Воля явля­ется прак­ти­че­ской сто­ро­ной созна­ния, она осу­ще­ст­в­ляет реали­за­цию созна­тель­ных наме­ре­ний. Волевой человек явля­ется действен­ной лич­но­стью, которой суждены не только благие порывы, но и большие свер­ше­ния.

Мате­ри­али­сти­че­ская пси­холо­гия учит, что содер­жа­нием, опре­де­ля­ю­щим напра­в­лен­ность воли, служит вся духов­ная жизнь лич­но­сти как продукт отра­же­ния объек­тив­ной реаль­но­сти. Побу­ждать к совер­ше­нию созна­тель­ных, волевых действий могут чувства, раз­мыш­ле­ния, идейные мотивы, потреб­но­сти и инте­ресы, харак­тер которых опре­де­ля­ется внеш­ними вли­я­ни­ями. «Воля, — писал Ф. Энгельс, — опре­де­ля­ется стра­стью или раз­мыш­ле­нием. Но те рычаги, кото­рыми в свою очередь непо­сред­ственно опре­де­ля­ются страсть или раз­мыш­ле­ния, бывают самого раз­но­об­раз­ного харак­тера. Отчасти это могут быть внешние пред­меты, отчасти иде­аль­ные побу­жде­ния: често­лю­бие и слу­же­ние истине и праву, личная ненависть или даже чисто инди­ви­ду­аль­ные прихоти всякого рода»1.

Однако, в конеч­ном итоге, за этими иде­аль­ными дви­га­те­лями чело­ве­че­ских поступ­ков и действий стоят эко­но­ми­че­ские условия, потреб­но­сти обще­ства, отра­жа­ю­щи­еся в головах людей в виде иде­аль­ных сил, непо­сред­ственно побу­жда­ю­щих к той или иной дея­тель­но­сти.

То, что побу­ждает чело­века к действию — тре­бо­ва­ния внешней действи­тель­но­сти и тре­бо­ва­ния орга­низма, — должно отра­зиться в голове чело­века в виде ощу­ще­ний и желаний, любви или инте­реса, созна­ния долга или чувства обя­зан­но­сти. Энгельс писал по этому поводу сле­ду­ю­щее: «Все, что побу­ждает чело­века к дея­тель­но­сти, должно про­хо­дить через его голову: даже за еду и питье человек при­ни­ма­ется вслед­ствие того, что в его голове отра­жа­ются ощу­ще­ния голода и жажды, а пере­стает есть и пить вслед­ствие того, что в его голове отра­жа­ется ощу­ще­ние сытости. Воз­действия внеш­него мира на чело­века запе­ча­т­ле­ва­ются в его голове, отра­жа­ются в ней в виде чувств, мыслей, побу­жде­ний, про­я­в­ле­ний воли, словом — в виде «иде­аль­ных стрем­ле­ний», и в этом виде они ста­но­вятся «иде­аль­ными силами»2.

Человек, в отличие от живот­ного, опо­сре­дует свое действие соци­аль­ным опытом и посто­янно соот­но­сит импульс со всей слож­но­стью ситу­а­ции, учи­ты­вает послед­ствия своих действий, руко­вод­ству­ясь при этом обще­ствен­ными нормами пове­де­ния. Человек, испы­ты­вая голод, может вре­менно отка­заться от пищи, если это вызы­ва­ется необ­хо­ди­мо­стью. Человек может пре­о­до­леть страх и идти нав­стречу опас­но­сти, созна­вая свой долг, более того, жерт­во­вать жизнью во имя высоких идей слу­же­ния Родине. Именно такие действия чело­века и могут быть названы воле­выми. Такие действия выте­кают из созна­ния далеких послед­ствий своего пове­де­ния, они осно­ваны на знании объек­тив­ных зако­но­мер­но­стей действи­тель­но­сти. Посто­ян­ное соот­не­се­ние импуль­сов к действию с внеш­ними усло­ви­ями и с накоп­лен­ным опытом обес­пе­чи­вает наи­луч­шую при­с­по­со­б­лен­ность чело­века к соци­аль­ным усло­виям жизни.

В зави­си­мо­сти от жиз­нен­ных условий и вос­пита­ния, харак­тера жиз­нен­ного пути лич­но­сти обра­зу­ются опре­де­лен­ные, ведущие в ее жизни потреб­но­сти и инте­ресы, отно­ше­ния, которые харак­те­ри­зуют изби­ра­тель­ность волевой актив­но­сти, напра­в­лен­но­сти лич­но­сти.

Рас­сма­т­ри­вая напра­в­лен­ность воли как отно­ше­ние, как созна­тель­ную целе­устрем­лен­ность, следует под­чер­к­нуть зна­че­ние цели в волевом акте.

Ф. Энгельс пишет по этому поводу сле­ду­ю­щее: «В природе (поскольку мы оста­в­ляем в стороне обрат­ное влияние на нее чело­века) действуют одна на другую лишь слепые, бес­со­зна­тель­ные силы, во вза­и­мо­действии которых и про­я­в­ля­ются общие законы. Здесь нигде нет созна­тель­ной, жела­е­мой цели...

Нао­бо­рот, в истории обще­ства действуют люди, ода­рен­ные созна­нием, посту­па­ю­щие обду­манно или под вли­я­нием страсти, стре­мя­щи­еся к опре­де­лен­ным целям. Здесь ничто не дела­ется без созна­тель­ного наме­ре­ния, без жела­е­мой цели»3.

Цель, под­чер­ки­вают клас­сики мар­к­сизма-лени­низма, содер­жит в себе как напра­в­ле­ние, так и способ дея­тель­но­сти. Цель пред­ста­в­ляет собой не что иное, как стрем­ле­ние достиг­нуть опре­де­лен­ного резуль­тата, иными словами, цель есть наме­ре­ние, которое необ­хо­димо осу­ще­ствить. Эти наме­ре­ния или стрем­ле­ния воз­ни­кают вслед­ствие соот­не­се­ния воз­ник­ших импуль­сов к действию с жиз­нен­ным опытом и внеш­ними обсто­я­тель­ствами. В резуль­тате этого окон­ча­тельно утвер­жда­ется или тор­мо­зится то или иное желание. Цель пред­ста­в­ля­ется чело­веку как спон­танно воз­ник­шее желание, хотя при доста­точ­ном анализе она выра­жает сло­жив­ши­еся под вли­я­нием жиз­нен­ных воз­действий тре­бо­ва­ния орга­низма или тре­бо­ва­ния обще­ства, усво­ен­ные кон­крет­ной лич­но­стью и ставшие тре­бо­ва­ни­ями к себе, своей жиз­не­де­я­тель­но­сти в кол­лек­тиве. «На деле цели чело­века, — ука­зы­вает В. И. Ленин, — поро­ждены объек­тив­ным миром и пред­по­ла­гают его, — находят его как данное, налич­ное. Но кажется чело­веку, что его цели вне мира взяты, от мира незави­симы («свобода»)»4.

Будучи детер­ми­ни­ро­вана (при­чинно обу­сло­в­лена) объек­тив­ной действи­тель­но­стью, цель чело­века напра­в­лена на изме­не­ние этой действи­тель­но­сти с тем, чтобы обес­пе­чить обще­ству и себе удо­вле­тво­ре­ние рас­ту­щих мате­ри­аль­ных и куль­тур­ных потреб­но­стей. «Дея­тель­ность цели напра­в­лена не на себя самое... а на то, чтобы посред­ством уни­что­же­ния опре­де­лен­ных (сторон, черт, явлений) внеш­него мира дать себе реаль­ность в форме внешней действи­тель­но­сти»5. Сле­до­ва­тельно, цель пред­ста­в­ляет собой не что иное, как прак­ти­че­ское отно­ше­ние чело­века к действи­тель­но­сти.

Цель как закон опре­де­ляет напра­в­ле­ние дея­тель­но­сти, цель моби­ли­зует силы чело­века на действия. От зна­чи­тель­но­сти цели зависит энергия, с какой человек действует. Ясность великих целей, за которые борются совет­ские люди, опре­де­ляет неис­ся­ка­е­мую энергию, их победы в деле стро­и­тель­ства ком­му­низма.

В свете этого ста­но­вится понятна оши­боч­ность бур­жу­азных пси­холо­гов, которые видят центр воле­вого акта в борьбе мотивов, ясным ста­но­вится и оши­боч­ное поло­же­ние неко­то­рых совет­ских пси­холо­гов, которые видят центр воли в действиях, в испол­не­нии. Но действие ведь может быть слепым, импуль­сив­ным, не волевым, как, напри­мер, аффек­тив­ное действие или как слепое испол­не­ние приказа. Центр тяжести в волевом действии надо искать как в цели, так и в испол­не­нии, реали­зу­ю­щем поста­в­лен­ную цель. Доста­точно исклю­чить одно из этих двух основ­ных сла­га­е­мых воли, как мы уже будем иметь чело­века, кото­рому «суждены лишь благие порывы, но свер­шить ничего не дано», или же человек, который действует слепо, явля­ется рабом внешних сил и вну­трен­них побу­жде­ний. Поста­новка цели и способ ее реали­за­ции, интен­сив­ность, с какой пре­сле­ду­ется дости­же­ние цели, зависят не только от тре­бо­ва­ний обсто­я­тель­ств, но и от харак­тера и сло­жив­шейся ранее системы отно­ше­ний чело­века к объек­тив­ному миру и самому себе. Вот почему при одних и тех же обсто­я­тель­ствах люди могут пре­сле­до­вать раз­лич­ные цели: одни — обще­ствен­ные, другие — эго­и­сти­че­ские. В первом случае человек склонен забы­вать о мелких личных невз­го­дах и оста­ваться на высоте поло­же­ния, во втором случае он не думает об обще­ствен­ных инте­ре­сах и нуждах, обще­ствен­ных тре­бо­ва­ниях и обя­зан­но­стях, обращая все силы на обес­пе­че­ние личного бла­го­по­лу­чия.

Отно­ше­ния чело­века опре­де­ляют и харак­тер воле­вого усилия, про­я­в­ля­е­мого инди­ви­дом при решении задач. Напри­мер, нам при­шлось дли­тель­ное время вместе с учи­тель­ни­цей рабо­тать над тем, чтобы улуч­шить почерк школь­ника Вовы. Чтобы заставить маль­чика писать лучше, учи­тель­ница снижала на один-два балла оценки по письму, заста­в­ляла пере­пи­сы­вать текст. Мы со своей стороны орга­ни­зо­вали упраж­не­ния в письме, предъ­я­в­ляя Вове опре­де­лен­ные тре­бо­ва­ния. Однако это ни к чему не при­во­дило. Вова поло­жи­тельно отно­сился к учению, был вни­ма­те­лен на уроке, успешно усва­и­вал мате­риал, быстро и правильно решал примеры и задачи, правильно писал и с недо­у­ме­нием отно­сился к тре­бо­ва­ниям красиво писать цифры и буквы. Будучи дис­ци­пли­ни­ро­ван­ным, он пере­пи­сы­вал задания, но с большой нео­хо­той. Неже­ла­ние пере­пи­сы­вать плохо напи­сан­ные упраж­не­ния говорит об отри­ца­тель­ном отно­ше­нии Вовы к пере­пи­сы­ва­нию и без­раз­лич­ном отно­ше­нии к эстети­че­ской стороне письма. Когда мы это поняли, то начали всю работу снова. Для того чтобы выра­бо­тать у Вовы поло­жи­тель­ное отно­ше­ние к самому начер­та­нию букв и цифр, надо было изме­нить его позицию. Для этого Вова ставился в игровой ситу­а­ции в поло­же­ние учителя. В этом поло­же­нии он должен был давать образцы, как красиво надо писать и учить других кра­си­вому письму. Наш экс­пе­ри­мент увен­чался успехом. Вова скоро стал писать четко, чисто, без помарок. Теперь посто­янно при­хо­дится наблю­дать, с каким ста­ра­нием Вова выпол­няет задания по письму, он стал про­я­в­лять большее тер­пе­ние, усилие при выпол­не­нии домаш­них заданий. Сле­до­ва­тельно, одни упраж­не­ния, без осо­зна­ния их смысла, без фор­ми­ро­ва­ния опре­де­лен­ного отно­ше­ния к заданию ничего не дают. Это надо учи­ты­вать как в учебной, так и в вос­пита­тель­ной работе с уча­щимися и со взро­с­лыми.

Итак, в зави­си­мо­сти от отно­ше­ния чело­века к делу опре­де­ля­ется степень актив­но­сти, с какой он реали­зует обще­ствен­ные задачи. Отсюда следует, что фор­ми­ро­ва­ние воли, ее важ­нейших качеств неот­де­лимо от фор­ми­ро­ва­ния опре­де­лен­ных отно­ше­ний чело­века к обще­ствен­ным задачам, к своим обя­зан­но­стям. Эти отно­ше­ния должны под­креп­ляться прак­ти­кой пове­де­ния и дея­тель­но­сти в кол­лек­тиве.

В основе волевых дви­же­ний и действий лежат про­цессы воз­бу­жде­ния и тор­мо­же­ния. Бла­го­даря откры­тию цен­траль­ного тор­мо­же­ния И. М. Сеченов смог объ­яс­нить самые сложные волевые явления, такие, как пре­о­до­ле­ние страст­ных желаний, как спо­соб­ность пере­но­сить боль и т. п., что в сово­куп­но­сти назы­ва­ется само­о­бла­да­нием, выра­жа­ю­щим умение тор­мо­зить те или иные импульсы, идущие из вну­трен­ней среды орга­низма или воз­ни­ка­ю­щие под вли­я­нием внешних воз­действий. В спо­соб­но­сти регу­ли­ро­вать свои действия, в умении владеть собой И. М. Сеченов видел сущ­ность воли. Нас­колько человек спо­со­бен тор­мо­зить воз­ни­ка­ю­щие импульсы и в каком напра­в­ле­нии он действует, зависит не только от насто­я­щих воз­действий, но и от тех отно­ше­ний к этим воз­действиям, которые сло­жи­лись на про­тя­же­нии всей предше­ству­ю­щей жизни чело­века.

И. М. Сеченов, отвечая своим против­ни­кам, при­вер­жен­цам иде­али­сти­че­ской теории «свободы воли», которые обви­няли его в том, что он будто бы отри­цает зна­че­ние нрав­ствен­ных идей, под­чер­ки­вал, что идейные мотивы, усво­ен­ные нрав­ствен­ные прин­ципы имеют огром­ное руко­во­дя­щее зна­че­ние в жизни чело­века, но сами эти нрав­ствен­ные идеи и идеалы суть продукт обсто­я­тель­ств и вос­пита­ния. «Высокий нрав­ствен­ный тип... может действо­вать так, как он действует, только потому, что руко­во­дится высо­кими нрав­ствен­ными прин­ци­пами, которые вос­питаны в нем всей жизнью. Раз такие прин­ципы даны — дея­тель­ность его не может иметь иного харак­тера»6.

Выясняя моз­го­вой меха­низм про­из­воль­ных дви­же­ний и волевых действий, И. П. Павлов на основе экс­пе­ри­мен­таль­ных данных пришел к выводу, что «весь меха­низм воле­вого дви­же­ния есть услов­ный, ассо­ци­а­тив­ный процесс, под­чи­ня­ю­щийся всем опи­сан­ным законам высшей нервной дея­тель­но­сти»7. И. П. Павлов экс­пе­ри­мен­тально раскрыл сложную дина­мику нервных про­цес­сов воз­бу­жде­ния и тор­мо­же­ния, лежащих в основе пове­де­ния и дея­тель­но­сти чело­века. Про­цессы воз­бу­жде­ния и тор­мо­же­ния посто­янно вза­и­мо­действуют: в одном случае они сменяют один другого, в ином — про­те­кают одно­вре­менно, урав­но­ве­ши­вая друг друга.

Всякая нор­маль­ная разум­ная дея­тель­ность всегда связана с урав­но­ве­шен­но­стью одно­вре­менно про­те­ка­ю­щих в раз­лич­ных участ­ках мозга вза­и­мо­действу­ю­щих про­цес­сов воз­бу­жде­ния и тор­мо­же­ния. Так, в основе всякого воле­вого дви­же­ния и действия, напра­в­лен­ных на внешний объект, лежит воз­бу­жде­ние дви­га­тель­ного анали­за­тора и других свя­зан­ных с ним пунктов коры, регу­ли­ру­ю­щих тонус и напра­в­лен­ность дви­же­ний в зави­си­мо­сти от тре­бо­ва­ний задачи и физи­че­ских свойств объекта. Но для того чтобы не поте­рять напра­в­лен­но­сти дви­же­ний, необ­хо­димо тор­мо­же­ние других пунктов коры, которые могли бы проти­во­бор­ство­вать и нару­шать действие. В основе волевой задер­жки, нао­бо­рот, лежат про­цессы тор­мо­же­ния, хотя эти про­цессы и вызваны воз­бу­жден­ным участ­ком коры, свя­зан­ным в данный момент с пред­ста­в­ле­нием или мыслью о неже­ла­тель­но­сти или нера­зум­но­сти того или иного действия или дви­же­ния, к кото­рому возник импульс. «Разве мы, нор­маль­ные люди, — говорил И. П. Павлов, — не задер­жи­ваем посто­янно опре­де­лен­ных наших дви­же­ний и слов, т. е. не посы­лаем тор­мозные импульсы в опре­де­лен­ные пункты больших полу­ша­рий»8.

На одной из «сред»9 И. П. Павлов прямо говорил о том, что вся нор­маль­ная система пове­де­ния осно­вана на урав­но­ве­шен­но­сти раз­дра­жи­тель­ного и тор­моз­ного про­цес­сов. Понятно теперь также, почему И. П. Павлов считал пред­стави­те­лей урав­но­ве­шен­ного типа спо­соб­ными совер­шать подвиги в умствен­ной и прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти.

Рас­сма­т­ри­вая два вида действий чело­века — разум­ное, или волевое, и аффек­тив­ное, или импуль­с­ное — и рас­кры­вая процесс их совер­ше­ния, И. П. Павлов писал, что первое отли­ча­ется тем, что всякое побу­жде­ние взве­ши­ва­ется, при этом учи­ты­ва­ются внешние условия и нрав­ствен­ные правила, а также послед­ствия действий.

Ака­демик П. К. Анохин, раз­ви­ва­ю­щий учение И. П. Павлова, более полно раскрыл струк­туру созна­тель­ного воле­вого акта. Сложное про­из­воль­ное действие, по П. К. Анохину, вклю­чает: 1) анализ и обоб­ще­ние инфор­ма­ции, необ­хо­ди­мой для выра­ботки решения; 2) фор­ми­ро­ва­ние аппа­рата действия и пред­ви­де­ния его резуль­та­тов; 3) совер­ше­ние действия и полу­че­ние инфор­ма­ции о нем (обрат­ная связь); 4) сопо­ста­в­ле­ние в аппа­рате пред­ви­де­ния («акцеп­тор действия») резуль­та­тов действия с той моделью, которая была ранее сфор­му­ли­ро­вана мозгом10. Затем, если необ­хо­димо, идет кор­рек­ция действия. Таким образом, волевой посту­пок или действие, как видим, требует сложной анали­тико-син­тети­че­ской дея­тель­но­сти мозга на основе насто­я­щей и прошлой инфор­ма­ции о внешнем мире и о вну­трен­ней среде орга­низма, его тре­бо­ва­ниях.

Пов­тор­ная дея­тель­ность при­во­дит к авто­ма­ти­за­ции и свер­ты­ва­нию про­цес­сов, а потому она с каждым разом про­те­кает более быстро и точно, без субъек­тив­ного ощу­ще­ния напря­жен­но­сти. Волевая дея­тель­ность пре­вра­ща­ется в этих случаях в при­выч­ную актив­ность, зани­ма­ю­щую в жизни чело­века большое место. По Джемсу, при­вычки соста­в­ляют до 99% всех действий лич­но­сти. Это, конечно, пре­у­ве­ли­че­ние, но в этом под­чер­ки­ва­нии зна­че­ния при­выч­ного действия в жизни чело­века содер­жится истина. При обра­зо­ва­нии при­выч­ных действий на волю воз­ла­га­ется лишь функция пуско­вого меха­низма. Когда же изби­ра­ется новый путь дея­тель­но­сти или пове­де­ния, тогда снова фор­ми­ру­ется волевой акт.

Волевая актив­ность может иметь раз­лич­ный харак­тер в зави­си­мо­сти от про­я­в­ля­е­мой в ней степени само­сто­я­тель­но­сти лич­но­сти. В этом плане следует раз­ли­чать отно­си­тельно гете­ро­номную и авто­номную волевую актив­ность чело­века. Гете­ро­ном­ная актив­ность — это дея­тель­ность по приказу, т. е. выну­жден­ная, опре­де­лен­ная другими лицами, руко­во­ди­те­лем, роди­те­лями, учи­те­лями, коман­ди­рами. Лич­ность в таком случае полу­чает не только цель, но и план дея­тель­но­сти. Несмо­тря на выну­жден­ность этой дея­тель­но­сти, она осу­ще­ст­в­ля­ется инди­ви­дом созна­тельно в силу пони­ма­ния ее необ­хо­ди­мо­сти, чувства долга и ответ­ствен­но­сти, а потому рас­сма­т­ри­ва­ется как волевая. Лич­ность, выпол­няя приказ, рас­по­ря­же­ние, ука­за­ние, отчет­ливо пред­ви­дит резуль­тат дея­тель­но­сти, пре­о­до­ле­вает пре­пят­ствия как внеш­него, так и вну­трен­него порядка с тем, чтобы добиться поста­в­лен­ной цели.

Каждому чело­веку, живу­щему в обще­стве, в кон­крет­ном кол­лек­тиве, при­хо­дится осу­ще­ст­влять гете­ро­номные действия. Однако почти каждое осо­бенно сложное гете­ро­ном­ное действие вклю­чает эле­менты само­сто­я­тель­ного опыта. Напри­мер, солдат, полу­ча­ю­щий приказ, действует сооб­разно обсто­я­тель­ствам. Еще А. В. Суворов заметил, что каждый солдат должен знать свой маневр, т. е. про­я­в­лять личную ини­ци­а­тиву. Какой бы план ни при­ни­мался, испол­ня­ю­щая его лич­ность при­ме­ряет его к своим воз­мож­но­стям, знаниям и навыкам, спо­соб­но­стям или твор­че­ским силам, а отсюда реали­зует его лучше или хуже, частично или полно, на низком по каче­ству или высоком уровне и т. д. Кроме того, имеют зна­че­ние и обсто­я­тель­ства, которые тоже могут сло­житься не так, как пред­по­ла­га­лось. Отсюда перед лич­но­стью стоит задача само­сто­я­тель­ного действия, необ­хо­ди­мость про­я­в­ле­ния ини­ци­а­тивы. Сле­до­ва­тельно, гете­ро­ном­ная дея­тель­ность и пове­де­ние явля­ются отно­си­тель­ными.

Под авто­ном­ной волевой актив­но­стью необ­хо­димо пони­мать само­сто­я­тель­ную дея­тель­ность чело­века. Люди, как сви­детель­ствует опыт жизни, отли­ча­ются друг от друга по степени раз­ви­тия само­сто­я­тель­но­сти. Одни посто­янно ждут ука­за­ний, что и как делать (гете­ро­номный тип), другие про­я­в­ляют почин, сами выдви­гают задачи или пред­ла­гают более совер­шен­ные способы дея­тель­но­сти (авто­номный тип). Все это связано со многими свойствами лич­но­сти.

Степень авто­но­мии актив­но­сти лич­но­сти может быть раз­лич­ной: в одних случаях она про­я­в­ляет само­сто­я­тель­ность главным образом в почине, в выдви­же­нии пред­ло­же­ний, в другом случае — в спо­собах решения задачи, поста­в­лен­ной кол­лек­ти­вом, его руко­во­ди­те­лем. Наи­бо­лее ценным чело­ве­ком явля­ется тот, который на всех этапах дея­тель­но­сти про­я­в­ляет само­сто­я­тель­ность, ини­ци­а­тиву.

Авто­ном­ность актив­но­сти лич­но­сти зависит и от ее обще­ствен­ного поло­же­ния, ее роли в кол­лек­тиве, семье и т. д. Известно, что поло­же­ние руко­во­ди­теля кол­лек­тива или семьи (в семье всегда есть руко­во­ди­тель: вводной эту роль берет на себя жена, в другой — муж) обя­зы­вает про­я­в­лять ини­ци­а­тиву, само­сто­я­тель­ность в поста­новке и решении вопро­сов при опоре, конечно, на мнение и ини­ци­а­тиву кол­лек­тива. Вместе с тем поло­же­ние руко­во­ди­теля делает лич­ность более сво­бод­ной в при­нятии решений, что, конечно, не снимает ее ответ­ствен­но­сти перед кол­лек­ти­вом. Вот почему люди ока­зы­ва­ются более актив­ными и ини­ци­а­тив­ными, если они прошли школу руко­вод­ства про­из­вод­ствен­ным, научным или каким-либо другим кол­лек­ти­вами.

Авто­ном­ность актив­но­сти лич­но­сти не снимает прин­ципа детер­ми­ни­ро­ван­но­сти. Лич­ность более авто­номна и сво­бодна, если она познала необ­хо­ди­мость, при­об­рела богатый жиз­нен­ный опыт, овла­дела зна­ни­ями и навы­ками, если у нее вос­питаны спо­соб­но­сти и т. д. В этом случае ей есть что и из чего выби­рать, она может создать больше воз­мож­ных вари­ан­тов действий и оста­на­в­ли­ваться на более разум­ном. Кроме того, следует отметить, что как гете­ро­ном­ность, так и авто­ном­ность отно­си­тельны. Каждая ини­ци­а­тив­ная лич­ность должна идти в ногу с кол­лек­ти­вом, выпол­нять общие замыслы, под­чи­няться уста­но­в­лен­ному рас­по­рядку жизни и труда. Полная авто­но­мия лич­но­сти, сле­до­ва­тельно, немы­слима в обще­стве.

Разум­ное сочета­ние авто­но­мии и гете­ро­но­мии в актив­но­сти лич­но­сти создает наи­бо­лее бла­го­при­ят­ные условия для жизни и труда лич­но­сти и всего кол­лек­тива.

Волевое действие сложно и имеет несколько этапов. Началом любого воле­вого действия явля­ется созна­ние цели. Цель — это предвос­хи­ще­ние резуль­тата, к кото­рому стремится лич­ность. Один человек имеет цель полу­чить высшее обра­зо­ва­ние, другой — овла­деть опре­де­лен­ной про­фес­сией, третий — вос­питать у себя реши­тель­ность и т. д. и т. п.

В основе цели лежат раз­лич­ные мотивы, под кото­рыми следует пони­мать осо­знан­ные побу­жде­ния. К ним отно­сятся потреб­но­сти, инте­ресы и соци­аль­ные уста­новки лич­но­сти. Чем зна­чи­тель­нее цель, тем большее усилие воли про­я­в­ляет лич­ность.

Поста­новка цели моби­ли­зует мыш­ле­ние лич­но­сти на оценку реаль­но­сти желания, стрем­ле­ния, на оценку соб­ствен­ных воз­мож­но­стей и объек­тив­ных условий. Этот мыслен­ный анализ и сопо­ста­в­ле­ние раз­лич­ных доводов и соста­в­ляет второй этап воле­вого действия. И. П. Павлов говорил, что волевое действие требует соот­но­ше­ния потреб­но­сти, отра­зив­шейся в голове в виде желания с реаль­ными усло­ви­ями и личными убе­жде­ни­ями и воз­мож­но­стями. Если цель дея­тель­но­сти морально оправ­дана, если она созна­ется как дости­жи­мая, то тогда насту­пает третий этап воле­вого действия — решение.

Решение — это окон­ча­тель­ное сан­к­ци­о­ни­ро­ва­ние опре­де­лен­ной цели и утвер­жде­ние способа действия.

В неко­то­рых случаях решение затя­ги­ва­ется вслед­ствие борьбы мотивов, когда стал­ки­ва­ются между собой раз­лич­ные побу­жде­ния, напри­мер, раз­лич­ные потреб­но­сти или потреб­но­сти с чув­ствами и т. д. В этих случаях имеет место затяж­ной процесс взве­ши­ва­ния раз­лич­ных доводов за и против каждого побу­жде­ния. Если один из мотивов ока­зы­ва­ется более зна­чи­мым в соци­аль­ном и личном отно­ше­нии, то победа оста­ется за ним, если же лич­ность не может оценить, что для нее важнее, то борьба мотивов затя­ги­ва­ется и решение или совсем не будет принято, или оно при­ни­ма­ется по под­сказке, или вслед­ствие слу­чайного выбора, что типично для без­воль­ных людей.

Чет­вер­тым этапом и наи­бо­лее важным в волевом действии явля­ется испол­не­ние.

Не слу­чайно говорят, что благими наме­ре­ни­ями выстлан путь в ад. И действи­тельно, можно иметь самые бла­го­род­ные цели, но не бороться за их осу­ще­ст­в­ле­ние, более того, действо­вать в обрат­ном напра­в­ле­нии тому, что пред­пи­сы­вает цель. Напри­мер, школь­ник дает слово систе­ма­ти­че­ски учить уроки, чтобы исправить двойки, но тут же идет в кино, не выпол­нив оче­ред­ного домаш­него задания. Вот почему о воле нужно судить по действиям чело­века, а не по его словам и наме­ре­ниям, хотя и это нужно учи­ты­вать.

Испол­не­ние требует фик­са­ции в созна­нии цели и актив­ной дея­тель­но­сти по ее реали­за­ции.

Нередко на пути к реали­за­ции цели встре­ча­ются труд­но­сти и пре­пят­ствия, для пре­о­до­ле­ния которых необ­хо­димо волевое усилие. Волевое усилие — это не простое мышеч­ное усилие, хотя и оно при физи­че­ском труде бывает необ­хо­димо; волевое усилие — это кон­цен­тра­ция вну­трен­них духов­ных сил для пре­о­до­ле­ния труд­но­сти. В про­цессе воле­вого усилия обо­стря­ется мыш­ле­ние (поиски выхода из труд­ного поло­же­ния), ста­но­вится более про­дук­тив­ной память, а главное — воз­ра­с­тает вну­трен­няя мораль­ная стой­кость, сме­лость и муже­ство. Человек спо­со­бен вынести неи­мо­вер­ные труд­но­сти, лишения и добиться поста­в­лен­ной цели, несмо­тря на сло­жив­ши­еся небла­го­при­ят­ные объек­тив­ные условия дея­тель­но­сти.

При дости­же­нии цели человек испы­ты­вает извест­ное успо­ко­е­ние, раз­рядку или восторг в зави­си­мо­сти от слож­но­сти цели и ее обще­ствен­ной зна­чи­мо­сти. Вскоре у лич­но­сти воз­ни­кают новые цели и новые усилия по ее реали­за­ции. Сле­до­ва­тельно, жизнь, борьба, дея­тель­ность требуют от чело­века воле­вого напря­же­ния. Отсюда понятно, что лишь человек сильной воли может быть полезным не только обще­ству, но и самому себе в смысле соб­ствен­ного роста и раз­ви­тия как соци­ально ценной лич­но­сти.

Человек сильной воли — это, прежде всего, человек с твердым цельным харак­те­ром, про­я­в­ля­ю­щий мак­си­мум энергии в дея­тель­но­сти, спо­соб­ный пре­о­до­ле­вать труд­но­сти и пре­пят­ствия, вста­ю­щие на пути к дости­же­нию цели, и настой­чиво дово­дить дело до конца.

Человек сильной воли, во-вторых, спо­со­бен хорошо владеть собою, пода­в­ляя вну­трен­ние вле­че­ния, чувства и т. п., меша­ю­щие решению опре­де­лен­ной задачи. Это человек, всегда вла­де­ю­щий собой, спо­соб­ный идти нав­стречу опас­но­сти, пода­в­лять страх и отбра­сы­вать сомне­ния и опа­се­ния. Это в полном смысле муже­ствен­ный человек, обла­да­ю­щий выдер­ж­кой и упор­ством.

Человек сильной воли отли­ча­ется после­до­ва­тель­но­стью в дея­тель­но­сти и прин­ци­пи­аль­ном решении жиз­нен­ных вопро­сов. Это человек вну­тренне дис­ци­пли­ни­ро­ван­ный, умеющий не только руко­во­дить, но и быть руко­во­ди­мым, не только при­ни­мать решения, но и пре­тво­рять их в жизнь. В совет­ских усло­виях это человек, ста­вя­щий обще­ствен­ные цели и потреб­но­сти выше личных, сле­ду­ю­щий долгу, пове­де­ние кото­рого выдер­жано с точки зрения мораль­ных прин­ци­пов.

Все каче­ства, на которые мы здесь ука­зы­вали, и опре­де­ляют силу воли чело­века. К более деталь­ному рас­смо­тре­нию этих качеств и их природы мы и при­сту­пим.

1. Прин­ци­пи­аль­ная после­до­ва­тель­ность воли. Пси­холог К. Н. Кор­ни­лов так опре­де­ляет это каче­ство лич­но­сти: «Эта прин­ци­пи­аль­ная после­до­ва­тель­ность заклю­ча­ется в том, что все действия чело­века выте­кают из единого руко­во­дя­щего прин­ципа его жизни, кото­рому под­чи­няет все побоч­ное и вто­ро­сте­пен­ное»11.

Прин­ци­пи­аль­ная после­до­ва­тель­ность воли выте­кает из основ­ных уста­но­вок лич­но­сти, из опре­де­лен­ного миро­воз­зре­ния, которое и служит руко­во­дя­щим началом, исход­ным напра­в­ля­ю­щим мотивом дея­тель­но­сти чело­века. Мы не можем гово­рить о прин­ци­пи­аль­ной воле чело­века, убе­жде­ния кото­рого неу­стой­чивы, изме­ня­ются со дня на день.

Прин­ци­пи­аль­ность воли выте­кает из такого миро­воз­зре­ния, которое не явля­ется простым знанием, начет­ни­че­ством, а из такого, которое высту­пает в каче­стве личного убе­жде­ния, которое человек готов отста­и­вать и за которое он готов бороться.

Совет­скому чело­веку свойственно быть прин­ци­пи­аль­ным, после­до­ва­тель­ным в своем пове­де­нии и дея­тель­но­сти, потому что все его поступки и действия выте­кают из великих ком­му­ни­сти­че­ских идеалов, бес­пре­дель­ной любви к Родине, глу­бо­кого пони­ма­ния своего места в обще­стве, пони­ма­ния един­ства и вза­и­мо­о­бу­сло­в­лен­но­сти личных инте­ре­сов и обще­ствен­ных, почему испол­не­ние долга для совет­ских людей не тяжкая обя­зан­ность, а есте­ствен­ное дело, орга­ни­че­ски необ­хо­ди­мое для лич­но­сти. В этом и состоит каче­ствен­ная осо­бен­ность совет­ского чело­века в отличие от людей капитали­сти­че­ского класса, для которых основ­ным опре­де­ля­ю­щим мотивом их пове­де­ния и дея­тель­но­сти служит нажива и которые готовы изме­нить всему и продать все во имя личного обо­га­ще­ния.

2. Выно­сли­вость и настой­чи­вость воли. Настой­чи­вой или твердой волей обла­дает человек, который спо­со­бен к интен­сив­ной и энер­гич­ной дея­тель­но­сти не только вре­менно, при отдель­ных поступ­ках или в начале действия, но и при раз­но­об­раз­ной и при дли­тель­ной дея­тель­но­сти, при выпол­не­нии даже скучной работы, при наличии труд­но­стей и пре­пят­ствий, воз­ни­ка­ю­щих на пути к дости­же­нию цели.

Выно­сли­вость и настой­чи­вость воли явля­ются основой при­ле­жа­ния, такая воля — это насто­я­щая «рабочая воля». При­ме­ром настой­чи­во­сти и упор­ства в дости­же­нии наме­чен­ной цели может служить Зоя Кос­мо­де­мьян­ская, у которой осо­бенно ярко наблю­да­лось про­я­в­ле­ние этого каче­ства воли даже тогда, когда она была еще школь­ни­цей и решала пов­се­д­нев­ные жиз­нен­ные задачи.

Настой­чи­вость воли осо­бенно действенна при наличии труд­но­стей и, каза­лось бы, нео­до­ли­мых пре­пят­ствий, которые нужно пре­о­до­леть на пути к цели. Человек сильной воли обла­гает как раз этим каче­ством, он не отсту­пит назад, не рас­те­ря­ется перед пре­пят­ствием, а при­ло­жит все силы к его пре­о­до­ле­нию и достиг­нет наме­чен­ной цели.

3. Муже­ство. Муже­ство — это отсут­ствие страха перед опас­но­стью или умение пре­о­до­леть страх и идти нав­стречу опас­но­сти во имя дости­же­ния поста­в­лен­ной цели. Муже­ство — основа хра­бро­сти и отваги. Муже­ство связано с само­о­бла­да­нием и выдер­ж­кой. Человек с само­о­бла­да­нием не теря­ется в кри­ти­че­ские минуты, не под­да­ется панике, сохра­нит ясность ума, трезво оце­ни­ва­ю­щего обсто­я­тель­ства, и найдет выход из любого тяже­лого поло­же­ния. Выдер­жка — это спо­соб­ность пере­но­сить большое напря­же­ние, пре­о­до­ле­вать чувство уста­ло­сти, пере­но­сить боль. Человек, обла­да­ю­щий этими спо­соб­но­стями, всегда проявит выно­сли­вость, настой­чи­вость воли. При­ме­ром чело­века, сочета­ю­щего все эти каче­ства, явля­ется совет­ский летчик Алексей Мере­сьев, несо­кру­ши­мую волю кото­рого описал Борис Полевой в «Повести о насто­я­щем чело­веке».

Алексей Мере­сьев один­на­дцать дней выпол­зал из немец­кого тыла, не имея пищи и испы­ты­вая боль от раз­дро­б­лен­ных ступней ног, страшно опухших. Сперва он шел, ступая на снег раз­дро­б­лен­ными ногами, но когда такой способ пере­дви­же­ния стал невоз­мо­жен, он срубил палку с рога­ти­ной на конце, опи­рался на нее под­бо­род­ком и руками и делал шаг за шагом. «Так брел он еще два дня по снежной дороге, выбра­сы­вая вперед палку», ложась на нее и под­тя­ги­вая к ней ноги. Когда и такое пере­дви­же­ние стало невоз­мож­ным (выбился из сил, совер­шенно отощал), Алексей стал пере­дви­гаться ползком, делая «шаги» руками. Так полз он еще день, два или три. Счет времени он потерял... Порой не то дрема, не то забытье овла­де­вали им. Он засыпал на ходу, но сила, тянув­шая его на восток, была так велика, что и в состо­я­нии забытья он про­дол­жал мед­ленно ползти, пока не наты­кался на дерево или куст, или не осту­па­лась рука, и он падал лицом в талый снег... Вся его воля, все неясные его мысли, как в фокусе, были сосре­до­то­чены в одной малень­кой точке: ползти, дви­гаться вперед во что бы то ни стало. Но ползти уже было трудно. Руки дрожали и, не выдер­жи­вая тяжести тела, под­ла­мы­вались. Несколько раз он ткнулся лицом в талый снег... Когда руки пере­стали держать, он попро­бо­вал ползти на локтях, а затем катился.

Алексей уже не думал о том, удастся ли ему добраться до своих, но он знал, что будет ползти, катиться, пока тело его в состо­я­нии дви­гаться. Когда от страш­ной этой работы всех его сла­бев­ших мышц он на мгно­ве­ние потерял созна­ние, руки и все его тело про­дол­жали делать те же сложные дви­же­ния, и он катился по снегу — на звук кано­нады, точно на восток».

Спра­ши­ва­ется, где источ­ники той неис­ся­ка­е­мой воли, которая вдох­нула жизнь в этого полу­жи­вого чело­века, эту огромную энергию? Умереть было легко, но он хотел жить и бороться, ненависть к врагам под­дер­жи­вала его жизнь и стрем­ле­ние к борьбе, поро­ждала его силы. Звуки далекой кано­нады вели его, неу­мо­лимо звали и при­ко­вы­вали его вни­ма­ние. Там, откуда несутся звуки боя, сра­жа­ются наши, и туда нужно идти. Он встретился с совет­скими людьми, он среди своих. Алексей был в таком состо­я­нии, что по костям, высту­пав­шим на груди и руках, можно было изучать стро­е­ние скелета чело­века, но, несмо­тря на это, у него сохра­нился мощный дух, сильная воля. В гос­питале «иногда до утра лежал с откры­тыми глазами, вце­пив­шись зубами в одеяло, чтобы не стонать». «Даже тогда, когда ему объ­я­вили, что состо­я­ние сердца не поз­во­ляет усып­лять его и опе­ра­цию при­дется делать под местным нар­ко­зом, он только кивнул головой. Во время опе­ра­ции он не издал ни стона, ни крика».

Еще пора­зи­тель­нее и вели­че­ствен­нее пред­стает картина того, как этот летчик с ампу­ти­ро­ван­ными ступ­нями обеих ног упорно учился ходить на про­те­зах, и не только ходить, но и бегать, тан­це­вать — и все для того, чтобы снова стать лет­чи­ком-истре­би­те­лем. Все им было пре­о­до­лено на этом пути. После упорной, настой­чи­вой тре­ни­ровки он стал ходить так, что трудно было заметить или пове­рить, что он на про­те­зах. Еще труднее было пове­рить всем окру­жав­шим его, что он станет летать, станет лет­чи­ком-истре­би­те­лем. Однако при колос­саль­ном напря­же­нии сил, упор­стве, муже­стве, настой­чи­во­сти он пре­о­до­лел, каза­лось бы, непре­о­до­ли­мые труд­но­сти, но добился того, что протезы стали такими легкими, подат­ли­выми и гибкими, как свои соб­ствен­ные ноги. Он снова стал лет­чи­ком-истре­би­те­лем и снова пока­зы­вал высшее летное искус­ство и, геро­и­че­ски сра­жа­ясь, побе­ждал лучших немец­ких асов.

Подвиг летчика Мере­сьева, выра­жа­ю­щий испо­лин­скую волю, не есть нечто нео­бы­чайное, еди­нич­ное. Подоб­ные подвиги мы наблю­дали в мас­со­вом мас­штабе у воинов в период Оте­че­ствен­ной войны, защи­щав­ших свою Родину. Это каче­ство выно­сли­во­сти и настой­чи­во­сти воли совет­ского чело­века опре­де­ля­ется новой его при­ро­дой, новым его созна­нием, новым его отно­ше­нием к явле­ниям и собы­тиям жизни. Совет­ский человек прошел закалку, мудрую школу соци­али­сти­че­ского стро­и­тель­ства и потому он непо­бе­дим.

4. Реши­тель­ность воли. Это каче­ство харак­те­ри­зу­ется отсут­ствием излиш­них коле­ба­ний, быстрым, но обду­ман­ным при­нятием решений и смелым про­ве­де­нием их в жизнь. Осо­бенно реши­тель­ность про­я­в­ля­ется и вместе с тем про­ве­ря­ется в случаях, когда ситу­а­ция сложна и нужно из многих воз­мож­ных действий выбрать правиль­ное и где действие сопря­жено с боль­шими труд­но­стями и опас­но­стями. Реши­тель­ность осо­бенно необ­хо­дима чело­веку в усло­виях военной дея­тель­но­сти. Без нее не может быть ни хоро­шего пол­ко­водца, ни хоро­шего солдата.

Известно ори­ги­наль­ное выска­зы­ва­ние по этому поводу рус­ского гене­рала Дра­го­ми­рова. Кто коле­б­лется, писал он, всегда рискует быть побитым, потому что вслед­ствие коле­ба­ний он ничего не в состо­я­нии делать, между тем как против­ник действует. Нес­по­соб­ный решиться на что-нибудь похож на чело­века со свя­зан­ными руками, с которым всякий может сделать, что хочет. Поэтому в военном деле должно принять за без­у­слов­ную истину, что самая опасная из реши­мо­стей — это ни на что не решаться. Самое дерзкое, хуже, самое необ­ду­ман­ное пред­при­ятие не пред­ста­в­ляет такого риска, как нере­ши­тель­ность.

Нере­ши­тель­ность — след­ствие затяж­ной борьбы мотивов. В резуль­тате этого решения затя­ги­ва­ются или совсем не при­ни­ма­ются. Сомне­ния и неу­ве­рен­ность, наблю­да­ю­щи­еся здесь, мешают реши­тель­ному действию, а если действие и насту­пило, то оно быстро и закан­чи­ва­ется, не будучи завер­шен­ным. Нере­ши­тель­ность свойственна людям бес­ха­рак­тер­ным, неу­стой­чи­вым в своих воз­зре­ниях, у которых нет более или менее устой­чи­вых прин­ци­пов, опре­де­ля­ю­щих жиз­нен­ный путь лич­но­сти, ее стрем­ле­ния и поступки.

В. И. Ленин всегда относил нере­ши­тель­ность к свойствам мел­ко­бур­жу­азных эле­мен­тов обще­ства, которые то кри­кливы, то плак­сивы, то «смелы», то тру­сливы и во всем и всегда про­я­в­ляют коле­ба­ния, сомне­ния. Они всегда неу­стой­чивы и поло­вин­чаты в своих мыслях и действиях.

Во фран­цуз­ской пси­холо­ги­че­ской лите­ра­туре описан яркий случай, когда моло­дому чело­веку нужно было дать реши­тель­ный ответ. Долго коле­б­лясь, он так и не мог прийти к опре­де­лен­ному решению. Написав два письма, в одном из которых давался поло­жи­тель­ный, а в другом отри­ца­тель­ный ответ, отправился на почту, надеясь на то, что решение наконец придет само. Опустив письмо с отри­ца­тель­ным ответом, он пере­ду­мал, сел в поезд и поехал, чтобы дать поло­жи­тель­ный.

Реши­тель­ность играет большую роль в дея­тель­но­сти, осо­бенно в сложных жиз­нен­ных ситу­а­циях, тре­бу­ю­щих опре­де­лен­ных решений и непо­сред­ствен­ного действия (напри­мер, боевая опе­ра­ция), свя­зан­ного с осу­ще­ст­в­ле­нием при­ня­того решения.

Реши­тель­ность свойственна людям, во-первых, хорошо знающим свое дело, во-вторых, уве­рен­ным в своих силах, в-третьих, морально твердым, обла­да­ю­щим муже­ством и выдер­ж­кой и, наконец (и это главное), людям, ведущим борьбу за правое дело, людям, на знамени которых напи­сано: служить народу, Родине до послед­ней капли крови.

Такими людьми явля­ются совет­ские люди, пока­зав­шие всему миру, на что они могут решиться, на какие жертвы пойти во имя незави­си­мо­сти своей Родины.

5. Ини­ци­а­тив­ность воли. Ини­ци­а­тив­ность — одно из основ­ных и цен­нейших качеств воле­вого чело­века. Ини­ци­а­тив­ный человек спо­со­бен само­сто­я­тельно решать вопросы, а не ждать по всякому поводу ука­за­ний от других, как это наблю­да­ется у педан­тов, бюро­кра­тов, не спо­соб­ных решать дело по соб­ствен­ному почину.

Суще­ствен­ную роль в про­я­в­ле­нии ини­ци­а­тив­но­сти играет умение видеть пер­спек­тиву и само­сто­я­тельно мыслить. Человек, наде­лен­ный твор­че­ским вооб­ра­же­нием, увле­ка­ю­щийся планами пре­об­ра­зо­ва­ния действи­тель­но­сти, всегда про­я­в­ляет в жиз­нен­ной прак­тике ини­ци­а­тив­ность.

Соци­али­сти­че­ская действи­тель­ность с ее бога­тыми воз­мож­но­стями раз­но­об­раз­ной дея­тель­но­сти, с воз­мож­но­стями раз­вер­ты­ва­ния твор­че­ских сил народа спо­соб­ствует раз­ви­тию ини­ци­а­тив­но­сти совет­ских людей. Если это рядовой рабочий — он про­я­в­ляет свою ини­ци­а­тиву в раци­о­нали­за­ции труда и ста­но­вится нова­то­ром, если это кол­хоз­ник — он про­я­в­ляет ини­ци­а­тиву в выра­щи­ва­нии бога­того урожая, новых видов рас­те­ний и т. п. Если этот человек явля­ется пред­стави­те­лем науки — он про­кла­ды­вает новые пути в ней, откры­вает новые стра­ницы. Для ини­ци­а­тивы у нас имеется широкое поле при­ме­не­ния, богатые воз­мож­но­сти ее про­я­в­ле­ния, и эти воз­мож­но­сти кроются в новом отно­ше­нии к труду, соци­али­сти­че­ском отно­ше­нии, когда ини­ци­а­тива поощря­ется нашим госу­дар­ством и куль­ти­ви­ру­ется нашей партией. Только гос­под­ству­ю­щие классы капитали­сти­че­ских стран стре­мятся выра­щи­вать рабов, авто­ма­тов, не умеющих думать, но спо­соб­ных послушно испол­нять волю гос­по­дина, только капитализм пред­ста­в­ляет бла­го­при­ят­ную почву для выра­щи­ва­ния всякого рода «чинуш», для которых важно не само дело, которое они выпол­няют, а то, что они за него полу­чают, не то, что оно дает обще­ству, а то, что оно дает им лично. Для этих людей основ­ной девиз «отсель — досель», делать только то, что указано. Да и сам труд, как тяжелое бремя, как про­клятие, как сред­ство угнете­ния одних и обо­га­ще­ния других, выби­вает почву для про­я­в­ле­ния ини­ци­а­тив­но­сти. Таким образом, ини­ци­а­тив­ность с ее каче­ственно новой напра­в­лен­но­стью есть свойство совет­ского чело­века, опре­де­ля­е­мое новым обще­ствен­ным устройством и новыми отно­ше­ни­ями людей, скла­ды­ва­ю­щимися в соци­али­сти­че­ском обще­стве.

6. Мораль­ная вос­питан­ность воли. В. И. Ленин харак­те­ри­зует эту сторону воли как умение под­чи­нять свои личные инте­ресы инте­ре­сам кол­лек­тива, класса, когда поступки чело­века опре­де­ля­ются прин­ци­пами обще­ствен­ной морали. Ясно, что поступки, исхо­дя­щие из эго­и­сти­че­ской бур­жу­аз­ной морали, носят один харак­тер, а поступки и действия, выте­ка­ю­щие из ком­му­ни­сти­че­ской морали, носят совер­шенно иной харак­тер. Для совет­ских людей чувство долга перед Родиной и своим народом явля­ется неис­ся­ка­е­мым источ­ни­ком геро­изма на поприще мирного стро­и­тель­ства и защиты своего Оте­че­ства.

В бес­смерт­ном подвиге рядо­вого Мат­ро­сова, закрыв­шего своим телом амбра­зуру вра­же­ского дзота, выра­жа­ется эта испо­лин­ская нрав­ствен­ная сила воли.

Един­ство воли, выра­жен­ное в дис­ци­плине, выте­кает из пони­ма­ния долга, необ­хо­ди­мо­сти, из созна­тель­ного под­чи­не­ния опре­де­лен­ному решению и не только фор­маль­ного его при­зна­ния, но и неу­клон­ной дея­тель­но­сти, напра­в­лен­ной на реали­за­цию этого решения. Только при этих усло­виях воля инди­вида сли­ва­ется воедино с волей других людей, волей кол­лек­тива, ста­но­вясь единой волей. Только такая воля явля­ется действи­тельно морально вос­питан­ной, а дис­ци­плина — под­линно созна­тель­ной. Только такая единая воля явилась источ­ни­ком геро­и­че­ских побед совет­ских людей в мирном труде и защите Родины, только такая воля — залог неу­клон­ного дви­же­ния вперед по пути постро­е­ния ком­му­ни­сти­че­ского обще­ства, только такая воля корен­ным образом отли­чает волю совет­ского чело­века от эго­и­сти­че­ской воли людей капитали­сти­че­ского обще­ства, где человек чело­веку волк, где человек не может стать выше инди­ви­ду­али­сти­че­ских, эго­и­сти­че­ских устрем­ле­ний, не может посту­питься личным во имя обще­ствен­ного блага, во имя долга.

Опи­сан­ные каче­ства чело­века сильной воли обра­зу­ются в резуль­тате опре­де­лен­ного вос­пита­ния и дея­тель­но­сти инди­вида. Соци­аль­ные условия жизни и дея­тель­но­сти имеют исклю­чи­тель­ное зна­че­ние в фор­ми­ро­ва­нии извест­ных качеств. Вот почему мы всегда под­чер­ки­ваем, что такие-то каче­ства присущи совет­скому чело­веку, так как ком­му­ни­сти­че­ское вос­пита­ние может их поро­дить, развить и укре­пить.

Основ­ные каче­ства воли начи­нают фор­ми­ро­ваться уже у ребенка. Усло­ви­ями этого фор­ми­ро­ва­ния явля­ются: под­ра­жа­ние окру­жа­ю­щим, созна­тель­ное стрем­ле­ние развить у себя те или другие волевые каче­ства, учеба и труд ребенка-школь­ника и, наконец, при­вычки, которые воз­ни­кают у него в про­цессе дея­тель­но­сти.

Харак­те­ри­зуя каче­ства чело­века силь­ной’ воли, мы ука­зы­вали на тот факт, что все они вза­и­мо­свя­заны и только наличие всех их в извест­ной степени раз­ви­тия опре­де­ляет сильную волю. Однако бывают случаи, когда одно или несколько качеств воли слабо развиты, и тогда мы имеем дело с той или иной формой волевой недо­ста­точ­но­сти, или, как часто говорят в науке, с ано­малией воли.

Волевая недо­ста­точ­ность может про­я­в­ляться в чрез­вы­чайно мно­го­об­разных формах. Мы не имеем воз­мож­но­сти описать все их, а потому и оста­на­в­ли­ва­емся только на весьма ярких, чаще всего встре­ча­ю­щихся в жизни случаях. Все формы волевой недо­ста­точ­но­сти, для удоб­ства их рас­смо­тре­ния, мы раз­би­ваем на два вида: а) пас­сив­ные формы волевой недо­ста­точ­но­сти, б) актив­ные формы волевой недо­ста­точ­но­сти.

1. Легкая вну­ша­е­мость и неса­мо­сто­я­тель­ность. Люди с такой формой волевой недо­ста­точ­но­сти харак­те­ри­зу­ются чрез­вы­чай­ной уступ­чи­во­стью чужому влиянию и легкой подат­ли­во­стью воле другого чело­века. Для таких людей прав тот, кто говорит послед­ним, мнение послед­него явля­ется и их мнением, они делают то, что пред­пи­сы­вают или при­ка­зы­вают другие. Пред­при­им­чи­вость и ини­ци­а­тива отсут­ствуют, настой­чи­вость незна­чи­тельна. Такая форма волевой недо­ста­точ­но­сти связана чаще всего со слабым раз­ви­тием прин­ци­пи­аль­но­сти. Человек в этом случае не выра­бо­тал опре­де­лен­ных взгля­дов и убе­жде­ний, которым он мог бы сле­до­вать в жизни. Само собою попятно, что легкая вну­ша­е­мость и неса­мо­сто­я­тель­ность нахо­дятся в обратно про­пор­ци­о­наль­ной зави­си­мо­сти от воз­ра­ста. Дош­коль­ники, напри­мер, настолько вну­ша­емы, что могут пове­рить в явно нере­аль­ные вещи. Они легко верят сказке и пережи­вают за судьбу пер­со­на­жей, как за судьбу живых людей. Если ребенок, напри­мер, упал и ушибся, то бывает доста­точно матери подуть на уши­б­лен­ное место и сказать: «Теперь не больно», как ребенок успо­ка­и­ва­ется, пере­стает плакать.

2. Апатия. Апатия более тяжелая форма волевой недо­ста­точ­но­сти, близкая к болез­нен­ному состо­я­нию депрес­сии, когда у чело­века исче­зают всякого рода желания, стрем­ле­ния, ему «все равно». Такой человек без­раз­ли­чен к собы­тиям жизни, мнению других людей и т. п. Сон­ли­вость — харак­тер­ное для него состо­я­ние. Хорошей иллю­стра­цией апа­тич­ного чело­века может служить образ Лубкова из извест­ного про­из­ве­де­ния Г. Успен­ского «Нравы Рас­те­ря­е­вой улицы».

Апатия может быть вызвана тяжелым пережи­ва­нием (горе, отча­я­ние), когда «у чело­века руки опу­сти­лись», или общей при­туп­лен­но­стью чувств, когда ни радость не воз­бу­ждает, ни горе не вызы­вает вол­не­ния. Апатия нередко бывает связана с такими нерв­ными забо­ле­ва­ни­ями, как истерия, невра­сте­ния, и душев­ными болез­нями — мелан­хо­лия и депрес­сия.

Хотя все дети отли­ча­ются большой актив­но­стью и в первую очередь физи­че­ской (они не могут усидеть на месте, всегда в вечном дви­же­нии), все же иногда при­хо­дится наблю­дать и апа­тич­ных среди школь­ни­ков. Это бывают дети с физи­че­скими недо­стат­ками, которых дразнят свер­ст­ники, или дети, поте­ряв­шие веру в свои силы и спо­соб­но­сти, для которых все стало «все равно»; наконец, пас­сив­ные встре­ча­ются в семье, где ребенка слишком муштруют или во всем опекают. Я как-то встретил школь­ницу-под­ростка, которая и училась без ста­ра­ния и в обще­ствен­ной жизни класса не при­ни­мала участия, и подруг не имела. Ока­за­лось, что она вос­пи­ты­ва­лась дома одна, роди­тели подруг к ней не допус­кали, так как боялись, что они могут занести инфек­цию или привить дурные нравы. Само­сто­я­тель­ность была пода­в­лена бес­пре­ко­слов­ными при­ка­зами вести себя так-то и делать то-то. Отсюда потеря инте­реса ко всему.

3. Нере­ши­тель­ность. Нере­ши­тель­ность — это форма волевой недо­ста­точ­но­сти, про­я­в­ля­ю­ща­яся в нес­по­соб­но­сти оста­но­виться на одном суще­ствен­ном мотиве и решить действо­вать в извест­ном напра­в­ле­нии. У нере­ши­тель­ных людей наблю­да­ется дли­тель­ная борьба мотивов, сопро­во­жда­ю­ща­яся тяжелым состо­я­нием само­со­зна­ния соб­ствен­ной бес­по­мощ­но­сти. Нере­ши­тель­ные люди или совсем не при­ни­мают ника­кого решения или при­ни­мают слу­чайное решение, уто­мив­шись от душев­ной борьбы. Но и это при­ня­тое решение не доводят до конца и часто меняют, уже при­сту­пив к испол­не­нию. При­ме­ром может служить образ Под­ко­ле­сина из комедии Н. Гоголя «Женитьба». Нере­ши­тель­ность связана с отсут­ствием стер­ж­не­вой линии пове­де­ния, в резуль­тате чего воз­ни­кает обилие всякого рода сомне­ний отно­си­тельно того, какой путь дея­тель­но­сти избрать. В крайних случаях нере­ши­тель­ность связана с болез­нен­ным состо­я­нием, «бредом сомне­ний» и болез­нен­ною мни­тель­но­стью. Дети редко про­я­в­ляют нере­ши­тель­ность, нао­бо­рот, они опро­мет­чивы в своих реше­ниях.

4. Отсут­ствие настой­чи­во­сти и выдер­жки. Есть люди, которые при­ни­мают много решений, но никогда не доводят их до конца. У таких людей нет выдер­жки. Их пугает новый шаг, который они должны пред­при­нять, их пугают труд­но­сти, которые стоят или могут воз­ник­нуть на пути дея­тель­но­сти. При­ни­мая решения, они, однако, боятся выйти из своего полу­сон­ного, пас­сив­ного состо­я­ния. При­ме­ром такого чело­века может служить Обломов. Отсут­ствие настой­чи­во­сти и выдер­жки часто опре­де­ля­ется раз­вив­шейся лено­стью с слабо раз­ви­той спо­соб­но­стью к воле­вому усилию.

У неко­то­рых детей дош­коль­ного и школь­ного воз­ра­ста наблю­да­ется отсут­ствие настой­чи­во­сти и выдер­жки. Такие дети могут горячо браться за дело, но опус­кать руки при первой же труд­но­сти: Такая картина наблю­да­ется у тех школь­ни­ков, которые вос­пи­ты­вались в семье, где их вся­че­ски опекали, обе­ре­гали от труд­но­стей, где роди­тели все делали за детей, в том числе и уроки.

Этот вид волевой недо­ста­точ­но­сти проти­во­поло­жен первому. Люди этого вида на первый взгляд кажутся нео­бы­чайно энер­гич­ными и настой­чи­выми. Одни из них бурно на все реа­ги­руют, поры­ви­сты в реше­ниях и действиях, другие, приняв решение, цепко за него дер­жатся даже тогда, когда оно нера­зумно, а может быть, и вредно.

Соот­вет­ственно этому можно наметить две формы волевой недо­ста­точ­но­сти: импуль­сив­ность и упрям­ство.

1. Импуль­сив­ность. Импуль­сив­ность харак­те­ри­зу­ется чрез­вы­чай­ной поры­ви­сто­стью к действиям даже тогда, когда мотивы не взве­шены и решение не обду­мано. Таким людям свойственно неу­дер­жи­мое стрем­ле­ние к немед­лен­ному действию, чтобы достиг­нуть жела­е­мого. О таких людях в народе говорят: «Что на уме, то и на языке», «Горячие головы», «Не человек, а порох» и т. п.

Импуль­сив­ные люди действуют «очертя голову», т. е. необ­ду­манно, бес­пла­ново, под вли­я­нием вспых­нув­шего чувства, а потому и не дости­гают целе­со­об­разных резуль­та­тов. Пре­крас­ной иллю­стра­цией такой формы волевой недо­ста­точ­но­сти могут служить образы из про­из­ве­де­ний Н. Гоголя: Ноздрева («Мертвые души») и Коч­ка­рева (комедия «Женитьба»), Импуль­сив­ность харак­терна людям с силь­ными и бурно про­те­ка­ю­щими чув­ствами, нес­по­соб­ными к само­о­бла­да­нию и выдер­жке, людям, которые не выра­бо­тали само­кон­троля, людям «раз­бро­сан­ным», с неу­стой­чи­выми инте­ре­сами и стрем­ле­ни­ями. Это люди с ярко выра­жен­ным без­во­лием, внешне про­я­в­ля­ю­щимся в бурной, мало­о­со­знан­ной актив­но­сти.

Импуль­сив­ность харак­терна осо­бенно для младшего дош­коль­ника. Она связана с есте­ствен­ной для этого воз­ра­ста недо­ста­точ­ной тор­мо­зи­мо­стью, т. е. нераз­ви­той еще спо­соб­но­стью сдер­жи­вать первые порывы, чтобы все осно­ва­тельно обду­мать, а также с недо­ста­точ­но­стью жиз­нен­ного опыта и огра­ни­чен­но­стью знаний. В школь­ном воз­ра­сте также встре­ча­ется немало импуль­сив­ных ребят, осо­бенно среди очень эмо­ци­о­наль­ных под­рост­ков. У старших школь­ни­ков импуль­сив­ность резко сни­жа­ется, но зато иногда наблю­да­ется нере­ши­тель­ность. Куда пойти учиться, какую про­фес­сию выбрать — это реша­ется нередко мучи­тельно долго.

2. Упрям­ство. Упрям­ство про­я­в­ля­ется в бес­смы­слен­ной «настой­чи­во­сти», в стрем­ле­нии цепко дер­жаться при­ня­того решения даже тогда, когда человек, его при­няв­ший, сознает, пусть даже смутно, его нера­зум­ность. Упрям­ство — это ярко выра­жен­ное без­во­лие, пародия на волю. Человек нередко про­я­в­ляет упрям­ство из страха пока­зать свою сла­бо­сть другим или из боязни усту­пить, чтобы не попасть под чужое влияние. Упрямые люди бывают нес­носны, смешны, а иногда и жалки.

Упрям­ство связано со сла­бо­стью кри­ти­че­ской оценки, нес­по­соб­но­стью спо­койно и все­сто­ронне обду­мать соб­ствен­ные мотивы и доводы других, тупой непо­во­рот­ли­во­стью ума.

Упрям­ство — неред­кое явление, отме­ча­е­мое у детей, в осо­бен­но­сти у под­рост­ков. Они хотят быть само­сто­я­тель­ными. В силу ряда причин они не всегда при­ни­мают верные решения или совер­шают про­ступки, но не хотят в этом при­зна­ваться ни себе, ни другим, а если и осо­знают оши­боч­ность соб­ствен­ного пове­де­ния, то боятся пока­заться окру­жа­ю­щим слабыми и уступ­чи­выми, а потому упи­ра­ются, оправ­ды­вая совер­шен­ное ложными дово­дами12.

В заклю­че­ние анализа форм волевой недо­ста­точ­но­сти мы, во-первых, должны заметить, что они не так уж часто про­я­в­ля­ются в таком сгу­щен­ном, ярком виде, как мы их описали. Могут быть раз­лич­ные степени про­я­в­ле­ния от более или менее незна­чи­тель­ных и эпи­зо­ди­че­ских до крайних случаев, вплоть до болез­нен­ных. Во-вторых, в жизни мы редко можем наметить резкие границы между раз­лич­ными формами волевой недо­ста­точ­но­сти, напри­мер вну­ша­е­мо­стью и импуль­сив­но­стью. Чаще всего наблю­да­ются сме­шан­ные типы. И, наконец, мы должны опре­де­ленно указать на зави­си­мость раз­ви­тия форм про­я­в­ле­ния волевой недо­ста­точ­но­сти от харак­тера вос­пита­ния в жизни людей в опре­де­лен­ных соци­ально-пси­холо­ги­че­ских усло­виях.

Так, В. И. Ленин пишет: «Был такой тип русской жизни — Обломов. Он все лежал на кровати и соста­в­лял планы. С тех пор прошло много времени. Россия про­де­лала три рево­лю­ции, а все же Обло­мовы остались, так как Обломов был не только помещик, а и кре­стья­нин, и не только кре­стья­нин, а и интел­ли­гент, и не только интел­ли­гент, а и рабочий и ком­му­нист. Доста­точно посмо­треть на нас, как мы засе­даем, как мы рабо­таем в комис­сиях, чтобы сказать, что старый Обломов остался и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой-нибудь толк вышел. На этот счет мы должны смо­треть на свое поло­же­ние без всяких иллюзий»13.

У раз­ви­ва­ю­ще­гося ребенка нередко про­я­в­ля­ется в извест­ной степени волевая недо­ста­точ­ность, напри­мер импуль­сив­ность, упрям­ство, нега­ти­визм и вну­ша­е­мость. Это вполне есте­ственно. Фор­ми­ро­ва­ние воли не может быть сугубо пря­мо­ли­нейным, без всяких воз­мож­ных откло­не­ний. Так, недо­ста­точ­ный кон­троль созна­ния, сильная эмо­ци­о­наль­ная впе­чат­ли­тель­ность, отсут­ствие умения сдер­жи­вать свои желания и чувства, свойствен­ные детям пред­до­ш­коль­ного и дош­коль­ного воз­ра­с­тов, при­во­дят, есте­ственно, к про­я­в­ле­нию импуль­сив­но­сти и вну­ша­е­мо­сти.

Ста­но­в­ле­ние лич­но­сти ребенка в про­цессе раз­ви­тия харак­те­ри­зу­ется созре­ва­нием созна­ния и само­со­зна­ния, что ска­зы­ва­ется на воз­ра­с­та­нии его само­сто­я­тель­но­сти: стремится все делать сам, быть отно­си­тельно незави­си­мым и т. п. А так как силы его еще неве­лики, воз­мож­но­сти огра­ни­чены, созна­ние не настолько созрело, чтобы учи­ты­вать далеко идущие послед­ствия поступ­ков и действий, ребенок огра­ни­чи­ва­ется про­те­стом против мелоч­ной опеки взро­с­лых, выра­жа­ю­щимся в виде нега­ти­визма — немоти­ви­ро­ван­ного сопроти­в­ле­ния тре­бо­ва­ниям окру­жа­ю­щих лиц, а также упрям­ства — стрем­ле­ния насто­ять на своем даже при созна­нии нера­зум­но­сти своих действий или выста­в­ля­е­мых тре­бо­ва­ний.

Из ска­зан­ного, однако, не следует делать вывод, что раз­ви­тие идет от импуль­сив­но­сти и вну­ша­е­мо­сти к нега­ти­визму и упрям­ству. Нужно, во-первых, помнить, что раз­ви­тие воли ребенка может и не вклю­чать яркого и стойкого про­я­в­ле­ния опи­сан­ных форм волевой недо­ста­точ­но­сти, если вос­пита­ние поста­в­лено правильно, и, во-вторых, наряду с импуль­сив­но­стью и вну­ша­е­мо­стью может наблю­даться про­я­в­ле­ние нега­ти­визма и упрям­ства. Эти формы могут ужи­ваться по той простой причине, что старое нередко ужи­ва­ется с новым, новое воз­ни­кает в лоне старого, и только в про­цессе дли­тель­ного раз­ви­тия, вос­пита­ния и само­вос­пита­ния про­ис­хо­дят каче­ствен­ные сдвиги в созна­нии и пове­де­нии чело­века. Поэтому общие зако­но­мер­но­сти раз­ви­тия необ­хо­димо рас­сма­т­ри­вать на кон­крет­ных случаях, учи­ты­вая инди­ви­ду­аль­ные осо­бен­но­сти лич­но­сти, условия ее жиз­не­де­я­тель­но­сти и вос­пита­ния.

Таким образом, изу­че­ние общих форм про­я­в­ле­ния волевой недо­ста­точ­но­сти весьма важно роди­те­лям, во-первых, для того, чтобы раз­ли­чать под­лин­ную волю от пародии на нее, то есть уметь рас­по­зна­вать раз­лич­ные формы без­во­лия и бла­го­даря этому пред­при­ни­мать сво­е­вре­менно необ­хо­ди­мые меры для их испра­в­ле­ния, и, во-вторых, для того, чтобы пре­ду­пре­дить поя­в­ле­ние форм волевой недо­ста­точ­но­сти.

Воля не дана от природы, она воз­ни­кает и раз­ви­ва­ется в про­цессе жиз­не­де­я­тель­но­сти чело­века, бла­го­даря вос­пита­нию и обу­че­нию.

Путь раз­ви­тия воли у ребенка идет от рефлек­тор­ных и инстин­к­тив­ных дви­же­ний к созна­тель­ным поступ­кам и действиям, напра­в­лен­ным на дости­же­ние созна­тельно поста­в­лен­ной цели.

Ново­ро­жден­ный совер­шает массу дви­же­ний импуль­сив­ного харак­тера, идущих или от непро­из­воль­ной «раз­рядки» энергии нервной системы или же побу­жда­е­мых орга­ни­че­скими потреб­но­стями. Даль­нейший путь раз­ви­тия идет к смутным вле­че­ниям, к овла­де­нию соб­ствен­ными дви­же­ни­ями. От несо­зна­тель­ных действий раз­ви­тие при­во­дит ребенка к эмо­ци­о­нально-осо­знан­ным стрем­ле­ниям. У ребенка воз­ни­кают желания. Правда, эти желания еще чрез­вы­чайно неу­стой­чивы, быстро меня­ются, но это уже суще­ствен­ный зачаток воли. Наличие желания мы можем наблю­дать у полу­то­ра­го­до­ва­лого ребенка. Уже в этот период наблю­да­ется харак­тер­ная для воли борьба мотивов. Дети выби­рают из несколь­ких воз­мож­но­стей одну, но харак­тер выбора больше всего зависит от эмо­ци­о­наль­ного состо­я­ния ребенка и от эмо­ци­о­наль­ной при­вле­ка­тель­но­сти пред­мета или действия.

В три года ребенок уже не только выби­рает, но и может сдер­жи­вать свое желание (ожи­да­ние), пре­о­до­ле­вать отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к пред­мету и совер­шает поступки, исходя из про­стейших мотивов.

Харак­тер­ным момен­том для раз­ви­тия воли ребенка явля­ется под­ра­жа­е­мость и легкая вну­ша­е­мость. Часто действия ребенка, его поступки опре­де­лены простой под­ра­жа­е­мо­стью взро­с­лым или свер­ст­ни­кам.

В старшем дош­коль­ном воз­ра­сте мы можем гово­рить о воле у ребенка, напо­ми­на­ю­щей по форме волю взро­с­лого, но отли­ча­ю­щейся от послед­ней по каче­ствен­ным при­зна­кам: по содер­жа­нию, осмы­слен­но­сти, побу­жде­нию и твер­до­сти в реали­за­ции поста­в­лен­ных целей.

Под­лин­ное раз­ви­тие воли требует опре­де­лен­ного уровня созна­ния, мораль­ных уста­но­вок, жиз­нен­ного опыта и в первую очередь интел­лек­ту­аль­ных сил.

Ста­но­в­ле­ние само­сто­я­тель­ной воли наблю­да­ется в под­рост­ко­вом воз­ра­сте, что связано с осо­бенно интен­сив­ным фор­ми­ро­ва­нием в этот период лич­но­сти, тре­бу­ю­щей само­о­пре­де­ле­ния. Под­ро­сток желает, чтобы с его мнением считались, чтобы отно­си­лись к нему как к взро­с­лому, как к равному. При небла­го­при­ят­ных усло­виях эти желания про­я­в­ля­ются в утри­ро­ван­ной форме нега­ти­визма, т. е. отри­ца­ния советов и реко­мен­да­ций роди­те­лей, старших, в упрям­стве, т. е. в отста­и­ва­нии нера­зумных, но выска­зан­ных решений или мнений и т. д.

В юно­ше­ском воз­ра­сте, несмо­тря на оттенок роман­тич­но­сти и поры­ви­сто­сти наме­ре­ний, все же спадают напря­жен­ность и воз­бу­жден­ность, при­су­щие под­ростку, и насту­пает период более урав­но­ве­шен­ного пове­де­ния и реали­сти­че­ского пред­ста­в­ле­ния о себе и своем будущем. В этот период раз­ви­ва­ется ини­ци­а­тив­ность и настой­чи­вость воли. Стар­ше­клас­с­ники начи­нают более ответ­ственно отно­ситься к учению и более ровно рас­пре­де­лять свои силы на раз­лич­ные виды занятий. Вместе с тем растет и выдер­жка, само­о­бла­да­ние.

Вос­пита­ние воли должно начи­наться, по сути дела, с первых дней жизни. Выда­ю­щийся совет­ский педагог А. С. Мака­ренко говорил: «Успех вос­пита­ния чело­века опре­де­ля­ется в младшем воз­ра­сте до пяти лет. Каким будет человек, главным образом зависит от того, каким вы его сде­ла­ете к пятому году его жизни. Если вы до пяти лет не вос­пита­ете как нужно, потом при­дется пере­вос­пи­ты­вать»14.

Первая задача, которая встает перед роди­те­лями на путях вос­пита­ния воли, это раз­ви­тие пси­хо­мо­тор­ной сферы ребенка. Необ­хо­димо, напри­мер, под­ве­ши­вать над кро­ват­кой мла­денца игрушки, цветные пред­меты, которые будут при­вле­кать ребенка и тем самым воз­бу­ждать его пси­хо­мо­тор­ную дея­тель­ность. Несколько позднее класть ребенка спиной вверх на разо­стлан­ное на полу одеяло и перед ним игрушки, но так, чтобы он не достал их рукой. Ребенок в этом случае начи­нает совер­шать первые попытки к пере­дви­же­нию по напра­в­ле­нию к игрушке. Так он начнет овла­де­вать дви­же­ни­ями пол­за­ния как пред­д­ве­рием ходьбы. Подоб­ным образом следует орга­ни­зо­вать и раз­ви­тие ходьбы.

Необ­хо­димо с раннего детства зака­лять ребенка. Пока­за­те­лен в этом отно­ше­нии опыт совет­ской женщины Маховой, которая в своих «Запис­ках матери» пишет: «Я стала зака­лять сына, как совето­вал врач. Не кутала его, гуляла с ним во всякую погоду. Ночью укла­ды­вала спать при откры­той фор­точке, завесив ее пред­ва­ри­тельно марлей». «В резуль­тате правиль­ного режима (питания, сна) и закали­ва­ния, — говорит Махова, — к двум годам Джаник очень вырос, стал толстый, крас­но­ще­кий»15.

Нужно зака­лять ребенка не только физи­че­ски, но и духовно, выра­ба­ты­вая нечто подоб­ное муже­ству и выдер­жке. Напри­мер, соз­да­вая все необ­хо­ди­мые про­фи­лак­ти­че­ские условия против падения и ушибов, нужно в случае, если ребенок уши­ба­ется, избе­гать исте­ри­че­ских сцен, криков и рыданий, которые не только спо­соб­ствуют раз­ви­тию плак­си­во­сти и при­твор­ства, но могут и тяжело трав­ми­ро­вать ребенка (испуг и т. п.). Следует отно­ситься к этому спо­койно и поста­раться отвлечь ребенка, пока­зы­вая ему игрушки или же беседуя с ним. Следует при­у­чить ребенка сдер­жи­вать свои желания, чтобы он мог ожидать жела­е­мое. Необ­хо­димо при­у­чать ребенка не только дружно играть со свер­ст­ни­ками, но и оста­ваться одному, зани­ма­ясь игруш­ками. Неко­то­рые роди­тели вос­пи­ты­вают так, что не могут отойти ни на шаг от ребенка. Он мало ходит, все требует, чтобы на руках его несли, плачет, когда пыта­ются оставить одного. В этих усло­виях не сфор­ми­ро­вать ни само­сто­я­тель­но­сти, ни муже­ства.

Реша­ю­щее зна­че­ние в вос­пита­нии воли имеет режим жизни ребенка (сна, питания, занятий и т. д.). Режим орга­ни­зует ребенка, фор­ми­рует орга­ни­зо­ван­ность как черту лич­но­сти.

К. В. Махова пишет, что она решила с первых дней рожде­ния сына при­у­чить его к опре­де­лен­ному режиму. Осу­ще­ствить это было не легко, но, обладая твер­до­стью харак­тера, она успешно решала эту задачу.

Вот как она опи­сы­вает первую сцену, начало при­у­че­ния ребенка к режиму.

Она говорит мужу: «Вот буду кормить, как врач совето­вал, по часам, и ты его через месяц не узнаешь».

«Ребенок кричал все сильнее.

— Только бы не рас­кис­нуть, только бы не рас­кис­нуть, — твер­дила я шепотом.

Муж рас­сер­дился:

— Что ты там шепчешь себе под нос? Возьми его и сейчас же накорми.

— Надо при­у­чать по часам, — тихо воз­ра­зила я.

— Никогда не думал, что у тебя такое чер­ст­вое сердце, — не надо было иметь ребенка.

Сын плакал все сильнее. Я была близка к отча­я­нию. Мне было до слез жаль ребенка, не хоте­лось и огор­чать и сердить мужа, но вместе с тем я пони­мала, что должна выпол­нить пред­пи­са­ние врача. И я еще раз пов­то­рила: «Ведь надо же при­у­чать...»

Кор­м­ле­ние по часам удалось. Ребенок стал более спо­койным, и его физи­че­ское раз­ви­тие быстро про­грес­си­ро­вало. Соседи, которые ранее не одо­бряли ее действий и назы­вали ее «мачехой», вскоре убе­ди­лись в эффек­тив­но­сти ее меро­при­ятий и стали спра­ши­вать советы.

К. В. Махова начи­нает при­у­чать ребенка к само­сто­я­тель­но­сти уже с раннего воз­ра­ста. «Я редко брала сына на руки. С самого начала ста­ра­лась при­у­чать его играть одного, потому что была очень занята делами по дому и при­го­то­в­ле­нием учебных заданий. Когда Джаник начал сидеть, я стелила на пол ковер, сажала его и давала ему игрушки»16.

Кроме того, она рано начала при­ви­вать у сына акку­рат­ность, вос­пи­ты­вать собран­ность и дис­ци­пли­ни­ро­ван­ность — важные волевые каче­ства. «Мне хоте­лось, — пишет Махова, — как можно раньше при­у­чить сына к акку­рат­но­сти. После игры я соби­рала вместе с Джа­ни­ком его игрушки, и мы клали их на место. Посте­пенно он стал делать это и один. Эта при­вычка впо­след­ствии очень при­го­ди­лась Джанику, и сейчас, когда вырос, каждая вещь у него всегда на своем месте»17.

Всем хорошо известно, что ребенок — суще­ство чрез­вы­чайно актив­ное и импуль­сив­ное, и задача вос­пита­те­лей (роди­те­лей) состоит в том, чтобы найти допу­сти­мую меру его актив­но­сти и сдер­жан­но­сти.

Пре­красно об этом говорил А. С. Мака­ренко: «Главный принцип, на котором я наста­и­ваю, — найти сере­дину — меру вос­пита­ния актив­но­сти и тор­мо­зов. Если вы эту технику хорошо усвоите, — вы всегда хорошо вос­пита­ете вашего ребенка. С первого года нужно так вос­питать, чтобы он мог быть актив­ным, стремиться к чему-то, чего-то тре­бо­вать, доби­ваться, и в то же время так нужно вос­пи­ты­вать, чтобы у него посте­пенно обра­зо­вались тормозы для таких его желаний, которые уже явля­ются вред­ными или уво­дя­щими его дальше, чем это можно в его воз­ра­сте. Найти это чувство меры между актив­но­стью и тор­мо­зами, значит, решить вопрос о вос­пита­нии»18.

Тормозы, поль­зу­ясь выра­же­нием А. С. Мака­ренко, обра­зу­ются, с одной стороны, в резуль­тате при­вы­ка­ния ребенка к опре­де­лен­ному режиму жизни и, с другой стороны, в резуль­тате систе­ма­ти­че­ского вос­пита­ния ребенка по пути наглядно-действен­ного уяс­не­ния, что можно делать и чего нельзя. Роди­тели в этом отно­ше­нии всегда должны про­я­в­лять твёр­дость, настой­чи­вость, избегая ложно пони­ма­е­мой жалости для про­я­в­ле­ния мещан­ского сен­ти­мен­тализма, который вредит делу вос­пита­ния. В случае про­я­в­ле­ния ребен­ком упрям­ства роди­тели обязаны пока­зать ему, что упрям­ство ни к чему хоро­шему не при­во­дит и что с ним никто не счита­ется. Если ребенок не хочет есть или идти спать, не нужно его уго­ва­ри­вать и, более того, лучше всего пере­стать обра­щать на него вни­ма­ние. Вот примеры этому.

Трех­лет­няя Вера прыгает в кро­ватке и никак не хочет ложиться спать. Чем больше мать ее уго­ва­ри­вала, тем больше та каприз­ни­чала. Отец отозвал мать и про­шеп­тал: «Оставим Веру, уйдем отсюда»,- — так и сделали. Вер­нув­шись через 15 минут, увидели Веру спящей. Другой случай. Веру зовут гулять, она отка­зы­ва­ется. Тогда отец сказал: «Ну, хорошо, оста­вайся дома» и, повер­нув­шись, пошел к дверям. Вера бро­си­лась к отцу с криком: «Я пойду». Часто бывает, что капризы ребенка есть след­ствие уго­ва­ри­ва­ния, упра­ши­ва­ния и излиш­него вни­ма­ния, которое в этих случаях уде­ля­ется ребенку и которым он посте­пенно начи­нает поль­зо­ваться, выдви­гая нео­б­о­с­но­ван­ные тре­бо­ва­ния. Что каса­ется вос­пита­ния актив­но­сти, то здесь в первую очередь нужно обра­щать вни­ма­ние на напра­в­лен­ность актив­но­сти ребенка.

Опи­ра­ясь на легкую под­ра­жа­е­мость ребенка и интерес к копи­ро­ва­нию дея­тель­но­сти взро­с­лых, необ­хо­димо напра­в­лять актив­ность на всякого рода работу, труд, который вначале должен носить игровой харак­тер. А в тру­до­вой дея­тель­но­сти; как известно, фор­ми­ру­ется и укреп­ля­ется воля. Поэтому тру­до­вое вос­пита­ние важно начи­нать с раннего воз­ра­ста.

Кто ложно пони­мает счаст­ли­вое детство, кто исклю­чает воз­мож­ность тру­до­вых усилий детей, у тех дети, а потом взро­с­лые люди ста­но­вятся изне­жен­ными бело­руч­ками, не спо­соб­ными к воле­вому усилию.

При­ве­дем примеры, иллю­стри­ру­ю­щие это поло­же­ние.

«В семье П. отец — квали­фи­ци­ро­ван­ный рабочий, цеховой мастер, имеющий высокий зара­бо­ток. Мать — слу­жа­щая, также хорошо зара­ба­ты­вает. А сын у них, Володя, кото­рому уже 13 лет, вырос бело­руч­кой, капризным эго­и­стом, потому что роди­тели, «души не чая» в своем един­ствен­ном сынке, с детства его без­мерно бало­вали, ни в чем ему не отка­зы­вали. Отец и мать неод­но­кратно между собою гово­рили: «Сейчас нам все дано, и наш Володя может иметь счаст­ли­вое детство!» Чтобы доставить удо­воль­ствие и радость люби­мому сыну, ему всегда поку­пали дорогие игрушки. Купили ему и «насто­я­щий» вело­сипед, хотя он еще не, дорос, ногами до педалей не достает. Его прихоти пол­но­стью удо­вле­тво­ря­ются. Пода­рили и дорогой фото­а­п­па­рат. Он поба­ло­вался им первые дни и забро­сил, фото­гра­фи­ро­вать так и не нау­чился. Володя никогда своей постели не уберет, своих ботинок не почи­стит, стакана чаю себе не нальет, за собой со стола не уберет...»19.

Этот пример ясно говорит о том, что неправильно орга­ни­зо­ван­ное вос­пита­ние, выра­жа­ю­ще­еся в залас­ки­ва­нии ребенка, удо­вле­тво­ре­нии всякого рода его капри­зов, в непри­у­че­нии его к тру­до­вым усилиям, при­во­дит к обра­зо­ва­нию урод­ли­вой, без­воль­ной лич­но­сти. Так «орга­ни­зо­ван­ное счаст­ли­вое детство» ста­но­вится в конеч­ном итоге «горест­ным бытием» взро­с­лого, который не находит себе места в жизни и ста­но­вится помехой на путях сози­да­тель­ного ком­му­ни­сти­че­ского стро­и­тель­ства.

«Надо до конца понять, — сказала Н. К. Круп­ская в одном из своих выступ­ле­ний, — что такое счаст­ли­вое детство? Ведь это вовсе не значит, что ребенка, как какого-нибудь бур­жу­аз­ного сынка, надо обслу­жи­вать, обслу­жи­вать и обслу­жи­вать...»

Сле­до­ва­тельно, ребенок с самого раннего воз­ра­ста должен быть включен в тру­до­вую дея­тель­ность. Пусть эта дея­тель­ность вначале носит харак­тер игры, а потом все услож­ня­ется и требует воз­ра­с­та­ю­щих волевых усилий.

В этом отно­ше­нии при­ме­ром может служить тру­до­вое вос­пита­ние в семье К. В. Маховой. Она пишет: «Готовя обед, я никогда не гнала Джаника от себя. Ему очень нрави­лось мыть в тазике коренья, осо­бенно кар­тошку: она в воде сколь­з­кая. Я раз­ре­шала ему брать куски наре­зан­ной моркови, кар­тошки и раз­де­лы­вать со мной пирожки. У Джаника была малень­кая мете­лочка, и он под­метал пол около своих игрушек. Свои игру­шеч­ные таре­лочки он мыл и вытирал малень­ким поло­тен­цем. Конечно, все это у него полу­ча­лось плохо, осо­бенно вначале, но это уже были игры, и они рано при­у­чили его к труду»20.

Игра в труд с детства раз­ви­вает любовь к труду, но нельзя труд пре­вра­щать в сплош­ную забаву, «необ­хо­димо при­знать, что многие работы, — писал А. С. Мака­ренко, — требуют боль­шого тер­пе­ния, при­вычки». Эти каче­ства нужно при­ви­вать с детства.

Поу­чи­тель­ным при­ме­ром вос­пита­ния воли через напря­жен­ный, но посиль­ный труд может служить вос­пита­ние В. И. Ленина в семье Улья­но­вых.

Вос­пита­ние в семье Улья­но­вых с самых ранних лет зало­жило в детях крепкие основы для фор­ми­ро­ва­ния волевой, орга­ни­зо­ван­ной, дис­ци­пли­ни­ро­ван­ной лич­но­сти. Дети при­у­чались к труду, работая вместе с роди­те­лями на огороде.

Осо­бенно важно, чтобы дети при­вы­кали выпол­нять опре­де­лен­ные тру­до­вые обя­зан­но­сти. Так, А. С. Мака­ренко реко­мен­дует пере­чень тру­до­вых обя­зан­но­стей ребенка в семье. Вот неко­то­рые из них:

1) поли­вать цветы в комнате или во всей квар­тире;

2) выти­рать пыль на под­о­кон­ни­ках;

3) накры­вать на стол перед обедом;

4) следить за солон­ками, гор­чич­ни­цами;

5) полу­чать газеты и скла­ды­вать их в опре­де­лен­ном месте, отделяя новые от про­читан­ных;

6) кормить котенка или щенка;

7) про­из­во­дить полную уборку в отдель­ной комнате или отдель­ной части комнаты;

8) чистить платье свое или младшего брата или одного из роди­те­лей;

9) если семья имеет огород или цветник, — отве­чать за опре­де­лен­ный его участок как во время посева, так и ухода за ним и сбора плодов.

Каждая семья инди­ви­ду­ально может опре­де­лить харак­тер таких работ с учетом семейных нужд, а также сооб­ра­зу­ясь с воз­ра­с­том и осо­бен­но­стями лич­но­сти ребенка.

Ока­зы­ва­ется, что лени­выми дети не рожда­ются, а ста­но­вятся вслед­ствие чрез­мер­ной опеки и ниче­го­не­де­ла­ния.

Само собою понятно, что и пере­гру­жать работой детей нельзя, осо­бенно когда они учатся, так как пере­грузка вызы­вает отвра­ще­ние к труду. Тру­до­вые усилия не должны пре­вос­хо­дить воз­раст­ные воз­мож­но­сти ребенка, но бояться того, что ребенок встретит труд­но­сти, нельзя. Под­лин­ная воля зака­ля­ется в труд­но­стях, в пре­о­до­ле­нии пре­пят­ствий. Нужно учить детей пре­о­до­ле­вать труд­но­сти и вместе с тем не лишать их само­сто­я­тель­но­сти и ини­ци­а­тивы в решении трудных задач. Мы знаем одного сер­до­боль­ного папу, который посто­янно решал задачи за сына, как только слышал мольбу: «Задача трудная, и я никак ее не могу решить». Так все и решал, а в резуль­тате сын мате­ма­ти­кой не овладел, решать задач не нау­чился и пасовал перед малейшими труд­но­стями. Сле­до­ва­тельно, решение задач — не только мысли­тель­ный, но и волевой процесс, а потому решение раз­лич­ных прак­ти­че­ских и тео­рети­че­ских задач раз­ви­вает не только мыш­ле­ние, но и волю.

В фор­ми­ро­ва­нии мысли­тель­ной дея­тель­но­сти, как и воли, огром­ное зна­че­ние имеет вос­пита­ние уве­рен­но­сти в соб­ствен­ных силах и само­сто­я­тель­но­сти.

Ребенок, не уве­рен­ный в себе, как правило, бывает робким и застен­чи­вым, он не может посто­ять за себя и за това­рища. Ребенок неса­мо­сто­я­тель­ный ока­зы­ва­ется слишком вну­ша­е­мым.

Необ­хо­димо вос­пи­ты­вать у каждого ребенка анти­суг­ге­стив­ные каче­ства, т. е. каче­ства нев­ну­ша­е­мо­сти.

Нев­ну­ша­е­мость опре­де­ля­ется сле­ду­ю­щими свойствами лич­но­сти: 1) устой­чи­во­стью морально-поли­ти­че­ских убе­жде­ний; 2) сме­ло­стью в отста­и­ва­нии соб­ствен­ных взгля­дов; 3) само­сто­я­тель­но­стью ума, когда человек все взве­ши­вает и оце­ни­вает с точки зрения целе­со­об­раз­но­сти и мораль­ной оправ­дан­но­сти. Анти­суг­ге­стив­ные барьеры начи­нают фор­ми­ро­ваться в детстве, когда ребенку при­ви­вают пред­ста­в­ле­ние, что хорошо и что плохо, учат быть честным, прав­ди­вым, не под­да­ваться плохим вли­я­ниям, когда дают воз­мож­ность про­я­в­лять само­сто­я­тель­ность в выпол­не­нии раз­лич­ных заданий, под­дер­жи­вают про­я­в­ле­ние ини­ци­а­тивы и тем самым укреп­ляют волю во всех отно­ше­ниях.

Осо­бенно сложно и трудно вос­пи­ты­вать волю у под­ростка. Известно, что под­ростки не любят прямых ука­за­ний и тре­бо­ва­ний. Они чрез­вы­чайно ‘обид­чивы, когда не при­знают их взро­с­лость, их право на само­сто­я­тель­ный выбор решений и т. д. Это надо созна­вать и соот­вет­ственно изме­нить тактику вос­пита­ния. Наи­бо­лее эффек­тив­ным в этом воз­ра­сте ока­зы­ва­ется не прямое, а кос­вен­ное воз­действие, когда роди­тели, напри­мер, не требуют, чтобы их сын зани­мался кон­стру­и­ро­ва­нием при­емни­ков, потому что это инте­рес­ное и полез­ное дело, а рас­ска­зы­вают, как один мальчик сделал такой уди­ви­тель­ный тран­зи­стор, что даже все соседи ходили посмо­треть и послу­шать мелодии, и одно­вре­менно так, без навя­зы­ва­ния, под­су­нуть попу­ляр­ную книжку о кон­стру­и­ро­ва­нии при­емни­ков, что, смо­тришь, под­ро­сток сперва поли­стает ее, а потом станет с увле­че­нием читать и займется кон­стру­и­ро­ва­нием.

Гово­рить надо с под­рост­ком ува­жи­тельно, но ни в коем случае не обна­ру­жи­вать сла­бо­сть, не ста­но­виться в зави­си­мое от его капри­зов поло­же­ние. Каждый в семье имеет опре­де­лен­ные обя­зан­но­сти и должен их испол­нять. Если под­ро­сток обязан ходить за хлебом, убирать комнату, а где нет паро­вого отоп­ле­ния — наколоть дрова и при­не­сти их, он должен это делать неу­кос­ни­тельно и еже­д­невно.

Воля фор­ми­ру­ется не только в игре и труде, но и в учении. Как ни странно, но чаще всего срывы в учебе и неже­ла­ние учиться наблю­да­ются у под­ростка.

Каза­лось бы, под­ро­сток вырос интел­лек­ту­ально и в волевом отно­ше­нии, у него сфор­ми­ро­вались навыки учебной работы и вдруг — срывы. Дело в том, что в началь­ных классах мате­риал учения досту­пен каждому, если даже и не выра­бо­таны хорошие навыки учения. С IV класса про­грамма ста­но­вится раз­но­об­раз­ной. Ее усво­е­ние требует уже не только общих, но и спе­ци­аль­ных спо­соб­но­стей (мате­ма­ти­че­ских, лите­ра­тур­ных, изо­б­ра­зи­тель­ных и т. д.). Несколько изме­ня­ется и харак­тер обу­че­ния: в средних классах очень много такого мате­ри­ала, который требует понятийного, абстрак­т­ного мыш­ле­ния. Слабо под­го­то­в­лен­ные уча­щи­еся начи­нают испы­ты­вать труд­но­сти. Если сво­е­вре­менно не помочь им, то у них воз­ни­кает нега­тив­ное отно­ше­ние к учению. К тому же вслед­ствие физи­оло­ги­че­ских изме­не­ний, которые насту­пают у под­ростка, наблю­да­ется повы­шен­ная утом­ля­е­мость, раз­дра­жи­тель­ность и нервно-пси­хи­че­ская рани­мость. Воз­ни­кают и неко­то­рые отвле­ка­ю­щие от учения факторы.

Вот почему кон­троль за учебой под­ростка и так­тич­ная помощь ему в про­цессе учения очень нужны со стороны роди­те­лей. Прежде всего следует кон­тро­ли­ро­вать не запо­ми­на­ние, а пони­ма­ние ребен­ком мате­ри­ала, в какой мере он может при­ме­нить знание общих зако­но­мер­но­стей к част­ному случаю, напри­мер к решению кон­крет­ной мате­ма­ти­че­ской задачи или жиз­нен­ной про­блемы. Необ­хо­димо при­у­чить его под­хо­дить к вос­при­ни­ма­е­мым знаниям созна­тельно, с пони­ма­нием сущ­но­сти усва­и­ва­е­мого. Это важно не только для фор­ми­ро­ва­ния ума, но и для само­сто­я­тель­но­сти воли.

И, конечно, если режим дня у под­ростка рас­ша­тался в связи с новыми тре­бо­ва­ни­ями и кон­так­тами со свер­ст­ни­ками, необ­хо­димо его вос­ста­но­вить с извест­ными поправ­ками на новые условия жизни, учения и труда. Режим дис­ци­пли­ни­рует, орга­ни­зует под­ростка, да и каждого чело­века, пусть это даже будет взро­с­лый, пожилой человек.

Итак, фор­ми­ро­ва­ние воли — сложный и дли­тель­ный процесс, тре­бу­ю­щий учета многих обсто­я­тель­ств, воз­ра­ста, инди­ви­ду­аль­ных осо­бен­но­стей ребенка и под­ростка, при­ме­не­ния раз­но­об­разных приемов и средств вос­пита­ния.

Роди­тели должны пов­се­д­невно заботиться о нрав­ствен­ном вос­пита­нии своих детей как условии фор­ми­ро­ва­ния нрав­ственно вос­питан­ной воли.

Нрав­ствен­ное вос­пита­ние, прежде всего, упи­ра­ется в соз­да­ние нрав­ствен­ной атмо­сферы окру­же­ния, в которой живет ребенок.

«Если человек черпает все свои знания, ощу­ще­ния и пр. из чув­ствен­ного мира и опыта, полу­ча­е­мого от этого мира, то надо, стало быть, так устро­ить окру­жа­ю­щий мир, чтобы человек в нем позна­вал и усва­и­вал истинно чело­ве­че­ское, чтобы он позна­вал себя как чело­века... Если харак­тер чело­века соз­да­ется обсто­я­тель­ствами, то надо, стало быть, сделать обсто­я­тель­ства чело­веч­ными»21.

Дети смотрят прежде всего на роди­те­лей, которые для них явля­ются образ­цом. Поэтому в семейных отно­ше­ниях необ­хо­димо быть честным, прав­ди­вым, искрен­ним, прин­ци­пи­аль­ным и твердым, муже­ствен­ным. Эти каче­ства ком­му­ни­сти­че­ской морали совет­ских людей будут вос­при­ни­маться детьми и станут нормами их пове­де­ния.

Следует при­у­чать ребенка делиться с другими тем, что он имеет. Какими бы сла­до­стями он ни обладал в данный момент, он должен легко отдать их, если у него просят, а затем и сам должен без напо­ми­на­ния угощать других. Это очень легко привить ребенку с раннего детства личным при­ме­ром роди­те­лей и прак­ти­кой самого ребенка.

Необ­хо­димо раз­ви­вать кол­лек­ти­визм у детей, орга­ни­зуя сов­мест­ные игры свер­ст­ни­ков, про­гулки и т. п. При этом вос­пи­ты­вать их так, чтобы в игре они могли сотруд­ни­чать, при­об­ретали бы навыки испол­не­ния пору­че­ний и руко­вод­ства. Для этого роди­те­лям иногда следует вме­ши­ваться в игры и ста­раться менять игровые роли детей, с тем чтобы каждый мог фор­ми­ро­ваться как актив­ная лич­ность.

А. С. Мака­ренко реко­мен­до­вал фор­ми­ро­вать у каждого ребенка, под­ростка не только умение испол­нять, но и пору­чать, руко­во­дить. Морально вос­питан­ная воля есть воля кол­лек­ти­ви­ста, уме­ю­щего сотруд­ни­чать с другими, при­хо­дить на помощь това­рищу, согла­со­вы­вать свое пове­де­ние и дея­тель­ность с инте­ре­сами всего кол­лек­тива.

Воля кол­лек­ти­ви­ста фор­ми­ру­ется только в кол­лек­тиве в про­цессе обще­ствен­ной работы, работы для всех.

В. И. Ленин писал: «Быть членами Союза моло­дежи — значит вести дело так, чтобы отда­вать свою работу, свои силы на общее дело. Вот в этом и состоит ком­му­ни­сти­че­ское вос­пита­ние»22. Обще­ствен­ная работа в кол­лек­тиве или от имени кол­лек­тива вне школы вос­пи­ты­вает чувство долга перед группой, школой, она спо­соб­ствует фор­ми­ро­ва­нию ини­ци­а­тив­но­сти и орга­ни­за­тор­ских спо­соб­но­стей.

Неко­то­рые роди­тели, боясь, что обще­ствен­ная работа поме­шает учебе, запре­щают детям вести ее. Такие роди­тели ущем­ляют инте­ресы детей и под­рост­ков, лишают их воз­мож­но­сти фор­ми­ро­ва­ния обще­ствен­ной актив­но­сти, которая так высоко ценится соци­али­сти­че­ским обще­ством и которая так необ­хо­дима в жизни любого совет­ского чело­века-кол­лек­ти­ви­ста.

Воля фор­ми­ру­ется не только внеш­ними обсто­я­тель­ствами, вос­пита­нием, но и самим чело­ве­ком.

В. И. Ленин писал, что идея детер­ми­ни­ро­ван­но­сти (обу­сло­в­лен­но­сти) пове­де­ния не снимает ответ­ствен­но­сти чело­века за свои поступки и действия23.

И действи­тельно, человек как суще­ство созна­тель­ное может выби­рать наи­бо­лее зна­чи­мый для себя и других путь, с учетом своих спо­соб­но­стей. Он может раз­ви­вать свои силы, совер­шен­ство­вать харак­тер, зака­лять свою волю. При­ме­ром этого служат великие рево­лю­ци­о­неры про­шлого и насто­я­щего периода раз­ви­тия обще­ства.

В. И. Ленин, по сви­детель­ству своей сестры А. И. Улья­но­вой, мог пре­о­до­леть вспыль­чи­вость и стать очень урав­но­ве­шен­ным и сдер­жан­ным, весьма дели­кат­ным чело­ве­ком. По сви­детель­ству А. Е. Магорам, В. И. Ленин реко­мен­до­вал систе­ма­ти­че­ски рабо­тать над собой. Для успеха в жизни и труде нужна воля. Отсюда следует, говорил В. И. Ленин, «созна­тельно зани­маться куль­ту­рой своей воли, еже­д­нев­ными и посте­пен­ными уси­ли­ями, точно так же как зани­ма­ются гим­на­сти­кой на тра­пе­циях, пере­ходя от простых к сложным упраж­не­ниям»24. Бла­го­даря само­вос­пита­нию и само­об­ра­зо­ва­нию, он достиг вершин знания и куль­туры, стал великим орга­ни­за­то­ром рево­лю­ции и великим тео­рети­ком, раз­вив­шим мар­к­сизм в новых усло­виях. Яркими при­ме­рами само­вос­пита­ния лич­но­сти, воли могут служить также Феликс Дзер­жин­ский, Михаил Калинин, Сергей Киров.

Великий Л. Н. Толстой, гор­дость не только русской, но и мировой лите­ра­туры, многим обязан само­вос­пита­нию. Он само­сто­я­тельно изучил более десяти ино­стран­ных языков, основы ряда наук и искус­ства, выра­бо­тал огромную рабо­то­с­по­соб­ность и в целом волю, про­я­в­лял великое муже­ство в обли­че­нии само­дер­жавия. Л. Н. Толстой в своих днев­ни­ках рас­ска­зал, как соста­в­лял планы само­вос­пита­ния, как кон­тро­ли­ро­вал ход работы над собой и каких резуль­та­тов достиг.

Совет­ские пси­хологи и педа­гоги (А. Арет, А. Ковалев, А. Кочетов, Л. Рувин­ский, В. Сели­ва­нов и многие другие) пока­зали эффек­тив­ность само­вос­пита­ния в фор­ми­ро­ва­нии лич­но­сти и ее воли, опре­де­лили пути и методы педа­го­ги­че­ского руко­вод­ства само­вос­пита­нием под­рост­ков и юношей.

Само­вос­пита­ние — есте­ствен­ное явление раз­ви­ва­ю­щейся лич­но­сти. Нами уста­но­в­лено, что потреб­ность в само­вос­пита­нии осо­бенно отчет­ливо обна­ру­жи­ва­ется в пере­ход­ный период раз­ви­тия лич­но­сти, а именно в под­рост­ко­вом воз­ра­сте, воз­ра­сте пере­хода к взро­с­ло­сти. Под­ро­сток не только стремится быть само­сто­я­тель­ным, но и реально отста­и­вает право самому решать жиз­нен­ные вопросы. Но так как до полной взро­с­ло­сти далеко, многого еще не достает не только в объек­тив­ных, но и в субъек­тив­ных усло­виях, чтобы вести себя как взро­с­лый, то вполне есте­ственно, что проти­во­ре­чия, воз­ни­ка­ю­щие между жела­е­мым и реаль­ным, раз­ре­ша­ются в работе над собой.

Как пока­зы­вают иссле­до­ва­ния, в первую очередь под­ростки стре­мятся вос­питать у себя сильную волю, сме­лость, реши­тель­ность, само­сто­я­тель­ность. Они нередко идут на рис­ко­ван­ные действия, чтобы про­ве­рить себя, закалить свою волю (прыгают с обрыва в реку или со скалы в море, зале­зают на крыши высоких зданий и деревья, испы­ты­вают себя на спо­соб­ность выно­сить боль и т. д. и т. п.). Однако сти­хийно веду­ща­яся работа по вос­пита­нию своей воли не всегда явля­ется эффек­тив­ной, осо­бенно у тех школь­ни­ков, которые отли­ча­ются сла­бо­во­лием или ленью, неор­га­ни­зо­ван­но­стью и другими недо­стат­ками. Как ни пара­док­сально звучит, но это так: без­воль­ный больше других нужда­ется в само­вос­пита­нии воли и вместе с тем в работе над собой он дости­гает наи­мень­ших резуль­та­тов. Сле­до­ва­тельно, для раз­ви­тия и закалки воли нужен опре­де­лен­ный уровень раз­ви­тия самой воли.

Однако и сла­бо­воль­ный может развить у себя волю, если он поль­зу­ется помощью и под­дер­ж­кой взро­с­лых, това­ри­щей, если он овла­деет опти­маль­ными (наи­бо­лее бла­го­при­ят­ными) мето­дами само­вос­пита­ния.

Сле­до­ва­тельно, само­вос­пита­ние воли детей и под­рост­ков нужда­ется в руко­вод­стве. Это руко­вод­ство состоит в том, чтобы помочь школь­нику опре­де­лить идеал или образец, который служил бы про­грам­мой само­вос­пита­ния. Таким образ­цом может быть лите­ра­тур­ный герой, свер­ст­ник, отец или мать, зна­ко­мый и т. д. Надо, чтобы образец был по суще­ству образ­цо­вым. Бывает, что ребята под­ра­жают «сме­ло­сти» хули­гана, пове­де­нию стиляги, пре­вра­щая себя в косма­тых обезьян. Роди­тели могут дать совет, что почитать, осо­бенно из серии «Жизнь заме­ча­тель­ных людей», на кого обра­тить вни­ма­ние из това­ри­щей, что для жизни наи­бо­лее значимо и в чем действи­тельно про­я­в­ля­ется героика.

Скажите под­ростку: разве это героика ходить по улице и плевать по сто­ро­нам, заде­вать про­хо­жих; разве в том красота чело­века, чтобы отпус­кать длинные волосы и при этом их не мыть и не рас­че­сы­вать; разве в том доблесть, чтобы раз­вязно вести себя на уроке и пре­не­бре­гать зада­ни­ями? А вот насто­я­щий пример добле­сти: Петя кончает музы­каль­ную школу и воз­гла­в­ляет само­де­я­тель­ный квартет в своей школе. Он вместе с тем само­сто­я­тельно овладел английским языком до такой степени, что может сво­бодно гово­рить (покупал пла­стинки с речью на английском языке, мно­го­кратно про­с­лу­ши­вал их и зау­чи­вал, регу­лярно зани­мался в кружке). Он одно­вре­менно кон­стру­и­рует тран­зи­стор­ные при­емники, дома все делает по элек­тро­о­бо­ру­до­ва­нию, создал инте­рес­ные элек­тро­тех­ни­че­ские при­с­по­со­б­ле­ния. Петя — очень живой и при­ят­ный собе­сед­ник. В общении не «лома­ется» и не паяс­ни­чает, не разы­гры­вает из себя таин­ствен­ного и непо­нят­ного инди­вида; он прост и мак­си­мально откро­ве­нен. Ему не чужды ни шутка, ни дет­с­кость — стрем­ле­ние пои­грать с детьми, поза­бавиться без­де­луш­кой и т. п. Петя не вун­дер­кинд. Все дело в том, что он нашел для себя инте­рес­ные дела, увлекся ими и, есте­ственно, про­я­в­ляет мак­си­маль­ную рабо­то­с­по­соб­ность, не чув­ствуя при этом уста­ло­сти. Если человек чем-либо увле­ка­ется, то для него труд не тягость, а удо­воль­ствие и он не ощущает тягот в своих занятиях. При увле­че­нии, инте­ресе спо­соб­но­сти ребенка, школь­ника про­я­в­ля­ются полнее и раз­ви­ва­ются быстрее. Нао­бо­рот, если нет инте­реса, то пустя­ко­вое усилие утом­ляет, спо­соб­но­сти «засы­пают», человек стремится избе­жать занятий, к которым у него нет инте­реса. Само собою понятно, что учение, работу нельзя целиком свести к инте­ресу, многое нужно делать в силу созна­ния долга, обя­зан­но­сти, в этом и про­я­в­ля­ется воля. Но если созна­ние долга умно­жить на интерес, то рожда­ется сила, спо­соб­ная пре­о­до­леть все и достиг­нуть многого в позна­нии и в твор­че­стве.

Чтобы возник интерес к занятиям, необ­хо­димо обес­пе­чить радость учения, которая дости­га­ется путем вве­де­ния твор­че­ских момен­тов. Ребята должны делать «откры­тия», они должны учиться при­ме­нять знания к решению жиз­нен­ных вопро­сов. Роди­тели могут многое сделать в этом отно­ше­нии, побу­ждая школь­ни­ков к починке элек­тро­на­гре­ва­тель­ных при­бо­ров, при­емни­ков, к тех­ни­че­скому усо­вер­шен­ство­ва­нию быта (авто­ма­ти­че­ское зажи­га­ние лам­почки при входе в туалет и выклю­че­ние при выходе, авто­ма­ти­че­ское закры­ва­ние и откры­ва­ние фор­точки и т. п.).

Увле­че­нию спо­соб­ствуют и лите­ра­тур­ные дис­кус­сии, побу­жда­ю­щие школь­ника читать вни­ма­тель­нее и твор­че­ски, само­сто­я­тельно мыслить и т. п. Вместе с тем следует посто­янно напо­ми­нать о будущем под­ростка и юноши. Вести работу по про­фес­си­о­наль­ной ори­ен­та­ции.

Наряду с фор­ми­ро­ва­нием идеала важно под­ве­сти ребенка, под­ростка, юношу к созна­нию соб­ствен­ных недо­стат­ков, которые мешают им жить и раз­ви­ваться. Если школь­ник не видит своих недо­стат­ков, доволен собой, то, есте­ственно, он не будет рабо­тать над собой. Однако нужно помнить о том, что посто­ян­ное фик­си­ро­ва­ние вни­ма­ния ребенка на недо­стат­ках может при­ве­сти к тяжелым отри­ца­тель­ным послед­ствиям. Напри­мер, у школь­ника может выра­бо­таться чувство соб­ствен­ной непол­но­цен­но­сти, при котором никакая про­дук­тив­ная работа над собой немы­слима. Вот почему Гете пре­ду­пре­ждал, что если вы имеете дело с людьми, а тем более с детьми, и часто под­чер­ки­ва­ете их недо­статки, то вы никогда их не сде­ла­ете лучшими людьми.

А ведь встре­ча­ются еще роди­тели, которые видят в своих детях только недо­статки и посто­янно говорят им об этом. Такое отно­ше­ние и обра­ще­ние никогда не испра­в­ляло и не вос­пи­ты­вало детей. Отмечая недо­статки, необ­хо­димо под­чер­к­нуть, что ребенок обла­дает доста­точ­ными силами, чтобы эти недо­статки пре­о­до­леть.

Напри­мер, Ваня (Лена) обла­дают всеми необ­хо­ди­мыми спо­соб­но­стями, чтобы хорошо учиться, но они ленивы, не при­ла­гают доста­точно усилий для выпол­не­ния заданий, нев­ни­ма­тельно слушают объ­яс­не­ния учителя, а потому плохо учатся. Сядьте с Ваней (Леной) рядом и вместе решайте задачу. Умело под­ска­жите и пока­жите им, что они все могут. Для ребенка одно ваше при­сут­ствие много значит, а умелая под­сказка наводит мысль на правиль­ное решение. Чтобы вос­ста­но­вить у ребенка веру в свои силы, следует взять опыт­ного репети­тора, который мог бы не только научить, но и убедить, что школь­ник сам все может делать и с большим успехом.

Сережа что-то про­пу­стил на уроках три­го­но­мет­рии и никак не может решить примеры. Он пришел в отча­я­ние, это чувство испы­ты­вали и его роди­тели. Раньше Сережа имел чет­верки по мате­ма­тике, а теперь пошли двойки и тройки. Мы посо­вето­вали роди­те­лям взять опыт­ного репети­тора из мате­ма­ти­че­ской школы. Тот сразу обна­ру­жил причину: Сережа не знает на память основ­ных формул, пыта­ется решать, загля­ды­вая в спра­воч­ник. Поло­же­ние было быстро испра­в­лено. При этом репети­тор, опытный учитель, нашел, что Сережа не только может успешно учиться по мате­ма­тике, но что он обла­дает насто­я­щими мате­ма­ти­че­скими спо­соб­но­стями, о чем и сказал роди­те­лям, а те своему сыну. И вот чуть ли не дво­еч­ник по мате­ма­тике ста­но­вится одним из лучших уче­ни­ков. При этом Сережа с увле­че­нием, очень ста­ра­тельно теперь делает все задания и слушает уроки. Хочет посту­пать в тех­ни­че­ский вуз.

Итак, на недо­статки следует обра­щать вни­ма­ние, но при условии, если под­чер­ки­ва­ются воз­мож­но­сти их устра­не­ния. Необ­хо­димо побу­ждать школь­ни­ков к выра­ботке и стро­гому соблю­де­нию режима дня. Когда режим уста­но­в­лен, то следует нена­вяз­чиво напо­ми­нать о нем школь­нику, который склонен забы­вать о нем или делать «исклю­че­ния» из него. Следует оказать помощь в выра­ботке про­граммы само­вос­пита­ния воли и методов ее закалки. При этом необ­хо­димо под­чер­к­нуть, что воля фор­ми­ру­ется и зака­ля­ется в делах и поступ­ках, а не в благих наме­ре­ниях и раз­го­во­рах.

Не нужно искать каких-то особых дел. Пов­се­д­нев­ные дела иногда требуют куда большей воли, чем одно­ра­зо­вый геройский посту­пок. И действи­тельно, чтобы систе­ма­ти­че­ски и добро­со­вестно выпол­нять учебные домаш­ние задания, тре­бу­ется воля. Она необ­хо­дима и для систе­ма­ти­че­ских занятий физи­че­ской заряд­кой, для выпол­не­ния пору­че­ний роди­те­лей по дому. При этом следует под­чер­к­нуть, что, чем менее инте­ресно дело, тем большая нужна воля, чтобы его осу­ще­ствить. Следует рас­ска­зать детям о том, что воля крепнет и зака­ля­ется при пре­о­до­ле­нии труд­но­стей и пре­пят­ствий. Школь­ник должен бороться со своей ленью и уметь при­ка­зы­вать себе делать то, что необ­хо­димо. Сила воли про­я­в­ля­ется в само­о­бла­да­нии. Школь­ник должен владеть собой, держать себя в руках даже при очень сильном душев­ном вол­не­нии, а для этого нужен само­кон­троль и само­при­казы и т. д.

Для квали­фи­ци­ро­ван­ного руко­вод­ства само­вос­пита­нием воли необ­хо­димо позна­ко­миться с име­ю­щимися по этому вопросу руко­вод­ствами25. Роди­тели сами должны пода­вать пример систе­ма­ти­че­ской работы над собой в целях повы­ше­ния уровня обра­зо­ван­но­сти и вос­питан­но­сти. Не секрет, что школь­ники, осо­бенно под­ростки, не только думают, но нередко в состо­я­нии воз­бу­жде­ния открыто говорят, отвечая на упреки роди­те­лей так: «А сами вы много рабо­та­ете над собой?» Чтобы тре­бо­вать от других, в том числе от своих детей, необ­хо­димо прежде всего тре­бо­вать От себя, служить при­ме­ром для окру­жа­ю­щих. Лишь при этих усло­виях роди­тели могут иметь не только юри­ди­че­ское, но и мораль­ное право тре­бо­вать от детей. К. Маркс писал, что вос­пита­тель сам должен быть вос­питан.

Итак, вос­пи­ты­вая детей, вос­пи­ты­вайте и себя. В этом залог успеха, сла­жен­ной жизни и раз­ви­тия семьи.