(Беседа матери)

Всем нам, роди­те­лям, у кого есть дети-школь­ники, очень памятен тот сен­тя­брь­ский день, когда ребенок первый раз пошел в школу. Как он рвался туда! Сколько радости всегда доста­в­ляет детям первый день учения, какую гор­дость они чув­ствуют оттого, что они уже большие, школь­ники.

В этот день всем детям хочется учиться, но, к сожа­ле­нию, неко­то­рые из них вскоре охла­де­вают к школе.

Мы с мужем очень боялись, чтобы с нашими ребя­тами — дочкой Сашей и сыном Володей — не слу­чи­лось этого. И потому мы ста­рались получше под­го­то­вить детей к поступ­ле­нию в школу.

Очень рано мы поняли, что хорошо под­го­то­вить ребенка к школе можно лишь тогда, когда будешь учи­ты­вать все осо­бен­но­сти его харак­тера, все его инди­ви­ду­аль­ные черты. И теперь, когда дети уже учатся — Саша в третьем классе, а Володя в первом, — мы помо­гаем им в учении тоже по-разному. Хоть растут они в одной семье и вос­пита­тели у них одни и те же, папа с мамой, но харак­теры у ребят сло­жи­лись совер­шенно раз­лич­ные.

Дочка у нас старшая. С двух лет, с момента рожде­ния сына, она стала уже считаться «большой». Есте­ственно, что ново­ро­жден­ный ребенок тре­бо­вал от меня очень боль­шого вни­ма­ния, и, пока я вози­лась с сыном, девочке при­хо­ди­лось многое для себя делать самой. В два с поло­ви­ной года Сашенька почти само­сто­я­тельно оде­ва­лась, умы­ва­лась, ходила одна гулять во двор. Очень рано она стала даже при­с­ма­т­ри­вать за младшим братом. Все это спо­соб­ство­вало тому, что у дочери выра­ба­ты­ва­лась само­сто­я­тель­ность, уве­рен­ность в своих силах. Она без боязни бралась за любое дело. В пять лет она без особого труда могла выре­зать и склеить игрушку, сма­сте­рить одежду для бумаж­ной куклы. Мы это, конечно, поощряли, и дочка подолгу зани­ма­лась рисо­ва­нием, выре­зы­ва­нием.

Надо сказать, что за дочку мы в общем-то не очень вол­но­вались, когда повели ее в школу. Каза­лось бы, есть все данные для того, чтобы дочка стала при­мер­ной уче­ни­цей.

И вот наша Сашенька — школь­ница. Действи­тельно, как мы и ожидали, пра­во­пи­са­ние — очень трудное для пер­во­клас­с­ника дело — далось ей срав­ни­тельно легко, и с чтением она тоже спра­в­ля­лась. Но вот беда — ока­за­лось, что Саша плохо ведет себя в классе.

— Девочка ваша мешает мне рабо­тать, — сказала учи­тель­ница. — Она то и дело вска­ки­вает, под­бе­гает то к одному, то к другому, все время раз­го­ва­ри­вает.

Я как следует отру­гала дочку, велела слу­шаться учи­тель­ницу. Иду на другой день в школу — жалобы пов­то­ря­ются. Так прошло несколько дней. Я ругала Сашу, она даже плакала из-за этого, но пове­де­ния своего в классе не меняла. Я не могла понять, в чем тут дело.

И вот на роди­тель­ском собра­нии, когда учи­тель­ница сказала, что Саша учится хорошо, но другим ребятам мешает, высту­пила одна соседка из нашего дома, которая давно знала Сашу, и сказала мне:

— Зазна­лась ваша дочка, вот в чем дело!

Сказано резко, и в первый момент я оби­де­лась, но потом, отбро­сив обиду, заду­ма­лась. Со стороны-то виднее, может быть, соседка права? Ведь надо сознаться, что мы, пожалуй, и на самом деле захвалили дочку. То и дело говорим ей: молодец, умница, мамина помощ­ница, помоги Вовочке... — вот Саша и решила, что и в классе она над ребя­тами старшая, помощ­ница учи­тель­ницы. У нее самые добрые наме­ре­ния, ей искренне хочется быть полез­ной, и она, наверно, не пони­мает, почему за это ее ругают.

Обо всем этом я думала, сидя на роди­тель­ском собра­нии.

Что же, раз мы с мужем вино­ваты, что-то про­гля­дели в вос­пита­нии дочки, надо дело испра­в­лять.

С этого дня мы стали меньше хвалить Сашу. Вместе с тем я, конечно, пере­стала ругать ее за плохое пове­де­ние в школе, а подробно объ­яс­няла, почему все ребята в классе должны сидеть смирно и слушать, что говорит учи­тель­ница. Но пола­гаться только на разум и волю семи­лет­него ребенка, разу­ме­ется, нельзя. Его обя­за­тельно нужно строго кон­тро­ли­ро­вать. И я стала еже­д­невно захо­дить в школу, спра­в­ляться, как у Саши прошел день.

Все это вместе взятое помогло выправить пове­де­ние дочки. Посте­пенно она при­вы­кла хорошо вести себя на уроках и не мешать учителю.

Что каса­ется Сашиной успе­ва­е­мо­сти, то с ней дело обсто­яло более бла­го­по­лучно. Но, конечно, и тут было немало труд­но­стей.

У нас в семье, к сожа­ле­нию, нера­бо­та­ю­щих взро­с­лых нет, поэтому при поступ­ле­нии дочери в школу я при­у­ро­чила свой оче­ред­ной отпуск к началу ее занятий. Ведь пер­во­клас­с­ни­кам, осо­бенно в начале учебы, нужно уделять очень много вни­ма­ния.

Мы ста­рались прежде всего вос­питать у Саши любовь к учению, к школе, ста­рались, чтобы ей хоте­лось учиться хорошо не потому, что этого требуют мама и папа или за это будет сделан хороший подарок, а потому, что это очень инте­ресно, это нужно и важно, так же как мамина и папина работа, как работа других людей.

Воз­можно реже мы ста­рались при­бе­гать к прямому при­ну­жде­нию, чтобы не вызвать у дочери отвра­ще­ния к занятиям. Обычно нужно было просто напо­мнить ей, что надо сесть за уроки, или сказать, что вот эти палочки напи­саны очень некра­сиво, непре­менно их надо пере­пи­сать. Так как дочка была при­у­чена к само­сто­я­тель­но­сти, к труду еще в дош­коль­ные годы, то срав­ни­тельно быстро у нее выра­бо­та­лась необ­хо­ди­мая усид­чи­вость. Хотя все же первое время, если я оста­в­ляла девочку одну, без при­с­мо­тра, она писала зна­чи­тельно хуже, чем могла.

Очень много труда при­шлось затра­тить, чтобы при­у­чить дочку выпол­нять режим. Когда я начала рабо­тать, нередко при­хо­ди­лось просить соседку напо­мнить Саше об уроках, подо­греть вовремя обед.

Вечером, придя с работы, мы с мужем непре­менно про­ве­ряли, как выпол­нено задание учи­тель­ницы, соблю­дался ли режим. И нередко слу­ча­лось, что мы велели дочери пере­пи­сать урок заново. Никогда мы не про­хо­дили мимо плохо выпол­нен­ного задания. В резуль­тате этого у Саши выра­бо­та­лась при­вычка сразу все делать хорошо, чтобы не при­шлось потом пере­де­лы­вать. С каждым месяцем дочка все больше и больше при­вы­кала акку­ратно и добро­со­вестно выпол­нять задание, и во втором классе следить за ней можно было уже меньше. Сейчас, когда она учится в третьем классе, мы уже не каждый день про­ве­ряем, как она сделала уроки. Девочка учится хорошо, она отлич­ница. Очень любит школу и своих това­ри­щей.

С сыном у нас дело было сложнее.

Самый младший в семье, всегда опе­ка­е­мый нами, Володя до трех лет совсем не умел и не хотел ничего делать само­сто­я­тельно. Понятно, что малень­кий Володя делал все гораздо хуже, чем Саша. Пяти­лет­няя девочка, напри­мер, оде­ва­лась сама, а Володе я помо­гала. У него, есте­ственно, скла­ды­ва­лось пред­ста­в­ле­ние, что сам он без помощи взро­с­лых ничего не сделает. До четырех лет он, напри­мер, не брал в руки каран­даша, а когда я про­бо­вала заставить его пори­со­вать, он делал это очень нео­хотно и всегда с отча­я­нием заявлял:

— У меня ничего не полу­чится. Пусть Саша нари­сует...

Меня стала бес­по­ко­ить такая бес­по­мощ­ность ребенка. Я вся­че­ски убе­ждала его, что он тоже многое может. Но, к сожа­ле­нию, нам не удалось до поступ­ле­ния в школу пол­но­стью побо­роть его неу­ве­рен­ность в своих силах. С этим недо­стат­ком Володя и начал посе­щать первый класс.

Когда сын пошел в школу, мы с мужем взяли свои оче­ред­ные отпуска — сначала муж, потом я. Я уже гово­рила, что оба мы рабо­таем, других взро­с­лых у час в семье, к сожа­ле­нию, нет, и мы считали необ­хо­ди­мым хотя бы первое время побыть с маль­чи­ком дома, при­у­чить его к новому режиму, помочь ему в при­го­то­в­ле­нии уроков. Эта наша помощь была сыну очень нужна.

Осо­бенно трудно дава­лось ему пра­во­пи­са­ние. Очень часто бывали и слезы, и насто­я­щее отча­я­ние:

— Мама, я так ста­рался, а у меня опять ничего не полу­чи­лось.

Успо­ка­и­ваю маль­чика, нахожу на стра­ничке среди клякс и кара­куль один получше напи­сан­ный значок и пока­зы­ваю его Володе.

— Посмо­три, сынок, вот эту букву ты написал хорошо. Видишь, какая она ровная, как правильно ты сое­ди­нил ее с сосед­ней буков­кой. Ты и другие можешь напи­сать так же хорошо. Найди-ка теперь сам еще одну хорошо напи­сан­ную букву.

Сын успо­ка­и­ва­ется и начи­нает уже сам рас­сма­т­ри­вать: вот эта буква напи­сана правильно, и вот почему, а эта совсем кривая, как будто падает, и нажим тут слишком сильный. Конечно, он может напи­сать букву попря­мее. Сейчас он поста­ра­ется все сделать правильно...

Так посте­пенно у маль­чика выра­ба­ты­ва­лась вера в свои силы, желание выпол­нить задание хорошо.

Когда мы с мужем начали рабо­тать, про­верку уроков мы пере­не­сли на вечер.

Теперь Володя уже сам чув­ствует, хорошо или плохо он выпол­нил пись­мен­ное задание, и слу­ча­ется, он вечером встре­чает меня во дворе и сейчас же докла­ды­вает:

— Опять плохо написал. Но я сейчас пере­пишу, ладно, мама?

— Обя­за­тельно пере­пи­шешь, если плохо.

И все чаще бывает, что, не дожи­да­ясь моего воз­вра­ще­ния, сынишка сам пере­пи­сы­вает то, что напи­сано небрежно и грязно.

С чтением у нас дело обстоит хуже. Читать букварь Володя не любит. И нам при­шлось чтение вообще пере­не­сти на вечер.

Я готовлю ужин, а Володя садится за букварь и громко, чтобы я слышала, читает задан­ный урок. Это пов­то­ря­ется у нас еже­д­невно, сын знает, что никаких отступ­ле­ний от заве­ден­ного порядка не будет, и хоть и без боль­шого желания, но каждый вечер сам садится читать при мне свой букварь. Это у него уже стало входить в при­вычку.

Но вначале при­хо­ди­лось при­бе­гать к раз­лич­ным ухищре­ниям, чтобы усадить маль­чика за книжку.

Несколько раз напо­мнишь ему, что пора гото­вить уроки, но он отве­чает одно и то же:

— Мамочка, мне сейчас еще не хочется. Я потом...

Конечно, проще всего при­ка­зать сыну немед­ленно сесть за книжку, но мне очень не хоте­лось, чтобы он зани­мался без охоты.

И часто в таких случаях я гово­рила ребятам:

— Давайте играть в «школу».

Саша с удо­воль­ствием согла­ша­ется и тут же начи­нает рас­са­жи­вать своих кукол. Ей нравится быть учи­тель­ни­цей. Володя тоже любит эту игру. В ней участ­вуют и куклы и даже кот, кото­рого нередко выста­в­ляют из класса, так как он не слу­ша­ется учи­тель­ницу и вместо того, чтобы «писать», грызет свой каран­даш или тет­радку, сде­лан­ную из кусочка газеты. Понятно, что в такой ком­па­нии нет­рудно стать при­мер­ным уче­ни­ком.

Володя изо­б­ра­жает звонок.

— Дз-з-з... — звуки громкие, прон­зи­тель­ные, не слишком-то при­ят­ные, но ничего не поде­ла­ешь, терплю: если тут школа, — значит, есть и звонок.

— Тише, дети, мы начи­наем урок, — говорит «учи­тель­ница» Саша и откры­вает букварь где-то на послед­них стра­ни­цах. Я вижу, что мне пора вме­шаться в игру, и на правах «дирек­тора» школы пред­ла­гаю «учи­тель­нице»:

— Почитайте лучше на этой стра­нице, вот здесь, — и пока­зы­ваю строчки, которые Володе на сегодня заданы.

«Учи­тель­ница» читает вслух, а потом вызы­вает к «доске» Володю.

И он читает все, что нужно, и не один раз, а несколько: сначала за себя, потом за кота, за кукол...

Самое ценное в этой игре было то, что Володя читал без всякого при­ну­жде­ния, с видимым удо­воль­ствием.

Чтобы заин­те­ре­со­вать сынишку чтением, закре­пить то, что он учит в школе, мы устра­и­ваем еще одну игру — игру в слова. Про­хо­дит она у нас обычно между делом, и в ней при­ни­мает участие вся семья.

Вот, напри­мер, как-то вечером ребята попро­сили меня:

— Мама, пожарь сегодня на ужин кар­тошки (это их любимое блюдо).

Я в это время шила, и муж сказал детям:

— Ведь мама занята, вы видите. А если хотите, чтобы на ужин была кар­тошка, то давайте сами ее и при­го­то­вим.

Все дружно взялись за дело. Саша чистила кар­тошку, Володя мыл, папа резал ее и жарил. Я, конечно, со своим шитьем устро­и­лась тут же. Работа спо­ри­лась, всем было весело. Решили играть в слова.

Папа спросил:

— Если в слове «малина» заме­нить средний слог, какие еще слова можно полу­чить?

Володя это слово уже умел читать. Он заду­мался. Для него задача труд­но­вата, но все тер­пе­ливо ждут, пока он наконец не вос­клик­нет радостно:

— Машина!

Эта веселая игра, в которой участ­вуют папа и мама, для него — серьез­ное дело, путь к овла­де­нию гра­мо­той.

Володя любит рас­сма­т­ри­вать детские книжки, но читать их боится. Я часто говорю ему:

— А ты посмо­три получше и найди в этой книжке зна­ко­мое слово.

Мальчик находит слова, которые знает — Маша, Миша, оса, и очень раду­ется. Книга ему уже не кажется недо­ступ­ной, пуга­ю­щей.

Думаю, что страх перед чтением у него посте­пенно рас­се­ется. По-насто­я­щему он, конечно, полюбит книгу лишь тогда, когда нау­чится читать бегло.

Саша раньше тоже не любила читать сама. И мы с ней иногда устра­и­вали сов­мест­ные чтения — несколько строк прочтет она, дальше читаю я, потом снова она. И вот однажды, пере­да­вая мне книжку, Саша попро­сила:

— Мама, про­читай сначала то, что я читала, а то я не поняла, что там напи­сано.

Мне стало ясно, что дочка не любит читать потому, что все свои усилия тратит на про­из­не­се­ние слова, а смысл от нее усколь­зает.

Вот тогда-то мы с мужем поняли, что не следует заста­в­лять ее читать насильно, иначе чтение пре­вра­тится для нее в нака­за­ние, она воз­не­нави­дит книги. Поняв это, мы стали чате читать с ней вместе, причем непре­менно пов­то­ряли тот текст, который читала Саша, чтобы девочка вполне поняла его смысл. Вскоре она сама нау­чи­лась читать бегло, надоб­ность в пере­чи­ты­ва­нии отпала, а любовь и интерес к книгам у дочери сохра­ни­лись.

Так же мы думаем посту­пать и с сыном, когда он сможет читать легкие рас­сказы.

В заклю­че­ние мне хочется еще раз под­чер­к­нуть, что на первых порах учения в школе ребенок требует к себе осо­бенно боль­шого вни­ма­ния. Опыт работы с дочерью убедил нас в этом. Думаем, что при нашей помощи и сын также с большой охотой будет учиться.

Во всяком случае, в насто­я­щее время, осо­бенно после полу­че­ния первых пятерок, которые ему достались очень нелегко, сын просто рвется в школу. Он иногда даже ночью про­сы­па­ется, боясь опо­з­дать. И когда он идет в школу, вид у него такой, будто он выпол­няет какое-то очень ответ­ствен­ное дело Да ведь так оно и есть. Учение для него — самое нужное, самое важное дело.