На роди­тель­ском совете мы обсу­ждали вопрос о зна­че­нии игры в жизни ребенка. Одна мать заметила: «Я согласна с тем, что игра важна, но разве труд не столь же важен?» Он, без­у­словно, важен, но очень сложно сфор­му­ли­ро­вать, какое место он зани­мает в жизни ребенка. Я пришла к выводу, что, несмо­тря на изме­не­ние среды, в которой играют дети (новые виды игрушек и доступ­ного нам досуга, есте­ствен­ные раз­ли­чия между игрой в город­ских и сель­ских усло­виях), сама по себе игра изме­ни­лась меньше, чем труд, который зани­мает в жизни людей, пожалуй, самое важное место. С пред­ста­в­ле­нием о труде в жизни ребенка труднее иметь дело, поскольку природа труда во всей нашей жизни изме­ни­лась самым глу­бин­ным и дра­ма­тич­ным образом.

Мне при­хо­дит на ум мно­же­ство при­ме­ров того, с какими слож­нейшими про­бле­мами мы стал­ки­ва­емся, когда думаем о труде при­ме­ни­тельно к нашим детям. Типич­ным при­ме­ром будет беседа с роди­те­лями десяти­лет­него Эдди, которых он при­во­дит в отча­я­ние. Он живой, энер­гич­ный маль­чу­ган, и роди­те­лям тяжело научить его усид­чи­во­сти и тер­пе­нию, когда он что-то выпол­няет. Будь то дела по дому или домаш­ние задания. При­хо­дится ругать и нака­зы­вать его, требуя, чтобы он убрал свою комнату, вынес мусор, сходил за хлебом и т.д. Взро­с­лые пуга­ются и при­хо­дят в заме­ша­тель­ство, стал­ки­ва­ясь с тем, что он теряет два левых ботинка, оста­в­ляет под дождем дорогой вело­сипед, обла­дает потря­са­ю­щей спо­соб­но­стью забы­вать, за чем его послали в магазин. Что они делают не так? Станет ли Эдди когда-нибудь ответ­ствен­ным чело­ве­ком, спо­соб­ным поза­ботиться о себе и своей семье?

Во время встреч и бесед с роди­те­лями у меня соз­да­лось сильное впе­ча­т­ле­ние, что частота подоб­ных жалоб пре­вра­щает Эдди почти в хре­сто­ма­тийный пример. В любом обсу­жде­нии вопро­сов, которые волнуют роди­те­лей, наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным ста­но­вится вопрос об отно­ше­нии детей к домаш­ним обя­зан­но­стям. «Как заставить девяти­лет­него ребенка убирать свою пижаму?» — спра­ши­вает одна мать, а осталь­ные два­дцать неве­село смеются в ответ, хорошо понимая ее беду. Другая вызы­вает ту же реакцию в ответ на свой вопрос: «Честно говоря, я думаю, что мы мало требуем от наших ребят, и не важно, как требуем: умоляем, угро­жаем или нака­зы­ваем. “Война” раз­ра­жа­ется всякий раз, когда я прошу Питера навести порядок в его комнате или сложить грязное белье в корзину». Все согла­ша­ются, что наши дети испор­чен­ные, ленивые, безот­вет­ствен­ные и не помо­гают нам в выпол­не­нии про­стейших обя­зан­но­стей.

Всегда были неу­го­мон­ные, живые, непо­слуш­ные дети, которые доста­в­ляли роди­те­лям тре­вож­ные минуты, серьезные опа­се­ния. Мы утешаем себя старой фор­му­лой, что «дети есть дети». Но в нашем бес­по­койстве звучит больше тревоги, чем у роди­те­лей прошлых поко­ле­ний. Однажды за обедом, раз­мыш­ляя обо всем этом, я спро­сила дочь, которая тогда была под­рост­ком, что она думает о труде. Она немед­ленно и без коле­ба­ний ответила: «Труд должен быть при­ят­ным и инте­рес­ным». Ее ответ поразил меня. Стало бы любое другое поко­ле­ние гово­рить о труде, свя­зы­вая его в первую очередь с удо­воль­ствием? В любом другом пре­ды­ду­щем поко­ле­нии спон­тан­ный ответ на любой вопрос о труде был бы: «Труд? Ну это для того, чтобы выжить!»

Однажды мы повели нашу дочь и несколь­ких ее друзей в исто­ри­че­ский музей. Их лица выра­жали уди­в­ле­ние и потря­се­ние, когда экс­кур­со­вод рас­ска­зал им, что детям уже в три года при­хо­ди­лось начи­нать учиться прясть и ткать; семи-вось­ми­лет­ние уже помо­гали своим роди­те­лям во время пахоты, в стро­и­тель­стве домов и изго­то­в­ле­нии инстру­мен­тов; что, когда девочке испол­ня­лось две­на­дцать лет, она хорошо шила и гото­вила. Никакое из этих занятий не было удо­воль­ствием или отдыхом, все это было очень серьезным обу­че­нием тому, как выжить в суровой и опасной действи­тель­но­сти.

Тогда никому не при­хо­ди­лось учить ребенка тому, что такое труд; он рождался в мире, где все рабо­тали, и знал, что, едва он нау­чится ходить, в его труде уже будут нуждаться. Такую жизнь мы и наши дети плохо себе пред­ста­в­ляем, и потому мы все чаще стал­ки­ва­емся с про­бле­мой, неве­до­мой нашим предкам: как заставить детей выпол­нять необ­хо­ди­мые обя­зан­но­сти по дому?

В допол­не­ние к тому, что наши еже­д­нев­ные заботы не напра­в­лены на выжи­ва­ние, наши пред­ста­в­ле­ния о труде также изме­ни­лись под вли­я­нием нового взгляда на обра­зо­ва­ние наших детей. Долгое время учению школь­ни­ков не при­да­ва­лось такого важного зна­че­ния, как сейчас. Боль­шин­ство умений, необ­хо­ди­мых чело­веку для жизни, тре­бо­вали владеть опре­де­лен­ными навы­ками, были напра­в­лены на то, что надо делать, а не на то, что необ­хо­димо для этого знать. Ребенок, который может нау­читься делать обувь, строить лодки, доить коров, может чув­ство­вать свою зна­чи­мость для всего обще­ства.

Шест­на­дца­ти­лет­няя девушка, которая шла на швейную фабрику и училась, не чув­ство­вала себя гра­жда­ни­ном второго сорта оттого, что имела только вось­ми­лет­нее обра­зо­ва­ние. Дедушка Эдди убежал из дома в 12 лет, нашел работу и пре­успел в жизни. Если все это выгля­дит мало­ве­ро­ят­ным, поз­вольте мне при­ве­сти доку­мен­таль­ные под­твер­жде­ния. Томас Эдисон пошел в школу в 7 лет и был сочтен тупицей: он про­у­чился всего три месяца. Его учи­тель­ни­цей стала мать. В 12 лет он начал сам про­кла­ды­вать свой путь в жизни, торгуя в поездах газетами, сла­до­стями, орехами и пече­ньем. В 15 лет он был редак­то­ром и изда­те­лем соб­ствен­ной еже­не­дель­ной газеты, про­дол­жая с жад­но­стью учиться. Бен­джа­мина Фран­клина отправили учиться в 8 лет, а в 10 ему при­шлось оставить школу и идти рабо­тать в мастер­скую отца. В 12 лет он стал под­ма­сте­рьем печат­ника и само­сто­я­тельно выу­чился ариф­метике, нави­га­ции, грам­ма­тике и логике. В 16 лет Джон Рок­фел­лер работал клерком в фирме по оптовым постав­кам, а Эндрю Карнеги запра­в­лял бобины на ткацкой фабрике, когда ему было 13.

Совре­мен­ные дети начи­нают по-насто­я­щему тру­диться куда позже. Мы хотим, чтобы все наши дети незави­симо от спо­соб­но­стей учились. Если кое-кто из них кажется ленивым и без­у­част­ным, отчасти это про­ис­хо­дит из-за того, что они роди­лись не в том сто­летии, которое заставило бы их забыть о своих недо­стат­ках и самим поза­ботиться о своем суще­ство­ва­нии. Мы считаем трудным, а часто невоз­мож­ным заин­те­ре­со­вать наше потом­ство в уборке кро­ва­тей и уходе за своей одеждой, а может быть, это связано с тем, что мы недо­о­це­ни­ваем то дав­ле­ние, кото­рому они под­вер­га­ются. Хорошо, что нашим детям повезло и мы доста­точно про­све­щенны, чтобы не поз­во­лить им рабо­тать в каче­стве мало­лет­них рабов в шахтах и на заводах, но как мы обма­ны­ваем себя, забывая, что часто зака­ба­ляем их другими спо­собами. Многие дети пред­по­чли бы пойти рабо­тать, чем сра­жаться с мате­ма­ти­че­ской задачей или мучиться над сочи­не­нием.

Что из этого следует? То, что, несмо­тря на пере­мены в жизни, мы твердо знаем, что труд оста­ется суще­ствен­ным момен­том в чело­ве­че­ской жизни. Про­блема, с которой стал­ки­ва­ются сегодня роди­тели, состоит в том, как привить ребенку ощу­ще­ние зна­чи­мо­сти труда.

Многие из тех, кто может себе поз­во­лить рано выйти на пенсию, глубоко несчастны; они пред­по­чли бы про­дол­жать тру­диться незави­симо от эко­но­ми­че­ской необ­хо­ди­мо­сти. По мно­го­чи­с­лен­ным иссле­до­ва­ниям почти всех про­фес­сий мы знаем, что, если люди выну­ждены по каким-то при­чи­нам оставить работу, про­дол­жи­тель­ность их жизни сокра­ща­ется на ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мую вели­чину; они умирают от оди­но­че­ства, скуки и ощу­ще­ния соб­ствен­ной бес­по­лез­но­сти. Труд как способ актив­ного участия в жизни про­дол­жает при­да­вать ей смысл.

Нам необ­хо­димо по-новому взгля­нуть на то, что мы делаем у себя дома. Помо­гаем ли мы нашим детям почув­ство­вать удо­вле­тво­ре­ние от труда?

Одна из проблем состоит в том, что домаш­няя работа, которую мы склонны пору­чать детям, скучна. Это те дела, которые, мы уверены, они могут сделать. Мы никогда не поз­во­ляем им мыть тарелки, пока не уверены, что они не разо­бьют каждую третью. Кроме того, мы склонны пору­чать им то, к чему сами отно­симся с пре­зре­нием. Вместо того чтобы убедить их, что сегодня труд может быть инте­ре­сен, мы делаем его непри­ят­ной повин­но­стью. Одна мать решила эту про­блему, раз­де­лив всю «черную» работу между членами семьи, в то же время каждый ребенок получил воз­мож­ность выпол­нить что-нибудь захва­ты­ва­ю­щее, напри­мер при­го­то­вить еду, погла­дить белье или сделать покупки в супер­мар­кете. «Мы начи­наем, когда ребенок празд­нует свой пятый день рожде­ния, — гово­рила она мне. — И вы будете изум­лены, какую вкусную еду при­го­то­вит пяти­лет­ний ребенок, если будете с удо­воль­ствием есть бутер­броды с маслом и джемом».

Если наши дети спра­ши­вают «зачем?», когда мы просим их убрать игрушки или навести порядок в гости­ной, ответ должен быть честным и реали­стич­ным: для того чтобы создать удобное, при­вле­ка­тель­ное место, где мы будем делать то, что нам приятно. Однако мы должны твердо знать, что та работа, которую они выпол­няют, действи­тельно необ­хо­дима. Как часто мы требуем совер­шен­ного порядка, который не имеет ничего общего с удоб­ством! Нельзя ли изме­нить или исклю­чить неко­то­рые задания? Один из спо­со­бов найти правиль­ный ответ на этот вопрос — это умение увидеть: при­не­сет выпол­не­ние того или иного труда ребенку чувство удо­вле­тво­ре­ния, ощу­ще­ние, что он действи­тельно нужен. Конец света не насту­пит, если ребенок не вынесет мусор или не вымоет тарелку. Следует поду­мать о том, как более справед­ливо рас­пре­де­лить между членами семьи обя­зан­но­сти по дому. Мы можем при случае пого­во­рить с детьми о том, что, по их мнению, необ­хо­димо сделать. Может быть, они думают, что собаке нужна более про­стор­ная будка; или им необ­хо­дим больший навес для игрушек на улице; может быть, у них поя­ви­лись кое-какие прак­ти­че­ские сооб­ра­же­ния о том, как сделать в их комнате более про­стор­ный шкаф или как соо­ру­дить откид­ной стол, чтобы сэко­но­мить место. Хорошо всей семьей обсу­дить, как осу­ще­ствить эти проекты. Дети гораздо лучше поймут действи­тель­ное зна­че­ние труда, если будут делать то, что имеет смысл для них самих, а не явля­ется простым выпол­не­нием при­ка­за­ния. Слишком часто те причины, кото­рыми мы объ­яс­няем необ­хо­ди­мость сделать ту или иную работу, кажутся нашим детям глупыми и совер­шенно несо­сто­я­тель­ными, и иногда они, честное слово, правы!

Нам необ­хо­димо быть осто­рож­ными и без необ­хо­ди­мо­сти не вме­ши­ваться в то, что делают наши дети, хотя они могут оши­баться. Слишком часто мы выру­чаем ребенка, когда он делает что-то не так, как мы хотели бы. А в итоге печаль­ный резуль­тат: ребенок не испы­ты­вает чувства удо­вле­тво­ре­ния от выпол­нен­ной работы. К примеру, малыш выти­рает обе­ден­ный стол и с гор­до­стью демон­стри­рует нам, как он это сделал. «Заме­ча­тельно», — говорим мы и выти­раем пятно, которое он про­пу­стил. Человек, который с удо­воль­ствием рабо­тает, испы­ты­вает радость труда. Семи­лет­няя Дэбби шьет фартук с одной широкой завяз­кой и одной узкой, все должно так и остаться, если вы хотите, чтобы она само­сто­я­тельно про­дви­ну­лась дальше в своем умении.

Нудная работа, к сожа­ле­нию, пока еще зани­мает немало места в нашей жизни. Этот факт при­хо­дится при­знать. Детям надо объ­яс­нить, что вам тоже не всегда нравится то, чем вам при­хо­дится зани­маться, но без вас никто не сделает это. Для трех­лет­него ребенка это значит: «Если мы вместе уберем твои игрушки, у нас будет время почитать сказку». Для пяти­лет­него смысл несколько меня­ется: «Если ты не будешь ставить свой вело­сипед каждый вечер в гараж, он зар­жавеет». И уж совсем по-другому звучит это пред­ло­же­ние в обра­ще­нии к девяти­лет­нему: «Если ты помо­жешь мне в работе, вымоешь посуду, у меня оста­нется время, чтобы отвезти тебя на фут­боль­ный матч».

Ни один ребенок не рожда­ется с инстин­к­тив­ным жела­нием выпол­нять обя­зан­но­сти, которые кажутся ему скуч­ными или надо­ев­шими. Вовсе не сила воли заста­в­ляла вашего дедушку пилить дрова каждый день после школы, он просто знал, что если он этого не сделает, то будет мерз­нуть зимой. Не надо кривить душой перед сыном или дочерью, говоря, что то, что они делают, жиз­ненно необ­хо­димо, лучше просто объ­яс­нить им, что их помощь в труде, каким бы неин­те­рес­ным он ни казался, это выра­же­ние любви к окру­жа­ю­щим и, без­у­словно, шаг к само­у­ва­же­нию. Одна мать выра­зила это очень коротко: «Когда я прошу Джеффа что-либо сделать, он думает, что это еще одна из моих посто­ян­ных глу­по­стей, поэтому прежде чем он спросит “зачем?”, я говорю: “Ради любви, просто ради любви!”» Мы должны объ­яс­нить, что деньги не имеют ника­кого отно­ше­ния к само­у­ва­же­нию и что отсут­ствие эко­но­ми­че­ского мотива не делает труд бес­по­лезным. Один отец недавно рас­ска­зал мне, как он был огорчен раз­го­во­ром со своей шест­на­дца­ти­лет­ней дочерью, которая хотела во время летних каникул «просто побез­дель­ни­чать». Отец пред­ло­жил ей найти работу — вре­мен­ную работу. Он согла­сился с тем, что она напря­женно училась весь год в школе, но отвер­гал ее доводы, что имеет смысл ничем не зани­маться два месяца. Дочь дока­зы­вала, что глупо искать работу, потому что она не нужда­ется в деньгах. Она сказала: «Это тебе ничего не будет стоить. Если ты не хочешь содер­жать меня, ты можешь этого не делать, у меня доста­точно своих денег». На что отец ответил так: «Дело не в деньгах, а в том, как ты соби­ра­ешься орга­ни­зо­вать свою жизнь». Даже малень­кие дети в силах понять, что осмы­слен­ная работа связана с само­ре­али­за­цией лич­но­сти и не всегда дела­ется исходя из денеж­ных сооб­ра­же­ний.

Стоит поощрять незави­си­мость и само­сто­я­тель­ность сына или дочери, помогая им найти работу, которая при­не­сет им удо­вле­тво­ре­ние. Не надо слишком строго судить ребенка, ставя во главу угла: убирает он свою комнату или нет. Если это действи­тельно его комната и ему нравится бес­по­ря­док, который в ней царит, так ли это ужасно? Пусть он про­ве­дет гене­раль­ную уборку раз или два в месяц, но сделает это на совесть. Вряд ли он поймет, что такое акку­рат­ность, если вы будете читать ему нотации изо дня в день — это бес­смы­сленно. Оставьте его в покое или пойдите на ком­про­мисс; такая позиция взро­с­лого отнюдь не озна­чает, что он поощряет неряшли­вость, найдите другие пути, чтобы убедить ребенка, что комнату надо убирать еже­д­невно.

Чтобы найти их, мы должны пол­но­стью изме­нить наши уста­новки. Не стоит без конца при­ста­вать к детям по поводу домаш­них дел, но стоит быть более тре­бо­ва­тель­ными и ждать от них хороших резуль­та­тов, когда речь идет о том, чтобы они рабо­тали во имя дости­же­ния соб­ствен­ных целей. Не надо про­я­в­лять сла­бо­сть, безо­го­во­рочно выпол­няя все желания ребенка. Надо при­у­чить его к мысли, что только труд помо­гает испол­не­нию желаний. Научите его считать деньги и пони­мать, как нелегко они доста­ются. Импро­ви­зи­ро­вать, изо­б­ретать, делать что-то самому или зара­ба­ты­вать деньги, чтобы купить то, что хочется, — это самые правиль­ные, оче­вид­ные и честные пути, которые при­ве­дут к пони­ма­нию того, что дает чело­веку труд.

Если бы я могла начать все с начала и снова стала молодой матерью, я ради­кально изме­нила бы свое отно­ше­ние к покуп­кам, которые мы делаем, испол­няя капризы своих питом­цев. Я думаю об этом с болью каждый раз, когда я вижу дорогую гитару, которую мы с дочкой купили по ее просьбе; сейчас она валя­ется на полу с порван­ными стру­нами; а вот швейная машинка, она давно стоит в кла­довке и покры­лась пылью, дочь умоляла меня купить ее, чтобы самой шить, но за все время мы сшили одно платье... Я слишком много кричала об уборке и была слишком покла­ди­ста и снис­хо­ди­тельна в удо­вле­тво­ре­нии всех при­хо­тей дочери. Когда моя дочь стала под­рост­ком, она начала пони­мать связь между тем, что она делает сама, и удо­воль­ствием, которое она от этого полу­чает. Воз­можно, если бы она действи­тельно при­кла­ды­вала какие-то усилия, чтобы полу­чить опре­де­лен­ные навыки в шитье, вязании, штопке белья, они значили бы для нее гораздо больше, чем когда любая просьба выпол­ня­лась словно по щучьему велению. Сам процесс обу­че­ния помог бы ей понять, что такое труд. Думаю, что я бы меньше сер­ди­лась и рас­стра­и­ва­лась, если бы вещи, которые она сделала в про­цессе обу­че­ния, были позднее забыты ею или просто-напро­сто выбро­шены.

Дети должны чув­ство­вать, что их вклад в общее дело необ­хо­дим. В одной семье под­ростка осво­бо­дили от мытья посуды, потому что два раза в неделю он помо­гает отста­ю­щим това­ри­щам по классу понять то, что они не усвоили по про­грамме. В другой семье гене­раль­ная уборка про­из­во­дится всеми членами семьи в субботу вечером, чтобы вос­кре­се­нье осво­бо­дить для занятий кера­ми­кой, посе­ще­ния тан­це­валь­ной студии и других любимых дел.

Никогда раньше детям не пре­до­ста­в­лялся такой широкий диа­па­зон воз­мож­но­стей, чтобы они могли найти работу, в которой видели бы смысл и которая спо­соб­ство­вала бы их само­ре­али­за­ции. Наши дети могут реально ожидать, что найдут работу, которую будут выпол­нять с удо­воль­ствием; в этом нет ничего гре­хов­ного или без­нрав­ствен­ного! Важно, чтобы они знали: жизнь пол­но­ценна тогда, когда человек умеет тру­диться.