«Когда я был ребен­ком, — рас­ска­зы­вал мне Питер, — я часто видел сон, что я орленок, который учится летать. Но как только я понимал, как это дела­ется, я запу­ты­вался и раз­би­вал голову о скалу».

Питер — оба­я­тель­ный мужчина, который пре­красно ладит со всеми. Одна беда — он стра­дает от жесто­ких хро­ни­че­ских голов­ных болей. Кроме того, у него глу­бо­кая депрес­сия. «Мне кажется, что я никогда в жизни не мог принять правиль­ного решения, — рас­ска­зы­вал он мне, — я просто выбирал наи­бо­лее простой или более зна­ко­мый мне ход, а затем сожалел об этом».

Многие люди нередко в раз­лич­ных ситу­а­циях реали­зуют сходные модели пове­де­ния. Выгля­дит так, как будто они знают, что всту­пают в брак не с тем, выби­рают не ту про­фес­сию, неправильно решают, где им жить и когда иметь детей. Они чув­ствуют себя пойман­ными в ловушку соб­ствен­ной пас­сив­но­сти и нере­ши­тель­но­сти. Что заста­в­ляет людей, подоб­ных Питеру, посту­пать себе во вред, ведь это только уве­ли­чи­вает их несча­стья? Суще­ствует немало все­воз­мож­ных версий, но веро­ят­нее всего, что в детстве роди­тели отвер­гали его, пре­не­бре­гали зани­маться им, вели себя по отно­ше­нию к нему нечутко и жестоко. И чаще всего это будет верный ответ. Но бывает и так, что все про­ис­хо­дит не от отсут­ствия любви роди­те­лей, а от того, что любви этой слишком много.

«Моя мать обожала меня, — объ­яс­нял Питер, — она никогда не выпус­кала меня из виду. Для меня не было ничего недо­ступ­ного. Я не могу при­по­мнить, чтобы меня ругали, но в то же время я не делал ничего, за что меня можно было бы ругать». Мать Питера была спо­соб­ной, често­лю­би­вой жен­щи­ной, которая разоча­ро­ва­лась в своем муже. Отца Питера уволь­няли со многих работ, и он плохо зара­ба­ты­вал. Отец был тихим и уступ­чи­вым чело­ве­ком. Он не был борцом, и ему при­хо­ди­лось всем усту­пать. «Мать часто кричала на него: “Никто тебя не уважает! Ты ничто­же­ство!” — вспо­ми­нал Питер. — Она была оди­но­кой и разоча­ро­ван­ной жен­щи­ной, я был ее един­ствен­ной заботой, един­ствен­ной отрадой в ее жизни. Она была в ужасе от того, что может меня поте­рять, и вся­че­ски обе­ре­гала меня».

Питеру никогда не поз­во­ляли кататься на коньках или играть в бейсбол, потому что он мог уши­биться. Мать брала его повсюду с собой. «Я был ее парт­не­ром, ее поклон­ни­ком и ее един­ствен­ным това­ри­щем все мои детские годы, — отмечал Питер. — Когда у меня воз­ни­кало желание уйти, меня пере­пол­няло чувство вины. Она была так добра ко мне, как я мог при­чи­нить ей такую боль?»

Конечно, Питер — это крайний случай, но после того как я его встретила, я лучше поняла, как роди­тели, сами того не созна­вая, душат ребенка, пода­в­ляют любую его потреб­ность попро­бо­вать соб­ствен­ные силы.

Напри­мер, мать говорит ребенку, что горка на детской пло­щадке «слишком высока для тебя». В дом к новому другу не пускают, потому что «там играют в слишком грубые игры». Поход на выход­ные дни в 7-м классе запре­ща­ется, потому что там «не будет доста­точ­ного при­с­мо­тра». Летний лагерь, куда едет при­я­тель, отвер­га­ется на осно­ва­нии того, что «туда слишком большой конкурс», а про вело­сипед­ную про­гулку со свер­ст­ни­ками гово­рится, что «она будет слишком долгой и ты уста­нешь». В таких усло­виях оче­видно, что выбор кол­ле­джа и выбор про­фес­сии будут делать роди­тели. Выбор супруги или супруга потре­бует от сына или дочери большой стой­ко­сти, скорее всего, послед­нее слово и в этом случае будет за роди­те­лями.

Без­у­словно, роди­тели должны защи­щать ребенка от опас­но­стей, оце­ни­вать, нас­колько он готов к занятиям, сопря­жен­ным с риском. Неко­то­рые ситу­а­ции опасны и неже­ла­тельны, и дети должны быть защи­щены от них. Но иногда роди­тели встре­во­жены без всяких на то осно­ва­ний. Их пове­де­ние озна­чает, что им спо­койно только тогда, когда ребенок пол­но­стью зависим от них. Их при­во­дит в ужас то, что его при­дется отпу­стить из дома, даже если это необ­хо­димо и безо­пасно.

Обычно суще­ствуют две основ­ные причины для подоб­ной гипе­ро­пеки, это: стрем­ле­ние подавить потреб­ность ребенка расти, экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать, стать более незави­си­мым и само­сто­я­тель­ным. Первая причина исходит из того, что роди­тели исполь­зуют ребенка для удо­вле­тво­ре­ния соб­ствен­ных потреб­но­стей. Ребенок под­ме­няет все осталь­ные нор­маль­ные пути само­ре­али­за­ции взро­с­лого, осо­бенно свя­зан­ные с браком и работой. Вторая причина уду­ша­ю­щей любви выгля­дит по-иному, но имеет те же самые корни. Гипе­ро­пека часто скры­вает сильную вра­ждеб­ность по отно­ше­нию к ребенку. Поскольку это чувство непри­ем­лемо и вызы­вает чувство вины, оно быстро вытес­ня­ется в под­со­зна­ние. Неко­то­рые неу­до­вле­тво­рен­ные и разоча­ро­ван­ные роди­тели на самом деле боятся, что их вра­ждеб­ность или непри­ятие ребенка может при­ве­сти к тому, что с ним слу­чится что-то ужасное.

Питер, желая понять причины частой голов­ной боли и депрес­сии, пришел к выводу, что это резуль­тат того, что его мать ненави­дела соб­ствен­ную жизнь. «Она была умной и спо­соб­ной, — говорил он, — но не имела никакой спе­ци­аль­но­сти, пол­но­стью зави­села от чело­века, кото­рого она не уважала и не любила. Воз­можно, она бы оставила его, если бы не я! Может быть, она думала, что со мной должно слу­читься что-то ужасное, потому что она не хотела моего рожде­ния. Неу­ди­ви­тельно, что она так боялась выпус­кать меня из дома! Какой обузой мы были друг для друга: ведь мы оба хотели быть “орлами” и улететь, а вместо этого крепко держали друг друга в оковах».

Роди­тели, у которых жизнь не состо­я­лась и которые затаили чувство глу­бо­кой обиды и разоча­ро­ва­ния, соста­в­ляют исклю­че­ние, но у каждого из нас бывают моменты, когда подоб­ные чувства высту­пают на поверх­ность. Одна недавно раз­ве­ден­ная мать рас­ска­зы­вала мне: «Когда мы с дочкой пере­е­хали в новую квар­тиру, я вела себя как идиотка. Никогда раньше я не была тре­вож­ной матерью, а тут вдруг стала бояться отпус­кать дочку одну на улицу. Раньше она сама ходила в школу, теперь я стала про­во­жать ее. Поехать летом отды­хать на две недели к подруге я ей не раз­ре­шила. К счастью, удочери есть харак­тер, и она сопроти­в­ля­лась многим моим запретам. Я запи­са­лась на прием к пси­хо­те­ра­певту и задала ему вопрос: “Почему моя дочь такая непо­слуш­ная?”, как вдруг меня осенило, что вино­вата во всем я, потому что долгое время хотела быть абсо­лютно сво­бод­ной и ни о ком, даже о соб­ствен­ном ребенке, не заботиться. Мой развод был для меня началом новой жизни. Я доби­лась желан­ной свободы. Когда я начала осо­зна­вать это и пони­мать, что мои чувства нор­мальны, я также поняла, что Эми выросла и имеет право на соб­ствен­ные поступки и само­сто­я­тель­ность, что это в конце концов нужно нам обеим!»

Один отец, который в течение года был без­ра­бот­ным, рас­ска­зал мне, что у него были урав­но­ве­шен­ные, нор­маль­ные отно­ше­ния с женой и двумя сыно­вьями до тех пор, пока в жизни все было бла­го­по­лучно. «Но, — заметил он, — стресс от потери работы был столь велик, что я пере­стал быть похож на самого себя. Если сыновья про­го­няли меня, когда я хотел пои­грать с ними, я чув­ство­вал себя оби­жен­ным и уяз­в­лен­ным. Маль­чики чув­ство­вали себя вино­ва­тыми и фак­ти­че­ски забро­сили боль­шин­ство своих вне­ш­коль­ных занятий, чтобы про­во­дить больше времени со мной, чем с дру­зьями. А я цеп­лялся за них как уто­па­ю­щий за соло­минку. Однажды моя жена тихо сказала мне: “Ты не имеешь права исполь­зо­вать своих детей для того, чтобы запол­нить ту пустоту, которую ты ощу­ща­ешь”. Эти слова я вос­при­нял очень болез­ненно, и они привели меня в бешен­ство. Но потом, подумав, я понял, что она права. Стре­мясь запол­нить пустоту, обра­зо­вав­шу­юся в моей жизни, я мешал нор­маль­ному раз­ви­тию своих детей. На те несколько месяцев, пока не устро­ился на работу, я стал помо­гать в боль­нице. Это дало мне ощу­ще­ние, что я нужен людям, а моим ребятам вернуло свободу и право жить само­сто­я­тель­ной жизнью».

Роди­те­лям всегда трудно найти «золотую сере­дину» в вопро­сах вос­пита­ния соб­ствен­ных детей. Одна молодая мать рас­ска­зы­вала мне: «Так трудно не впадать в крайно­сти. Я была един­ствен­ным и поздним ребен­ком. Роди­тели обра­щались со мной как с дрез­ден­ской фар­фо­ро­вой ста­туэт­кой, и из-за этого я чув­ство­вала себя зада­в­лен­ной и оби­жен­ной. Я дала себе слово, что никогда не буду гипе­ро­пе­ка­ю­щей матерью, что приложу все силы, чтобы не мешать моему буду­щему ребенку расти. Я давала воз­мож­ность дочери про­бо­вать делать все самой. Я стреми­лась при­у­чить ее при­ни­мать само­сто­я­тель­ные решения и посто­янно под­бадри­вала ее: “Будь смелее! Не будь мамень­ки­ной дочкой!” Чего я доби­лась? Лишь одного: к восьми годам она была закон­чен­ным нев­роти­ком! Наконец я поняла, что, вда­ва­ясь в проти­во­полож­ную крайность, я вос­питала бояз­ли­вого ребенка, который был столь же зажат, как и я. Она не была готова к тому, чтобы само­сто­я­тельно при­ни­мать решения и про­бо­вать свои силы в раз­лич­ных видах дея­тель­но­сти. Однажды я сказала ей: “Джен­ни­фер, я пришла к выводу, что ты еще мала, чтобы ездить на вело­сипеде по шоссе. Ты сама не можешь выбрать лагерь, в котором будешь отды­хать”. Я даже не ожидала, что она так обра­ду­ется моему решению. Так тяжело найти это рав­но­ве­сие между гипе­ро­пе­кой и нев­ни­ма­нием!»

Позже я рас­ска­зала эту историю вос­пита­тель­нице дет­ского сада, которая заметила: «Вы знаете, этот вопрос ста­но­вится все более острым по мере того, как люди хотят иметь меньше детей. В нашем саду, по крайней мере, поло­вина роди­те­лей не пла­ни­руют себе второго ребенка. Семьям с един­ствен­ным ребен­ком нужно обра­щать особое вни­ма­ние на то, чтобы не нару­шить хрупкое рав­но­ве­сие между тем, чтобы быть излишне забот­ли­вым, и тем, чтобы чере­счур рано тре­бо­вать от ребенка само­сто­я­тель­но­сти». Незави­симо от размера наших семей все мы вре­ме­нами чув­ствуем страх, неу­до­вле­тво­рен­ность, скуку, разоча­ро­ва­ние, недо­воль­ство. «От жизни не выле­читься», — сказал мне один друг, и этим сказано все. У каждого из нас бывают периоды, когда мы требуем от детей слишком много или когда мы настолько сердиты или обижены, что наша любовь ста­но­вится уду­ша­ю­щей. Для меня оста­нется неза­бы­ва­е­мым образ, воз­ник­ший в сно­ви­де­ниях Питера; и об этом надо помнить нам всем. Все мы хотим, чтобы наши дети крепко стояли на ногах, но мы не должны «убить» в них желание летать, стрем­ле­ние ста­но­виться смелыми, высо­ко­па­ря­щими орлами, а не под­би­тыми птен­цами.

Мать Энди пришла на роди­тель­ское собра­ние в детский сад, готовая спря­таться в свой «дипло­мат», стыдясь того, что Энди по ночам мучили кошмары. Для нее было огромным облег­че­нием узнать, что на самом деле причина кош­ма­ров заклю­ча­лась в том, что Энди было четыре года! Дети из его группы, матери которых не рабо­тали, тоже стра­дали кош­ма­рами.

Боль­шин­ство проблем, с кото­рыми стал­ки­ва­ются рабо­та­ю­щие матери, скорее связаны с их чув­ством вины перед детьми, чем с реаль­ным поло­же­нием дел. Несмо­тря на все дра­ма­ти­че­ские соци­аль­ные изме­не­ния, которые про­и­зо­шли за послед­нее сто­летие, неко­то­рые вещи не претер­пели ника­кого изме­не­ния. Всегда были рабо­та­ю­щие матери, и всегда они чув­ство­вали себя вино­ва­тыми.

На детей никогда не влияет отри­ца­тельно какой-либо один фактор их пов­се­д­нев­ной жизни. Ни то, что ребенок средний по воз­ра­сту (или старший, или младший), ни то, что он высокий или низкий (или толстый, или худой), ни то, рабо­тает его мать или нет. Лишь одно плохо влияет на них — это отсут­ствие любви и заботы.

Матери, которые оста­ются дома и ненави­дят это; матери, которые так заняты наве­де­нием чистоты, что у них не оста­ется времени пои­грать с детьми; матери, которые слишком часто отсут­ствуют дома, зани­ма­ясь собой, — . вот кто плохо влияет на раз­ви­тие детей. И более всего — те матери (за пись­мен­ным столом или у плиты), кто желал бы, чтобы у них никогда не было детей. Чувство вины уместно тогда, когда мы наме­ренно соби­ра­емся кому-то при­чи­нить боль, а не тогда, когда мы ста­ра­емся облег­чить жизнь семьи и удо­вле­тво­рить потреб­но­сти всех ее членов.

Поскольку матери-домо­хо­зяйки ходят за покуп­ками, играют в теннис, напря­женно рабо­тают в бла­го­т­во­ри­тель­ных обще­ствах, встре­ча­ются с подру­гами за ланчем, они редко ока­зы­ва­ются рядом именно в тот момент, когда необ­хо­димы ребенку. В подоб­ном случае рабо­та­ю­щую мать бывает легче найти.

С детьми нужно быть чест­ными всегда. Обычно есть несколько причин, по которым матери рабо­тают: эко­но­ми­че­ская необ­хо­ди­мость, желание допол­ни­тель­ных удобств, нелю­бовь к домаш­ней работе, желание про­я­вить соб­ствен­ные спо­соб­но­сти и умения, достичь лич­ност­ной реали­за­ции и полу­чить удо­воль­ствие. Незачем скры­вать какую-либо из этих причин от ребенка. Все дело в том, как ему об этом сказать. Финан­со­вая необ­хо­ди­мость не должна выра­жаться сле­ду­ю­щим образом: «Мы умрем с голоду, если мама не будет рабо­тать». Лучше сказать нечто более пози­тив­ное: «Матери всегда хотят заботиться о своих детях».

Нет ничего плохого в том, чтобы при­знать, что работа может при­но­сить удо­воль­ствие. Это побу­ждает детей ставить достойные цели для самих себя и поощряет их к дости­же­нию само­ре­али­за­ции, чтобы суметь спеть в этом мире свою соб­ствен­ную песню. Рабо­та­ю­щим матерям не надо делать чего-то боль­шего по срав­не­нию с мате­рями, которые оста­ются дома, для того чтобы дети ими гор­ди­лись. Ребенок всегда гор­дится, если его мама — инте­рес­ный, чуткий, достойный любви человек, который видит смысл жизни в заботе о других и себе.

Матери, которые особо упирают на допол­ни­тель­ные удоб­ства, которые при­но­сит их работа — вроде частной школы, уроков музыки или спе­ци­аль­ного лагеря, — пыта­ются при­глу­шить свое чувство вины, а не помо­гают детям лучше отно­ситься к их работе. Не забудьте: вам не в чем изви­няться.

Неко­то­рые матери ненави­дят свою работу. Дети могут понять и это, с сочув­ствием отне­стись к факту, что суще­ствуют непри­ят­ные моменты в жизни. Это похоже на то, когда отби­рают любимую игрушку или заста­в­ляют сидеть за партой, когда хочется играть. Делиться огор­че­ни­ями — это пре­красно. Просто этим не следует зло­у­по­тре­б­лять.

Заме­ча­тельно, если добрый и пони­ма­ю­щий началь­ник отпус­кает вас домой, чтобы вы покор­мили боль­ного малыша куриным бульо­ном; заме­ча­тельно, если у вас такой гибкий график, что вы можете под­стра­и­ваться под школь­ное рас­пи­са­ние. Но действи­тель­ность не всегда такова, и на самом деле это не так важно, пока дети чув­ствуют себя спо­койно. Важно ощу­ще­ние, а не действие.

Женщины, которые рабо­тают исклю­чи­тельно ради удо­воль­ствия рас­крыть свои спо­соб­но­сти и удо­вле­тво­рить свои самые глу­бин­ные потреб­но­сти, обычно пережи­вают наи­боль­ший кон­фликт не потому, что они отли­ча­ются от других рабо­та­ю­щих матерей, а потому, что они могут сораз­ме­рить пре­и­му­ще­ства своей работы с тем воз­мож­ным вредом, который может быть нанесен себе или своей семье.

У неко­то­рых молодых женщин, вырос­ших в тени жен­ского дви­же­ния, выра­бо­та­лось бурное стрем­ле­ние, что-то вроде исте­ри­че­ской навяз­чи­во­сти, добиться успеха во что бы то ни стало. В то время как их матери или бабушки могли чув­ство­вать себя «гра­жда­нами второго сорта», если они не умели шить или гото­вить, многие из наших совре­мен­ниц чув­ствуют себя «вто­ро­сорт­ными», если они не делают фан­та­сти­че­скую карьеру. Эллен — молодая женщина, которая оку­ну­лась в женское дви­же­ние, как утка в воду. Ее мать вполне соот­вет­ствует сте­ре­отипу хозяйки дома. Будучи всегда очень спо­соб­ной и често­лю­би­вой, Эллен стала сегодня старшим парт­не­ром в юри­ди­че­ской фирме, которая пред­ста­в­ляет инте­ресы жертв нес­правед­ли­во­сти по всему миру. Когда она говорит о своих кли­ен­тах, она светится от вол­не­ния и пре­дан­но­сти своей работе. Она редко упо­ми­нает о детях, которые роди­лись у нее за это время.

В этой новой эпохе прав женщины мы подошли к такому моменту, когда каждая должна при­знать необ­хо­ди­мым совер­шить сложный выбор. Это требует огром­ной зре­ло­сти и ответ­ствен­но­сти, видения пер­спек­тивы и пони­ма­ния того, что в жизни чело­века бывают разные периоды и какие-то вещи важнее в одно время, а другие — в другое. По этому поводу вспо­ми­на­ется то, о чем рас­ска­зала мне женщина-судья: «Я посту­пила на юри­ди­че­ский факуль­тет, когда Дженни не было еще и двух лет. Думала, что я слишком умная, чтобы сидеть вместе с дочкой в песоч­нице или возиться с пла­сти­ли­ном. Теперь, когда она взро­с­лая, я глубоко сожалею, что упу­стила ее детские годы, когда я могла бы быть рядом с ней. Я не понимаю, почему я так торо­пи­лась; лучше бы подо­ждала, пока она под­ра­стет, а потом про­дол­жила свои занятия».

Другая мать, рекламный агент в очень пре­стиж­ном мага­зине, не рабо­тала в течение очень корот­кого периода, когда роди­лась дочь, а затем наняла няню. Когда ее дочери было четыре года, ее при­гла­сили на роди­тель­ское собра­ние в детский сад и сказали, что ее дочь чув­ствует, что она никому не нужна, что она не может пред­ставить, что ее кто-то может любить, раз ее мама совсем не уделяет ей времени. «Я слишком хорошо знала, что значит чув­ство­вать себя бро­шен­ной, — объ­яс­няла мать. — Видимо, это и делало меня такой често­лю­би­вой — потреб­ность дока­зать, что я что-то из себя пред­ста­в­ляю. Я пере­стала рабо­тать полный день и не сожалею об этом, я почув­ство­вала облег­че­ние. Моя малышка напо­мнила мне, что важнее всего любовь. У меня оста­нется масса времени, чтобы рабо­тать на более ответ­ствен­ной работе, когда моя дочь станет старше».

Третья мать, дирек­тор школы, рас­счи­ты­вала немного отдох­нуть, когда роди­лась ее дочь. Ребенок родился с вро­жден­ным забо­ле­ва­нием, и этой матери при­шлось пол­но­стью оставить работу. Хотя она и не отри­цает, что чув­ствует себя несчаст­ной, она уверена, что у нее не было выбора. «Когда жизнь наносит вам страш­ный удар, вы или ведете себя по-взро­с­лому, или раз­вали­ва­етесь на куски, — гово­рила она. — Мне очень жалко, что я оставила работу, но я хочу жить в согла­сии с собой».

Что нам надо сделать, так это про­а­нали­зи­ро­вать зна­че­ние слова «само­ре­али­за­ция». Это не значит быть эго­и­стич­ным или не заботиться о нуждах других. Это право быть лучшим чело­ве­ком, каким мы только можем быть, исполь­зуя воз­можно более полно свои таланты в кон­тексте наших отно­ше­ний с другими. Это значит заду­мы­ваться о том, каковы наши цен­но­сти на каждом этапе жизни, и при­ни­мать решение, учи­ты­вая мнение тех, кто нам близок. Если мы думаем, что рав­но­правие женщин дает нам право иметь все и сразу, мы жестоко оши­ба­емся. Мы заво­е­вали одно право — право выбора.