жи­лась бы голова. И могло про­и­зойти отра­в­ле­ние, потому что в орга­низм попала порция яда.

Когда кон­цен­тра­ция алко­голя в крови пре­вы­шает 1 грамм на литр крови, то человек при­зна­ется пьяным. Опасное состо­я­ние насту­пает при 2,5—3,5 г/л, а кри­ти­че­ское — кома и смерть — при наличии более 5 г/л алко­голя в крови.

Если алко­голь принят на голод­ный желудок, то его кон­цен­тра­ция в крови будет при­мерно в два раза выше, чем при­ня­того вместе с пищей. Кроме того, имеет суще­ствен­ное зна­че­ние время приема алко­голя.

Вот сколько алко­голя содер­жится в сле­ду­ю­щих напит­ках:

Банка пива (375 мл) = Стакан вина (187 мл) = Стопка водки (50 мл)

Реко­мен­дую заняться под­счетом. Если вы частенько упо­тре­б­ля­ете эти напитки, то можете уяснить для себя, сколько же яда вы впу­стили в орга­низм и сколько ему теперь потре­бу­ется «пахать», чтобы справиться с ним. При этом около 2 % при­ня­того алко­голя не оки­сля­ется, а при приеме боль­шого коли­че­ства — около 10 %. Они нака­п­ли­ва­ются в орга­низме.

Мне часто при­хо­дится слышать, что пиво — без­вред­ный напиток. Три банки пива — это чуть больше литра (375*3 = 1125 граммов) — соот­вет­ствуют по содер­жа­нию алко­голя 150 граммам водки. Посчитали? Так?

Но многие мужчины пьют пиво литрами. Три литра пива — это 450 граммов водки, почти бутылка. Много это или мало? Решайте сами.

Энергия, выде­ля­е­мая или запа­са­е­мая при оки­сле­нии 1 грамма алко­голя, дости­гает 7 000 калорий. Столько усилий тратит орга­низм на алко­голь. А ведь ресурсы орга­низма небез­гра­ничны. Значит, будет про­ис­хо­дить дис­ба­ланс и нару­шится обмен веществ.

В первую очередь стра­дают цен­траль­ная нервная система и печень.

Про­ис­хо­дят изме­не­ния в пове­де­нии: нев­нят­ная речь, нару­ше­ние коор­ди­на­ции, бес­сон­ница, подер­ги­ва­ние век. Цирроз печени явля­ется основ­ной при­чи­ной смерти тех, кто зло­у­по­тре­б­ляет алко­го­лем. Жировое пере­ро­жде­ние печени, гепатит, пище­вод­ные кро­во­те­че­ния — все это послед­ствия пора­же­ния печени.

Сни­жа­ется половое вле­че­ние, умень­ша­ется оволо­се­ние по муж­скому типу. У мужчин наблю­да­ется уве­ли­че­ние молоч­ных желез и оволо­се­ние и рас­пре­де­ле­ние жира по жен­скому типу.

Уве­ли­че­ние печени, боли в животе и спине, дро­жа­ние конеч­но­стей, тошнота, пот­ли­вость, сла­бо­сть, шумы в сердце, сни­же­ние чув­стви­тель­но­сти ног и стоп, раннее помут­не­ние рого­вицы глаза, рвота, понос — только часть того боль­шого списка недо­мо­га­ний и болез­ней, что испы­ты­вают люди, зло­у­по­тре­б­ля­ю­щие алко­го­лем.

Вот что такое алко­голь.

А как насчет сигарет? Давайте раз­бе­ремся немного и с этим.

Под­нимите руку, у кого курит папа. Так. Вас много.

А теперь — у кого курит мама? Понятно.

У кого курит дедушка? Так.

Под­нимите руку, кто хоть раз про­бо­вал поку­рить. Понятно.

А теперь под­нимите руку те, у кого не курят ни папа, ни мама, ни дедушка, ни бабушка.

Скажите, сколько сейчас лет нашему Евстиг­нею? Сколько вам лет? Так, шест­на­дцать. Как вы думаете, когда Евстиг­ней начал курить? Допу­стим, в десять лет. Сейчас ему шест­на­дцать. И на сего­д­няш­ний день Евстиг­ней уже куриль­щик со стажем.

Ребята, а когда он начинал курить, то читать уже умел. Да?

Скажите, что напи­сано на пачках сигарет? Правильно. «Мин­здрав пре­ду­пре­ждает...» Когда Евстиг­ней курит, он думает о том, о чем много лет пре­ду­пре­ждает Мин­здрав?

Мы не будем сейчас раз­би­рать, почему он об этом не думает, ведь напи­сано-то правильно. Правда?

Вы как-нибудь на досуге сами об этом пораз­мыш­ляйте, я в подмогу возь­мите ста­ти­стику.

Ста­ти­стика говорит о том, что сейчас каждый третий школь­ник 5—8-х классов и каждый второй 9—11-х — курит сига­реты. Какой процент взро­с­лого насе­ле­ния курит в России, я не знаю, но думаю, что большой.

А знаете, какая основ­ная болезнь куриль­щи­ков? Я вос­поль­зу­юсь данными по США, потому что других у меня нет.

В Америке в 90 % случаев рак легких раз­ви­ва­ется у курящих людей, и еже­годно их умирает двести пять­де­сят тысяч. А всего из-за курения сигарет гибнут четы­ре­ста два­дцать тысяч граждан, что соста­в­ляет пятую часть от общего числа умерших.

Помните опре­де­ле­ние нар­ко­ма­нии? Это при­вы­ка­ние к веще­ствам и зави­си­мость от них.

Скажите, куриль­щики при­вы­кают к сига­ретам? Да, при­вы­кают. А они могут дли­тель­ное время не курить? Правильно, не могут. Через какое-то время им нужно обя­за­тельно заку­рить, иначе они чув­ствуют себя плохо. У них воз­ни­кает чувство тревоги, раз­дра­жи­тель­ность, нетер­пи­мость, неу­го­мон­ность, нару­ше­ние спо­соб­но­сти кон­цен­три­ро­вать вни­ма­ние, сон­ли­вость, голов­ная боль, повы­шен­ный аппетит. И страст­ное желание поку­рить.

Это явные при­знаки син­дрома лишения, то есть ломки.

Это разве не зави­си­мость? Многие не согла­ша­ются с этим. Конечно, не хочется себя считать нар­ко­ма­ном, но это так.

А теперь скажите: что же такое никотин? Да, правильно — ЯД.

Значит, полу­ча­ется, что яд-никотин упра­в­ляет чело­ве­ком. Согласны с этим?

И ничего с этим не поде­ла­ешь, пока не бросишь курить.

Инфор­ма­ция к раз­мыш­ле­нию. Одна сига­рета раз­ру­шает два­дцать пять мил­ли­грам­мов вита­мина С, который отве­чает за про­дол­жи­тель­ность жизни. Дневная норма приема вита­мина С соста­в­ляет пятьсот мил­ли­грам­мов. Посчитайте, сколько жиз­ненно важного вита­мина ворует у себя тот, кто выку­ри­вает десять сигарет, два­дцать (дневная норма вита­мина С) или больше пачки в день.

А сколько вита­мина С раз­ру­шил наш Евстиг­ней, если он курит уже шесть лет? Давайте сейчас посчитаем вместе.

Первые два года он будет выку­ри­вать по пять сигарет в день, а потом по десять. Так? Я понимаю, что неко­то­рые выку­ри­вают больше, но давайте возьмем средний вариант. Считаем.

Даже если он выку­ри­вает по десять сигарет, то раз­ру­ша­ется поло­вина нормы вита­мина С и других вита­ми­нов и мине­раль­ных веществ, и орга­низму при­хо­дится бороться с ядом, который Евстиг­ней ввел в свой орга­низм. А если он к тому же и выпи­вает...

Теперь давайте раз­бе­рем, каким же путем все-таки ЯДЫ попа­дают в орга­низм? Я сейчас нарисую того самого Евстиг­нея, а вы мне под­ска­зы­вайте, как токсины запол­няют его орга­низм. Хорошо?

Через рот и нос (дышит грязным воз­ду­хом).

Через рот (ест про­дукты, выра­щен­ные на почве, обра­бо­тан­ной ядо­хими­ка­тами).

Через рот (пьет пиво, вино, водку — алко­голь, а также кока-колу, пепси-колу).

Через кожу (кожа тоже дышит грязным воз­ду­хом). Через рот (курит сига­реты, анашу и другие нар­котики). Через рот (при­ни­мает лекар­ства — «колеса»).

Через нос (нюхает раз­лич­ные нар­котики).

Через нос и рот (одур­ма­ни­вает себя клеем, ацето­ном и другими лету­чими отра­в­ля­ю­щими веще­ствами).

Под кожу, вну­три­венно и в другие места колет нар­котики разными путями.

Да, вы все правильно пере­чи­с­лили. Доста­точно. Есть и другие способы, с кото­рыми хорошо знакомы нар­ко­маны, но о них мы гово­рить не будем.

Для чего нужны орга­низму вита­мины и мине­раль­ные веще­ства? Для того, чтобы он нор­мально фун­к­ци­о­ни­ро­вал. Отлично.

А яды ему нужны?

Мы сейчас не раз­би­раем болезни, так как это ано­малии. Мы говорим о норме.

Хорошо. Значит, яды орга­низму не нужны. Отлично!

Еще раз напо­мните мне, так что же необ­хо­димо в первую очередь орга­низму для нор­маль­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти? Да. Вита­мины и мине­раль­ные веще­ства.

А что делают токсины и нар­котики, посту­пая в орга­низм, с вита­ми­нами и мине­раль­ными веще­ствами? Правильно. Они их раз­ру­шают, уни­что­жают, и делают это мол­ни­е­носно.

Скажите мне, какие вы знаете вита­мины и мине­раль­ные веще­ства.

Так. Вита­мины: А, В, С, D. Мине­раль­ные веще­ства: железо, калий, кальций, магний и т. д.

Наш Евстиг­ней курит, не пере­ста­вая, сига­реты, а теперь еще и за анашу взялся. Давайте посмо­трим, что же он делает со своим телом и разумом.

Сначала вспо­мним, какие действия ока­зы­вают неко­то­рые вита­мины и мине­раль­ные веще­ства на орга­низм.

Витамин А отве­чает за зрение, за кожу, сокра­щает дли­тель­ность забо­ле­ва­ний. Он необ­хо­дим при лечении угрей, фурун­ку­лов, пот­ли­во­сти.

Вита­мины группы В отве­чают за работу мозга, нервную систему, спо­соб­ствуют росту, улуч­шают зрение. Недо­ста­ток или отсут­ствие этих вита­ми­нов ведут к повы­шен­ной раз­дра­жи­тель­но­сти, труд­но­стям с кон­цен­тра­цией вни­ма­ния, ухудше­нию памяти, болез­ням кожи, ночным судо­ро­гам, ухудше­нию струк­туры волос.

Слышали такое слово «тремор»? Видели, как у алко­го­ли­ков руки тря­сутся? Это про­ис­хо­дит потому, что орга­низму ката­стро­фи­че­ски не хватает вита­мина B1 (тиамина). Кофеин, кстати, так же раз­ру­шает этот витамин, как и алко­голь.

Витамин С пре­до­хра­няет от про­студ­ных и инфек­ци­он­ных забо­ле­ва­ний, пре­ду­пре­ждает цингу, уско­ряет зажи­в­ле­ние ран, умень­шает воз­действие аллер­ге­нов. Уве­ли­чи­вает про­дол­жи­тель­ность жизни, давая воз­мож­ность белкам клеток сцеп­ляться друг с другом. Каждая выку­рен­ная сига­рета раз­ру­шает два­дцать пять мил­ли­грам­мов вита­мина С.

Витамин D спо­соб­ствует хоро­шему усво­е­нию кальция, фосфора, необ­хо­ди­мых для укреп­ле­ния костей и зубов.

Железо спо­соб­ствует росту, пре­ду­пре­ждает уста­лость, лечит и пре­дот­вра­щает желе­зо­де­фи­цит­ную анемию.

Калий защи­щает функции нервов и мышц снаб­жает мозг кисло­ро­дом, спо­соб­ствует ясности ума, снижает кро­вя­ное дав­ле­ние, повы­шает мышеч­ный тонус. Нехватка калия при­во­дит к эмо­ци­о­наль­ным и физи­че­ским стрес­сам.

Кальций почти весь содер­жится в зубах и костях (от одного до полу­тора кило­грам­мов). За год 20 % кост­ного кальция у взро­с­лого чело­века пов­торно усва­и­ва­ется и заме­ня­ется. (По мере распада старых костных клеток обра­зу­ются новые.)

Кальций отве­чает за крепкие зубы, под­дер­жи­вает нор­маль­ный сер­деч­ный ритм, улуч­шает сон.

А теперь поду­майте, как чув­ствует себя человек, в орга­низме кото­рого вита­ми­нов и мине­раль­ных веществ ста­но­вится все меньше и меньше. А ведь многие вита­мины могут действо­вать только в ком­плексе с другими.

Да, правильно, орга­низм начи­нает быстро раз­ру­шаться.

Поя­в­ля­ется одышка, и Евстиг­нею в шест­на­дцать лет уже трудно под­няться на пятый этаж. Чего не хватает орга­низму Евстиг­нея в данном случае? Правильно, калия, кальция, вита­мина D.

Выпа­дают зубы, болят кости. Чего, значит, не хватает? Так, кальция, фосфора, вита­мина А. Из-за нар­коти­ков орга­низм пере­стал выра­ба­ты­вать необ­хо­ди­мые фер­менты. Кроме того, орга­низм без нар­коти­ков уже не может фун­к­ци­о­ни­ро­вать. И когда они не посту­пают в орга­низм, то человек сильно стра­дает. Насту­пает ломка — синдром лишения.

Я вам рас­скажу, как чув­ство­вал себя в этот момент мой сын. Болят суставы, просто выво­ра­чи­ва­ются, тянет мышцы, сопли текут «гужом», сильная голов­ная боль — ощу­ще­ния гриппа в тяжелой форме. Рас­стра­и­ва­ется желудок, понос. Совсем нет сил, даже встать с постели трудно, нет сна, аппетита. И самое страш­ное — это мысли.

Как вы думаете, какие мысли?

О том, как быстрее достать нар­котик, это само собой. А какие еще мысли?

Правильно, о том, что «крыша едет», и о само­у­бийстве, чтобы пре­кра­тить эти муки. Вот так про­хо­дят ломки.

Вот что делают никотин, алко­голь, нар­котики и все прочие яды, посту­пая в орга­низм. Они его убивают.

Мы с вами согла­си­лись с тем, что нар­котики разными путями попа­дают в орга­низм: через рот, нос, через кожу, кровь.

А как вы думаете, куда потом посту­пают токсины, нар­котики? Да, правильно, в кровь. А затем? Поду­майте. Хорошо. Под­нимите левую руку и посмо­трите на запя­стье с вну­трен­ней стороны. Видите голубую жилку? Что это? Точно — вена. Скажите, что нахо­дится между веной и кожей? Так, так. Ну-ка, еще поду­майте. Правильно. Жировая про­с­лойка.

Нар­коти­че­ские веще­ства, раз­лич­ными путями посту­пая в орга­низм, рас­хо­дятся затем по всем органам и тканям, включая жировую. С кровью они раз­но­сятся по кро­ве­нос­ным сосудам, мелким и крупным. И по мелким кро­ве­нос­ным сосудам, таким, как капил­ляры, они доста­в­ля­ются ко всем тканям и отда­лен­ным местам. Часть из них потом выво­дится с потом, мочой и калом, а часть оста­ется.

А вы знаете, что жир, как магнит, при­тя­ги­вает нар­коти­че­ские веще­ства и затем погло­щает их? Неко­то­рые ядо­ви­тые веще­ства очень плохо выво­дятся из орга­низма, осо­бенно если их много. Ведь ресурсы орга­низма огра­ни­ченны, он не может бес­ко­нечно уве­ли­чи­вать свою рабо­то­с­по­соб­ность. И полу­ча­ется, что нар­котики нака­п­ли­ва­ются в жировой ткани и долгие годы не выво­дятся оттуда.

К шест­на­дцати годам наш Евстиг­ней пре­вра­тился в насто­я­щий склад нар­коти­ков. Для того, чтобы ему под­няться на пятый этаж, что ему нужно? Точно — энергия. А откуда она берется? Правильно, рас­щеп­ля­ется жир. А там нар­котики, и они опять пошли в кровь.

Вот почему вновь воз­ни­кает желание принять нар­котик.

Скажите, вы заду­мы­вались над тем, как вы мыслите?

А если я вас попрошу что-нибудь вспо­мнить, напри­мер кошку? Ну-ка, сде­лайте это. Вспо­мнили? Хорошо.

Каждый из вас вспо­ми­нал какую-то кон­крет­ную кошку. Правда? А теперь вспо­мните собаку, напри­мер колли. И вы вспо­ми­на­ете кон­крет­ную собаку, с которой знакомы или просто видели когда-то. Значит, вы вытас­ки­ва­ете из своей памяти нужную кар­тинку и рас­сма­т­ри­ва­ете ее заново. Так ведь?

Разум чело­века фик­си­рует два­дцать пять кар­ти­нок в секунду. У каждого чело­века в течение жизни нако­пи­лось много таких кар­ти­нок. Это наш банк данных. В них хра­нится вся инфор­ма­ция, но, кроме того, в этих кар­тин­ках фик­си­ру­ются цвет, звук, запах, вкус, дви­же­ние и эмоции.

Скажите, а мозг — это какая ткань? Точно, на 85% жировая. Можно пред­поло­жить, что у нар­ко­мана в нем нако­пи­лось что? Да, токсины, нар­котики — ЯДЫ. Ну, а если в мозге много нако­пи­лось ядов, то спо­соб­ность к фик­си­ро­ва­нию кар­ти­нок, то есть к запо­ми­на­нию, исче­зает. Поэтому или нужная кар­тинка из памяти не поя­в­ля­ется, или поя­в­ля­ется совсем другая. Кар­тинки зату­ма­ни­ва­ются, пере­ме­ши­ва­ются и пута­ются.

Такое про­ис­хо­дит не только с нар­ко­ма­нами, но и с теми, кто долго при­ни­мал сно­т­вор­ные пре­па­раты, аналь­гетики или алко­голь. И мы жалу­емся на память. Плохо вос­при­ни­маем звуки, цвета. Мы путаем даты и события, потому что кар­тинки пере­ме­шались или исчезли.

Давайте посмо­трим, что же про­ис­хо­дит с разумом нар­ко­мана. Вы слышали о том, что нар­ко­маны часто говорят нев­по­пад, делают какие-то непо­нят­ные дви­же­ния, ведут себя как ненор­маль­ные? Так посту­пал мой сын. Он, напри­мер, сидел рядом со мной и разумно раз­го­ва­ри­вал. А потом вдруг говорил так, будто рядом с ним другой человек, называл меня Сергеем или кем-то другим, обсу­ждал с ним что-то. Он сидел напротив меня, а было такое впе­ча­т­ле­ние, что он нахо­дится где-то в другом месте. Было непо­нятно и страшно.

Созна­ние сына и на самом деле нахо­ди­лось в прошлом. Дело в том, что нар­котики пере­ме­ши­вают и запу­ты­вают все кар­тинки — и те, что он видел под кайфом, и более ранние, бук­вально все. И, беседуя со мной, сын видел кар­тинку раз­го­вора с каким-то Сергеем и вел себя соот­вет­ственно этому, совер­шенно не кон­тро­ли­руя свои действия.

Такие кар­тинки всплы­вают также из фильмов, из вооб­ра­же­ния.

Я знаю одну девушку, Иру, бывшую нар­ко­манку. Сейчас у нее все хорошо, она учится в инсти­туте. Она рас­ска­зы­вала, что как-то курила анашу в подъезде с ребя­тами. И вдруг на нее посы­пались камни, потом у ее собе­сед­ника выросла большая борода. Это все ей каза­лось, но в тот момент все ей виде­лось по-насто­я­щему, и вела она себя соот­вет­ственно ситу­а­ции — от камней отма­хи­ва­лась, при­ги­ба­лась и пря­та­лась, чтобы не полу­чить удар.

А пред­ставьте себе, что нар­ко­ман в таком состо­я­ния идет по улице, и вдруг ему что-то кажется, ведь реаль­ных пред­метов в данный момент он не осо­знает.

Он, напри­мер, не видит авто­буса или трамвая. Вместо авто­буса он может увидеть другой предмет, или автобус станет очень малень­ким, как игру­шеч­ный. Он может себя в этот момент вос­при­ни­мать по-другому.

Пони­ма­ете, какую опас­ность он пред­ста­в­ляет для самого себя и для окру­жа­ю­щих?

Или он едет в метро в состо­я­нии нар­коти­че­ского опья­не­ния, а в его памяти в этот момент всплыла кар­тинка из «ужа­стика». И он будет вести себя в соот­вет­ствии с той кар­тин­кой, то есть может убежать в страхе или набро­ситься с кула­ками на сидящую рядом женщину, вооб­ра­зив, что это — опасный монстр.

Вы слышали про нар­ко­ма­нов такие вещи?

С людьми, при­ни­ма­ю­щими нар­котики, именно это и про­ис­хо­дит. ОНИ раз­ру­шают свое тело и разум.

Как вы думаете, может ли нар­ко­ман нор­мально учиться, зани­маться спортом и, вообще, быть успеш­ным чело­ве­ком? Нет конечно.

И напо­сле­док я хочу сказать сле­ду­ю­щее.

Ребята! Это ваша жизнь. И за вас ее никто не про­жи­вет. Вы сами хозяева своей жизни, и вы ею рас­по­ря­жа­етесь. Моя задача — донести до вас правду о нар­коти­ках. А вы потом сами делайте выводы и при­ни­майте решения.

Прошу вас, помните при этом о своих близких, о своей матери. Не пре­да­вайте ее. Она вас рожала не для того, чтобы похо­ро­нить в две­на­дцать — два­дцать лет.

Спасибо, ребята, вы хорошо меня слушали.

Желаю вам здо­ро­вой, счаст­ли­вой жизни без нар­коти­ков.

А теперь я с удо­воль­ствием отвечу на ваши вопросы.

1. Боль­шин­ство нар­ко­ма­нов до сих пор не знает, что же про­ис­хо­дит с ними на самом деле и как они раз­ру­шают свой орга­низм. И моя цель — донести до детей и взро­с­лых прав­ди­вую инфор­ма­цию о нар­коти­ках так, чтобы она была понята и вос­при­нята боль­шин­ством.

2. Роди­тели должны сделать все, чтобы у детей сло­жи­лось отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к нар­коти­кам.

3. Нар­ко­ма­ния — это при­вы­ка­ние к рас­ти­тель­ным или хими­че­ским веще­ствам, вслед­ствие чего воз­ни­кает зави­си­мость от них и про­ис­хо­дят физи­че­ские и пси­хи­че­ские изме­не­ния орга­низма.

4. Синдром лишения воз­ни­кает и у чело­века, дли­тель­ное время при­ни­ма­ю­щего более пяти чашек кофе или чая в день.

5. Нар­коти­че­ские веще­ства, раз­лич­ными путями посту­пая в орга­низм, рас­хо­дятся по всем органам и тканям, включая жировую, где они и нака­п­ли­ва­ются.

6. Мозг на 85 % состоит из жировой ткани. И, значит, в мозге нар­ко­мана нако­пи­лись яды. Себя и окру­жа­ю­щий мир нар­ко­ман вос­при­ни­мает неа­де­кватно.

Ува­жа­е­мые роди­тели!

Боль­шин­ство из вас не имеет реаль­ного пред­ста­в­ле­ния о нар­ко­ма­нии в целом, о ее раз­ру­ши­тель­ном воз­действии на орга­низм ребенка.

В таком же неве­де­нии нахо­ди­лись и я, и те несчаст­ные матери, которые ничего не могут сейчас сделать для спа­се­ния своих детей.

Я — мать бывшего нар­ко­мана, одна из тысяч матерей, пережив­ших этот ужас. Я счаст­ли­вая мать, мой сын жив — мне удалось его спасти. Но мил­ли­оны других матерей сейчас стра­дают, и я знаю, что в скором времени они будут хоро­нить своих пят­на­дцати-два­дца­ти­лет­них детей.

И чтобы не слу­чи­лось такого с вами, вашими детьми и вашими уче­ни­ками, мы и будем гово­рить о том, как избе­жать этой тра­ге­дии.

Так что же такое нар­ко­ма­ния? Ока­зы­ва­ется, опре­де­ле­ние простое.

Это при­вы­ка­ние к рас­ти­тель­ным или хими­че­ским веще­ствам, вслед­ствие чего воз­ни­кает зави­си­мость от них и про­ис­хо­дят физи­че­ские и пси­хи­че­ские изме­не­ния орга­низма.

Суще­ствует много видов нар­ко­ма­нии: гаши­шизм, геро­и­низм, кока­и­низм и так далее. Понятно, что назва­ние зависит от нар­котика. Но если исхо­дить из опре­де­ле­ния, которое я дала, вы можете назвать и другие виды нар­ко­ма­нии.

Ранее мы гово­рили о том, как раз­ру­ша­ется орга­низм, как фор­ми­ру­ется зави­си­мость, когда человек при­ни­мает то или другое ядо­ви­тое веще­ство. Яды есть яды. Они отра­в­ляют орга­низм. Одни в большей степени, значит быстрее, другие в меньшей степени, соот­вет­ственно — мед­лен­нее. Все они, сначала вызывая тот или иной эффект (сти­му­ля­цию или рас­сла­б­ле­ние), после окон­ча­ния действия при­во­дят к угнете­нию и пода­в­лен­но­сти.

При приеме нар­котика орга­низм тратит мак­си­маль­ное коли­че­ство своих ресур­сов за корот­кий про­ме­жу­ток времени. Поэтому затем насту­пает исто­ще­ние. А так как человек сле­ду­ю­щую порцию яда при­ни­мает через корот­кий интер­вал времени, то вос­ста­но­виться орга­низм не успе­вает, да и ресурсы его небез­гра­ничны.

Выклю­ча­ются меха­низмы само­ре­гу­ля­ции, насту­пает при­вы­ка­ние, а затем уже без этих нар­коти­че­ских веществ орга­низм само­сто­я­тельно не может суще­ство­вать. Человек «сел на систему». Я не имею в виду систему для вну­три­вен­ного укола. Я говорю о регу­ляр­ном, через опре­де­лен­ный интер­вал времени, при­нятии оче­ред­ной дозы яда. Это и есть система.

А какие ядо­ви­тые веще­ства при­ни­мает при этом человек — не имеет суще­ствен­ного зна­че­ния. Главное, что орга­низм отра­в­лен и без неко­то­рых ядов уже само­сто­я­тельно не может суще­ство­вать. Оче­ред­ная доза нар­котика ста­но­вится для него жиз­ненно необ­хо­ди­мой.

Давайте теперь пере­чи­с­лим вместе, какие вы знаете ядо­ви­тые веще­ства, кото­рыми тра­вятся люди по соб­ствен­ному желанию. Так. Героин, мари­ху­ана, никотин, алко­голь, сно­т­вор­ные, боле­у­то­ля­ю­щие, кокаин...

Хорошо. Значит, мы пришли к общему пони­ма­нию, что алко­голь, никотин и раз­лич­ные лекар­ствен­ные веще­ства явля­ются ядами, вызы­ва­ю­щими при­вы­ка­ние.

Сейчас про­во­дится много дис­кус­сий на тему, какие веще­ства назы­вать нар­коти­че­скими, какие — нет. А воз и ныне там. Пусть спе­ци­али­сты — медики и химики — делят их, груп­пи­руют в виды и подвиды, по опре­де­лен­ным при­зна­кам или по составу формулы.

Нам от этого не легче. Наши дети, да и многие взро­с­лые, гибнут, не вникая в стро­е­ние формулы веще­ства (никотина, алко­голя, героина). Им все равно, к какому виду отно­сится тот или иной яд.

Этот спор может про­дол­жаться бес­ко­нечно, ведь многие медики сами курят, при­ни­мают алко­голь и зло­у­по­тре­б­ляют другими нар­коти­ками. Это факт.

Мы же, роди­тели, должны защи­тить своих детей. А для этого надо понять самое главное: какую опас­ность несут веще­ства, которые могут при­ни­мать дети. И, чтобы не углу­б­ляться в дебри, не вникать в харак­те­ри­стику каждого ядо­ви­того веще­ства, надо знать общие их свойства. Тогда легче будет бороться с про­бле­мой.

Очень непро­сто согла­ситься с тем, что многие взро­с­лые явля­ются, по сути, нар­ко­ма­нами и подают плохой пример своим детям, если посто­янно курят и выпи­вают. Изви­ните, но если не гово­рить об этом прямо, чтобы не обидеть взро­с­лых, тогда вообще ничего не надо пред­при­ни­мать. Оста­ется на все махнуть рукой: пусть, мол, дети про­дол­жают при­ни­мать нар­котики и гибнуть.

Если взро­с­лые про­из­вели на свет ребенка, взяв на себя ответ­ствен­ность за его здо­ро­вое раз­ви­тие, то одним из шагов защиты детей от нар­коти­ков явля­ется изме­не­ние себя.

Я уже гово­рила о том, что боль­шин­ство детей не делает разницы между куре­нием никотина и мари­ху­аны. Для них это все трава. Значит, сами взро­с­лые под­тал­ки­вают детей к нар­коти­кам, если курят и при­ни­мают алко­голь в их при­сут­ствии. Раз взро­с­лые так посту­пают, то почему нельзя детям при­ни­мать тот или иной нар­котик? До тех пор, пока у нас в обще­стве будет суще­ство­вать такое отно­ше­ние к любым нар­коти­че­ским веще­ствам, наши дети будут ста­но­виться нар­ко­ма­нами и умирать в пят­на­дцать-два­дцать лет.

Вот почему я посто­янно говорю об ответ­ствен­но­сти каждого роди­теля и каждого взро­с­лого за про­ис­хо­дя­щее сегодня и завтра.

А теперь мы пого­во­рим о при­зна­ках нар­ко­ма­нии.

Сейчас я их пере­чи­слю и дам необ­хо­ди­мые пояс­не­ния, чтобы вы сумели их рас­по­зна­вать. Для того, чтобы уметь это делать, вам необ­хо­димо вни­ма­тельно наблю­дать за своими детьми, хорошо их знать и посто­янно общаться с ними. Пред­ла­гаю вашему вни­ма­нию пере­чень основ­ных при­зна­ков нар­ко­ма­нии:

Энту­зи­азм, весе­лость сме­ня­ется через какое-то время без­раз­ли­чием, дохо­дя­щим до апатии. Утом­ля­е­мость, сла­бо­сть, сон­ли­вость.

Днем ребенок может быть сон­ли­вым, часто ложится спать, а вечером, нао­бо­рот, бодрый. Он находит себе какое-то занятие, слушает музыку. Ложится спать очень поздно.

Ребенок может дли­тель­ное время отка­зы­ваться от еды, ссы­ла­ясь на отсут­ствие аппетита, а порой готов съесть большое коли­че­ство пищи. При этом он просто набра­сы­ва­ется на еду, не про­же­вы­вает, а глотает боль­шими кусками (так назы­ва­е­мый «волчий аппетит»).

Когда под­ро­сток при­ни­мает такой нар­котик, как «винт», он может не есть несколько дней. Обычно такие ребята очень худые.

Они или очень узкие («иголь­ное ушко»), или очень широкие («тарелки»). От разных нар­коти­ков зрачки будут разными «на входе» нар­коти­че­ского опья­не­ния и «на выходе». Самое главное, что они почти не реа­ги­руют на свет. Это можно легко заметить, если под­ве­сти ребенка из темноты к свету.

Чтобы скрыть от окру­жа­ю­щих следы уколов, под­ростки делают инъек­ции в такие места, которые легко спря­тать под одеждой — в под­мы­шеч­ной впадине, под­ко­лен­ной области, на верхней части ступни, вну­трен­ней поверх­но­сти бедра. И, конечно, на лок­те­вых сгибах.

Часто дети мас­ки­руют уколы искус­ствен­ным рас­че­сы­ва­нием, так делал мой сын. Он упорно мне дока­зы­вал, что дорожка из ранок на руке — это послед­ствия его службы на Дальнем Востоке, где сырой климат.

Нередко под­ростки носят одежду с длин­ными рука­вами, даже в жаркую погоду и на даче, чтобы скрыть следы от уколов на лок­те­вых сгибах.

Школь­ные и домаш­ние дела ребенка не инте­ре­суют. Он может забро­сить любимое дело, пре­кра­щает дружбу со старыми дру­зьями. О новых друзьях ста­ра­ется ничего не гово­рить. Не делится своей жизнью, от вопро­сов уходит, больше молчит.

На вопросы нар­ко­ман отве­чает после долгих пауз. Он может что-то делать или даже гово­рить, но ответа на вопрос не давать. Или может просто молчать. Это озна­чает, что он не слышит вопроса, его «здесь нет».

По теле­фону он много не говорит, поль­зу­ется отры­воч­ными фразами: «Где? Когда? Во сколько?» и т. д. И если вы начнете рас­с­пра­ши­вать его по поводу звонка, то он начнет кричать, обви­нять вас в том, что лезете в его жизнь и мешаете ему.

Такое впе­ча­т­ле­ние, что ребенок говорит на чужом, непо­нят­ном языке. В конце этой части книги вы найдете целый список подоб­ных слов, что-то вроде словаря чело­века, при­ни­ма­ю­щего нар­котики. Он будет, конечно же, непол­ный, но основ­ные слова при­во­дятся. Их надо роди­те­лям знать обя­за­тельно.

Сначала ими­ти­ру­ются наколки, поя­в­ля­ются стран­ные при­че­ски. А затем насту­пает полное без­раз­ли­чие к внеш­нему виду. Одежда и тело могут быть грязными, под­ростка трудно заставить помыться.

Сами нар­ко­маны, пытаясь скрыть свое состо­я­ние, как раз и говорят, что забо­лели гриппом.

По этой причине дети часто на уроках отпра­ши­ва­ются попить. В связи с этим также поя­в­ля­ется при­вычка спле­вы­вать.

Это про­ис­хо­дит из-за ско­ван­но­сти мыщц, болей в суста­вах; поя­в­ля­ется голов­ная боль. Начи­на­ется «синдром лишения» (ломки): орга­низм потре­бо­вал оче­ред­ной дозы нар­котика и, не получив его через опре­де­лен­ный про­ме­жу­ток времени, выдал болевые ощу­ще­ния.

Как только нар­котик посту­пит, ломки пре­кра­тятся. Если в таком состо­я­нии человек не может выйти из дому и принять нар­котик, то начи­нают про­я­в­ляться раз­лич­ные реакции зави­си­мо­сти. Он ведет себя бес­по­койно, мечется по квар­тире, ищет пред­лога выйти на улицу. И если ему не удалось принять нар­котик, то поя­в­ля­ются при­знаки, о которых мы гово­рили раньше: слезы, шмы­га­нье носом, слю­но­те­че­ние, затем боли в суста­вах, мышцах, понос, рвота, голов­ная боль, повы­шен­ная тем­пе­ра­тура, озноб. Такое состо­я­ние длится несколько дней. Сна прак­ти­че­ски нет, лежит без дви­же­ния, почти без созна­ния.

Очень часто нар­ко­маны пре­у­ве­ли­чи­вают свои болевые ощу­ще­ния. Так посту­пал сын, требуя от меня покупки морфия для обез­бо­ли­ва­ния.

Когда человек нахо­дится в таком состо­я­нии, с ним очень трудно раз­го­ва­ри­вать, он не спо­со­бен понять, осмы­слить услы­шан­ное, так как мысли его об одном — о нар­котике. И тот, кто не обещает его дать, для нар­ко­мана не суще­ствует, он лишь оче­ред­ное пре­пят­ствие к дости­же­нию жела­е­мого.

Окру­жа­ю­щим надо понять, что ломки — состо­я­ние тяжелое, но не смер­тель­ное. Без­у­словно, надо про­я­в­лять осто­рож­ность, когда под­ро­сток при­ни­мает бар­би­ту­раты (сно­т­вор­ные), здесь необ­хо­дима помощи врача. В любом случае надо про­я­в­лять мак­си­мум тер­пе­ния, не идти на поводу у нар­ко­мана.

В этот период необ­хо­димо давать ему большое коли­че­ство жид­ко­сти и вита­ми­нов. Хорошо помо­гает горячая ванна, сауна, потение.

Через три-пять дней боли уйдут.

Запах может исхо­дить и от тела, как это было с моим сыном. На вопрос, почему от тебя так пахнет уксусом, прямо глядя мне в глаза, отвечал: «Не знаю, тебе кажется».

Это бывает у детей, нюха­ю­щих летучие веще­ства.

Это может быть метал­ли­че­ская или эмали­ро­ван­ная кружка, миска, ложка, пузырьки из-под мар­ган­цовки и лекар­ств.

Ребенок может упорно дока­зы­вать, что не брал их, будет при этом клясться. Поэтому надо всегда кон­тро­ли­ро­вать наличие денег в своем кошельке.

Типич­ная ситу­а­ция, когда под­ро­сток начи­нает про­да­вать нар­котики, чтобы обес­пе­чи­вать свою потреб­ность в них. Затем он это пре­вра­щает в бизнес, зара­ба­ты­вая на их продаже деньги.

Оно может про­я­в­ляться в раз­лич­ных формах. Напри­мер, вы раз­го­ва­ри­ва­ете с сыном (дочерью) и вдруг пони­ма­ете, что он (она) вас не слышит. Глаза открыты, вроде напра­в­лены в вашу сторону, и никакой реакции. Или под­ро­сток замол­кает на полу­слове и зати­хает, как будто спит с откры­тыми глазами. Может заснуть с куском во ргу.

Такое про­ис­хо­дит, как правило, когда под­ро­сток при­хо­дит домой с улицы, где он принял нар­котик, В такой ситу­а­ции он ста­ра­ется быстрее про­ш­мы­г­нуть в свою комнату или лечь в кровать, ска­зав­шись усталым. Стремится как можно быстрее спря­таться от роди­тель­ских глаз, под раз­лич­ными пред­ло­гами отка­зы­ва­ется от кон­так­тов. И, поверьте, при этом будет очень убе­ди­тель­ным, чтобы у вас и сомне­ния не поя­ви­лось.

Конечно, наличие одного-двух пере­чи­с­лен­ных при­зна­ков у ребенка еще не говорит о том, что он при­ни­мает нар­котики. Но если этих при­зна­ков несколько или они оче­видны и посто­янны, тогда необ­хо­димо при­ни­мать срочные меры.

Нар­котики могут быть рас­ти­тель­ного и искус­ствен­ного про­ис­хо­жде­ния.

Сно­т­вор­ные. Не буду их здесь пере­чи­с­лять, считаю, что взро­с­лым они хорошо известны. Назову лишь бар­би­ту­раты — это общее назва­ние группы лекар­ствен­ных пре­па­ра­тов, про­из­вод­ных бар­би­ту­ро­вой кислоты.

Гал­лю­ци­но­гены — ЛСД, PCP, неко­то­рые грибы.

Летучие нар­коти­че­ски действу­ю­щие веще­ства — ЛНДВ. Это рас­тво­ри­тели, клей, бензин, дихло­фос, ацетон и др.

Конопля (Cannabis Savita) и ее про­из­вод­ные (анаша, гашиш, «план»). Это рас­те­ние, встре­ча­ю­ще­еся пов­се­местно. Сушеные и измель­чен­ные листья и стебли, похожие на табак. Смесь же смолы, пыльцы назы­вают гашиш, «гашик», «ручник», «хэш», «план». Может обра­ба­ты­ваться также другими ядо­ви­тыми веще­ствами для полу­че­ния еще более силь­ного нар­котика. Немно­гие знают, что мари­ху­ана — это очень сложное веще­ство по своему составу. Она содер­жит более четы­рех­сот ком­по­нен­тов.

Коноплю и ее про­из­вод­ные в основ­ном курят.

Опиаты (морфин, героин, метадон, «маковая соломка», «ханка», «чер­няшка») — нар­коти­че­ские веще­ства, полу­ча­е­мые из мака. Опий — это высу­шен­ный млечный сок из незре­лых головок спе­ци­аль­ных сортов мака.

Морфий, кодеин, героин — это нар­котики из группы опиатов, полу­ча­е­мые завод­ским спо­со­бом, в отличие от «чер­няшки» («ханки»), полу­ча­е­мой из опия-сырца в домаш­них усло­виях. Нар­ко­маны при­го­та­в­ли­вают черную жид­кость за полчаса и вводят себе в вену.

Нар­котики группы опиатов нар­ко­маны упо­тре­б­ляют в виде инъек­ций.

Пси­хо­сти­му­ля­торы — бывают как рас­ти­тель­ного (кока, эфедра, кола), так и искус­ствен­ного про­ис­хо­жде­ния. В нашей стране чаще это лекар­ствен­ные пре­па­раты, хорошо извест­ные многим и часто при­ме­ня­е­мые. Не буду их здесь пере­чи­с­лять, чтобы не делать рекламы. Упомяну лишь «экстази» — МДМА (раз­но­цвет­ные таблетки с разными изо­б­ра­же­ни­ями, упо­тре­б­ля­ются только внутрь) и кокаин, который обычно вдыхают, нюхают.

Рост нар­ко­ма­нии в целом на планете, и в част­но­сти в нашей стране, связан также с раз­ви­тием фар­ма­коло­гии и после­ду­ю­щим при­стра­стием людей к лекар­ствам. Лекар­ства поя­в­ля­лись с целью облег­чить стра­да­ния больных людей и живот­ных, но в резуль­тате здо­ро­вые и молодые люди ста­но­ви­лись боль­ными-нар­ко­ма­нами, и поги­бало их гораздо большее число. Палка ока­за­лась о двух концах.

В попытке создать новое веще­ство, заме­ня­ю­щее пре­ды­ду­щее, полу­чали все более сильные нар­котики, искус­ствен­ного про­ис­хо­жде­ния. Так, морфий был изо­б­ретен в сере­дине XIX века для снятия болей при про­ве­де­нии опе­ра­ций. Затем, в начале XX века при­ду­мали героин, тоже из лучших побу­жде­ний — чтобы заме­нить морфий, вызы­ва­ю­щий зави­си­мость. И поя­вился нар­котик, который вызывал еще большую зави­си­мость, чем морфий. Когда опо­мни­лись, этот нар­котик уже получил большое рас­про­стра­не­ние.

Или такой сильный нар­котик, как PCP [пи-си-пи] — фен­ци­к­ли­дин (еще назы­ва­е­мый «ангель­ской пылью»), изна­чально исполь­зо­вался в вете­ри­на­рии как тран­кви­ли­за­тор, чтобы обез­дви­жи­вать крупных живот­ных. Это сильный гал­лю­ци­но­ген.

Каза­лось бы, давно пора понять это и оста­но­виться в про­из­вод­стве нар­коти­ков, но этого не про­ис­хо­дит.

Спа­се­ние нации, госу­дар­ства напря­мую зависит от эко­но­ми­че­ского бла­го­со­сто­я­ния страны, от разум­ной поли­тики прави­тель­ства, огра­ни­чи­ва­ю­щей и запре­ща­ю­щей рас­про­стра­не­ние нар­коти­ков, и от большой про­свети­тель­ской дея­тель­но­сти, напра­в­лен­ной на про­фи­лак­тику нар­ко­ма­нии и про­па­ганду здо­ро­вого образа жизни. Такая работа должна вестись не только в отно­ше­нии обще­из­вест­ных нар­коти­ков, таких, как героин, кокаин, но и в отно­ше­нии никотина и алко­голя. Кроме того, каждый взро­с­лый должен отчет­ливо пони­мать, какую опас­ность для него и ребенка пред­ста­в­ляют неко­то­рые лекар­ствен­ные пре­па­раты, при­ни­ма­е­мые ими. Прием таких лекар­ств в детском воз­ра­сте может затем стать при­чи­ной нар­ко­ма­нии в под­рост­ко­вом.

Как это ни при­с­кор­бно, но при­дется при­знать, что тем, кто сейчас «сидит на системе», помочь будет очень трудно, а иногда невоз­можно.

Пов­то­рюсь: в нашей стране на данный момент нет ника­кого меха­низма защиты и помощи от этой страш­ной беды. Про­блему реа­би­лита­ции пыта­ются решать отдель­ные центры, сто­и­мость про­граммы в которых дости­гает несколь­ких тысяч дол­ла­ров. Таких бешеных денег у большей части насе­ле­ния конечно же нет. И помо­гают эти центры далеко не всем.

Кроме того, зача­стую роди­тели очень долго не знают, что их ребенок при­ни­мает нар­котики, и когда насту­пает про­зре­ние о постиг­шей беде, то это, как правило, бывает слишком поздно.

Поэтому надо сделать все, чтобы взро­с­лые были анти­нар­коти­че­ски гра­мот­ными. Чтобы дети имели прав­ди­вую инфор­ма­цию о нар­коти­ках и не делали попыток принять нар­котики. Надо, чтобы роди­тели и педа­гоги умели гово­рить на эту тему с детьми.

Воз­ни­кает есте­ствен­ный вопрос — как же этого добиться?

Этого можно добиться при хорошей про­фи­лак­ти­че­ской работе. Всегда легче пре­ду­пре­дить болезнь, чем ее лечить.

Мы уже два с лишним года ведем такую работу.

Когда я провожу лекции для под­рост­ков, то спра­ши­ваю, какие понятия ассо­ци­и­ру­ются у них со словом «нар­котик». Однажды в средней школе, где лекция про­во­ди­лась для семи­клас­с­ни­ков, дети назвали более пяти­де­сяти понятий: кайф, балдеж, радость, счастье, удо­воль­ствие, музыка, дис­ко­тека, танцы, любовь, секс, спорт, глюки, раз­вле­че­ние, вре­мя­про­во­жде­ние, ком­па­ния, друзья, лекар­ства, колеса, болезнь, клей, ацетон, тяга, ломки, боль, смерть, само­у­бийство, яд. И так далее. Здесь были и назва­ния нар­коти­ков, и все, что связано с их приемом.

Педа­гоги, при­сут­ство­вав­шие при этом, от уди­в­ле­ния рас­кры­вали рты: откуда дети все это знают?

Действи­тельно, дети и под­ростки очень хорошо осве­дом­лены в этой области, гораздо лучше взро­с­лых. Главное, что понятие «нар­котики» прочно вошло в их жизнь. Вот это очень страшно.

Из девяти тысяч под­рост­ков и молодых людей, при­сут­ство­вав­ших на лекциях, семь тысяч восемь­сот человек (87 %) не знали о действии на орга­низм нар­коти­ков и послед­ствиях их приема. А в неко­то­рых старших классах 95 % под­рост­ков при­знались, что полу­чен­ная инфор­ма­ция была для них новой. С этими данными и про­ек­том про­фи­лак­ти­че­ской работы более подробно можно будет озна­ко­миться в сле­ду­ю­щей части книги — «Опыт про­фи­лак­ти­че­ской работы».

Про­фи­лак­тика может быть эффек­тив­ной, если гово­рить о все­об­щем анти­нар­коти­че­ском обра­зо­ва­нии. Осу­ще­ствить этот проект можно через откры­тие центров про­фи­лак­тики во всех реги­о­нах, городах и селах.

Что это значит — все­об­щее анти­нар­коти­че­ское обра­зо­ва­ние? Под­ра­зу­ме­ва­ется, что во всех местах, где могут учиться и нахо­диться наши дети (от семи до два­дцати двух лет), про­во­дится спе­ци­аль­ная анти­нар­коти­че­ская про­грамма дважды в год — осенью и весной; жела­тельно также, чтобы летом про­грамма осу­ще­ст­в­ля­лась в лагерях.

Наша про­грамма состоит из девяти лекций, пред­на­зна­чен­ных для детей и взро­с­лых.

Лекции должны про­во­дить спе­ци­ально под­го­то­в­лен­ные люди. Их этому надо обучить. Такими лек­то­рами могут стать многие, но обя­за­тель­ным усло­вием явля­ется умение общаться с детьми на их языке, без свойствен­ного взро­с­лым чувства пре­вос­ход­ства. Наличие меди­цин­ского или педа­го­ги­че­ского обра­зо­ва­ния здесь нео­бя­за­тельно. Очень хорошо про­во­дят такие лекции бывшие нар­ко­маны.

Целью про­граммы явля­ется:

1. Соз­да­ние общего мнения, что любые нар­котики — это большое зло.

2. Чтобы каждый ребенок и каждый взро­с­лый понимал, что нар­котик — яд, при­во­дя­щий к смерти, и знал о послед­ствиях приема нар­коти­ков.

3. Чтобы каждый взро­с­лый знал при­знаки нар­ко­ма­нии и умел общаться с детьми на эту тему.

Если про­фи­лак­тика будет про­во­диться гра­мотно, про­фес­си­о­нально и с охватом всех детей и под­рост­ков, тогда можно будет пре­дот­вра­тить гибель наших детей.

Большую помощь могут оказать обще­ствен­ные орга­ни­за­ции, реша­ю­щие про­блему нар­ко­ма­нии своими путями. Чем больше их будет, тем больше шансов на спа­се­ние будет и у нар­ко­ма­нов, и у их род­ствен­ни­ков.

Наша орга­ни­за­ция «Роди­тели против нар­коти­ков» это делает. Само назва­ние говорит о многом.

Поэтому я утвер­ждаю, что, только объе­ди­нив­шись и помогая друг другу, мы, взро­с­лые, можем защи­тить наших детей от нар­коти­ков. Их жизнь зависит от наших действий. Никто, кроме нас, этого не сделает.