Часто, наблю­дая за ребен­ком из дет­ского дома, окру­жа­ю­щие думают: «Ненор­маль­ный какой-то!» Он и в самом деле может вести себя странно и пугающе. Иногда кажется «пожив­шим», зна­чи­тельно старше своего воз­ра­ста, порой, нао­бо­рот, ведет себя как малень­кий. Вот он на пере­мене курит в туалете, спле­вы­вая на пол и ругаясь басом, а через полчаса на уроке совер­шенно по-детски плачет из-за сло­мав­ше­гося каран­даша. Весь он какой-то нес­клад­ный, неров­ный, словно куски его лич­но­сти не ладно при­г­наны, а набро­саны кое-как и углы торчат наружу1.

Но когда узнаешь все, о чем гово­ри­лось в этой главе, начи­на­ешь пони­мать, что это не ребенок ненор­маль­ный. Это обсто­я­тель­ства его жизни были ненор­маль­ными2. И он, как мог, при­с­по­со­бился к ним. В романе Виктора Гюго «Человек, который смеется» рас­ска­зы­ва­ется о ком­пра­чи­ко­сах — пре­ступ­ни­ках, которые похи­щали детей и уро­до­вали их, чтобы потом про­да­вать в бро­дя­чие цирки на потеху публике. Они поме­щали малень­кого ребенка в спе­ци­аль­ный сосуд. Тело росло, стенки сосуда сда­в­ли­вали его, и все кости, мышцы, связки дефор­ми­ро­вались, при­с­по­са­б­ли­ва­ясь к обсто­я­тель­ствам. Так из здо­ро­вого малыша выра­с­тал карлик, горбун, уродец. Или не выра­с­тал — не сумев при­с­по­со­биться и стать «ненор­маль­ным», ребенок просто умирал. Для детей, остав­шихся без роди­те­лей, роль такого «ком­пра­чи­коса» играет сама жизнь. Все его стран­но­сти — это всего лишь нор­маль­ная реакция на ненор­маль­ные обсто­я­тель­ства суще­ства, которое хотело жить. И побе­дило — иначе ребенок не пришел бы в ваш класс и не стоял бы сейчас перед вами. Оста­ется только побла­го­да­рить судьбу за эту его силу, гиб­кость, тер­пе­ние. Эти же каче­ства поз­во­лят ему, как только жизнь нала­дится и среда станет бла­го­при­ят­ной, навер­стать многое из упу­щен­ного, выправиться, рас­крыться. Если, конечно, окру­жа­ю­щие будут отно­ситься к нему по-чело­ве­че­ски, а не как зеваки в бала­гане, которые, тыча в него паль­цами, кричат: «Смо­трите, какой урод!», и уводят своих детей подальше.

К счастью, с одним кон­крет­ным ребен­ком не может про­и­зойти сразу всех пере­чи­с­лен­ных выше бед и событий. В прошлом у каждого из них было немало хоро­шего. Воз­можно, мама забы­вала покор­мить ребенка, когда была пьяная, но в периоды про­све­т­ле­ний заботи­лась о нем и при­ду­мы­вала инте­рес­ные игры. Воз­можно, в доме ребенка была добрая, сер­деч­ная нянечка. Воз­можно, первые годы жизни в семье все было хорошо, и только потом начало раз­вали­ваться. Воз­можно, его отчим бил, но бабушка или брат как могли защи­щали. Так или иначе, у каждого есть свой пози­тив­ный ресурс, что-то светлое и хорошее в прошлом. А в насто­я­щем — новая семья, новые друзья, новая жизнь.

Неко­то­рые дети от природы наде­лены такой жиз­нен­ной силой, таким стрем­ле­нием расти и раз­ви­ваться, что, как заго­во­рен­ные, про­хо­дят сквозь все невз­годы без явных послед­ствий. Может быть, именно такие дети были про­об­ра­зами героев Дик­кенса и авторов сен­ти­мен­таль­ных романов? Там их хранили бла­го­род­ная кровь и бла­го­сло­ве­ние матери. Не знаю уж, что именно влияет, но иногда действи­тельно кажется, что ребенка хранит ангел, и при­емные роди­тели потом уди­в­ля­ются: нас пре­ду­пре­ждали о труд­но­стях, а он — золотой мальчик!

Эта сбе­ре­жен­ная ангелом-хра­ни­те­лем часть лич­но­сти есть у каждого ребенка. Просто у одного она больше и с ним почти все в порядке. А у другого — меньше, может, осо­бенно тяжело ему при­шлось или ангел попался нео­пыт­ный. Смо­тришь на такое дитя: все с ним не так. Несу­разный какой-то, неправиль­ный, неу­доб­ный, и самому ему несладко от своей иско­ре­жен­но­сти, он бук­вально «места себе не находит» — ни на стуле, ни вообще в жизни. Но сохран­ный уголок души и у него обя­за­тельно есть. Его нужно найти и начать посте­пенно укреп­лять и рас­ши­рять. Резуль­таты будут оше­лом­ля­ю­щие. Их в моей прак­тике было мно­же­ство: детей, которым ставили диагноз «умствен­ная отста­лость», а они хорошо закан­чи­вали школу и колледж; детей с такими хро­ни­че­скими забо­ле­ва­ни­ями, которым врачи пред­ре­кали инвалид­ность, а потом уди­в­ля­лись, куда делись все болезни; детей неу­пра­в­ля­е­мых, рас­тор­мо­жен­ных, агрес­сив­ных, которые потом ста­но­ви­лись лас­ко­выми, кон­так­т­ными, гото­выми помочь.