Джеймс был бла­го­по­луч­ным ребен­ком. От рожде­ния и до того, как ему испол­ни­лось семь лет, у него не было заме­чено никаких откло­не­ний. Он стал ходить в свое время и гово­рить начал тогда, когда пола­га­лось. Легко все усва­и­вал. Для сто­рон­него наблю­да­теля и для учи­те­лей он был обычным средним ребен­ком.

Никто не осо­зна­вал, что он зау­чи­вал наи­зусть все, что про­хо­дили в школе. Но мама Джеймса ока­за­лась очень вни­ма­тель­ной. Она знала, что с ее ребен­ком что-то не так. Однако рядом с ней не было никого, кто бы при­слу­шался к ней и объ­яс­нил, что это значит.

Кто-то скажет: «Маль­чишки всегда маль­чишки».

И все-таки она чув­ство­вала, что что-то не так. Когда Джеймсу было около восьми лет, с ним стало трудно спра­в­ляться. Он часто обвинял свою мать в том, что на самом деле она не любит его, посто­янно спорил с ней. Она же, в свою очередь, общаясь с сыном, никогда не испы­ты­вала покоя, чувства прочной, нераз­рыв­ной связи с ним.

Вскоре у него начались про­блемы с учебой. Когда на уроках изло­же­ние каких-то кон­крет­ных момен­тов сме­ни­лось работой с абстрак­т­ными поняти­ями, он стал отста­вать от других детей. Каза­лось, что Джеймс просто не может понять мате­ри­ала. Он по-преж­нему ста­рался все заучить наи­зусть. В резуль­тате стал полу­чать низкие оценки.

Не отча­и­ва­ясь, он тратил на школь­ные занятия все больше и больше энергии, поскольку все-таки был хорошим маль­чи­ком и хотел учиться лучше. И в течение месяца-двух у него это полу­ча­лось. Но затем силы его исто­щи­лись, и оценки снова стали ниже. Джеймс запа­ни­ко­вал и впал в депрес­сию.

Ему все труднее было скон­цен­три­ро­ваться. Он не мог запо­мнить простых вещей. Плохо вел себя в школе и дома. У него даже начались вне­за­п­ные непро­из­воль­ные сокра­ще­ния мышц, но он так тща­тельно скрывал это, что никто о них не знал. Напри­мер, спе­ци­ально отра­стил себе волосы под­лин­нее, чтобы они падали ему на глаза, и тогда, словно бы для того, чтобы отки­нуть волосы, он взма­хи­вал головой, а на самом деле это дела­лось для того, чтобы скрыть нервное подер­ги­ва­ние. При ходьбе он шаркал ногами и щелкал каблу­ками.

Когда Джеймсу испол­ни­лось девять, он уже серьезно отста­вал от своих свер­ст­ни­ков. Его пове­де­ние совсем испор­ти­лось; он вел себя вызы­ва­юще, и упра­в­лять им стало еще труднее. Он стал очень вспыль­чи­вым. Тогда-то роди­тели и привели его ко мне на кон­суль­та­цию.

Проведя неболь­шое обсле­до­ва­ние, я понял, что передо мной ребенок, впавший в глу­бо­кую депрес­сию и имеющий чрез­вы­чайно низкий уровень само­у­ва­же­ния. Он отно­сился к себе очень кри­ти­че­ски, и потому ему каза­лось, что о нем никто не заботится и никто не любит его.

Его пере­пол­нял гнев, и он вып­ле­с­ки­вал его на тех, кто, на его взгляд, пред­ста­в­лял собой некий авто­ри­тет. Его пове­де­ние носило явный пас­сивно-агрес­сив­ный харак­тер: он плохо вел себя как с наи­бо­лее авто­ри­тет­ными для него людьми — роди­те­лями, так и с более низкими, на его взгляд, авто­ри­тетами — школь­ными учи­те­лями.

Отметки Джеймса были низкими по несколь­ким при­чи­нам. Во-первых, у него были про­блемы с вос­при­ятием. Иными словами, инфор­ма­ция, посту­па­ю­щая в мозг, пред­ста­в­ля­лась его созна­нию в иска­жен­ном виде. Поэтому он только запу­ты­вался. Во-вторых, он был в депрес­сии, а это и соз­да­вало, и уси­ли­вало про­блемы в учебе, поскольку чело­веку, нахо­дя­ще­муся в угнетен­ном состо­я­нии, очень трудно сосре­до­то­читься. В-третьих, ему мешало его пас­сивно-агрес­сив­ное пове­де­ние. Он мстил взро­с­лым и нарочно, хотя и нео­со­знанно (то есть не отдавая себе в этом отчета), вел себя плохо. Мстил тем, кого считал глав­ными авто­ри­тетами в своей жизни — учи­те­лям и роди­те­лям.

Этот кра­си­вый мальчик был совер­шенно несча­стен. Труд­но­сти, свя­зан­ные с учебой, услож­нили всю его жизнь.

Его непри­яз­нен­ное отно­ше­ние к взро­с­лым совер­шенно не под­да­ва­лось упра­в­ле­нию. Уже в таком раннем воз­ра­сте он был против всего, за что стояли его роди­тели, включая духов­ность. Он ненави­дел ходить в церковь. Терпеть не мог учи­те­лей вос­крес­ной школы. Пос­со­рился со всем классом этой школы.

Для начала надо было вывести Джеймса из депрес­сии. Мы объ­яс­нили его роди­те­лям, что справиться с его вспыш­ками гнева они могут, поощряя его, чтобы он не держал раз­дра­же­ние внутри себя, а вып­ле­с­ки­вал его. Иначе оно будет действо­вать раз­ру­ша­юще на него самого. Сле­ду­ю­щим шагом было ока­за­ние ему необ­хо­ди­мой тера­пев­ти­че­ской помощи.

После четырех-пяти месяцев лечения дела Джеймса пошли намного лучше. Его пове­де­ние улуч­ши­лось, и впервые за всю жизнь он почув­ство­вал себя любимым и любящим ребен­ком. Его роди­тели по-насто­я­щему про­я­вили свою любовь к нему, и он принял ее.

Впервые он поз­во­лил им это, потому что сейчас их любовь была ему приятна. Он поверил, что роди­тели по-насто­я­щему при­вя­заны к нему и любят его, так как наконец стал испы­ты­вать к самому себе пози­тив­ное чувство ува­же­ния. В своих соб­ствен­ных глазах он стал намного лучше.

В про­грамму лечения мы вклю­чили и обра­зо­ва­тель­ную часть с тем, чтобы помочь Джеймсу избавиться от сугубо отри­ца­тель­ного, пас­сивно-агрес­сив­ного отно­ше­ния к учебе, которое было так развито в нем. Это сняло с его роди­те­лей ответ­ствен­ность за его школь­ные успехи. Им больше не было необ­хо­ди­мо­сти высту­пать в роли домаш­них учи­те­лей.

Вначале врач, которая заня­лась этой про­бле­мой, уста­но­вила с Джейм­сом хорошие личные отно­ше­ния. Затем она выра­бо­тала у него и пози­тив­ное отно­ше­ние к учебе. Она всту­пила в контакт ç его школь­ными учи­те­лями и стала зани­маться с Джейм­сом по спе­ци­аль­ной про­грамме. Она объ­яс­няла учи­те­лям, как сделать так, чтобы у него сохра­ня­лось пози­тив­ное отно­ше­ние к самому себе и к учебе.

Поскольку Джеймс стал вести себя наи­ме­нее пас­сивно-агрес­сивно и лучше отно­ситься к взро­с­лым, его раз­дра­же­ние убывало, и он выходил из состо­я­ния угнете­ния. Теперь он впервые мог учиться и вос­при­ни­мать духов­ные уста­новки взро­с­лых.

Джеймсу повезло. Его мать ока­за­лась насто­я­щей хри­сти­ан­кой, спо­соб­ной вос­при­нять дела сына как про­блему. Она не огра­ни­чи­лась ответом: «Маль­чишки всегда маль­чишки». И когда суть про­блемы была, наконец, выя­в­лена, они с мужем искренне скон­цен­три­ро­вали свои усилия на том, чтобы раз­ре­шить саму про­блему. Бла­го­даря своему тер­пе­нию и пои­с­тине хри­сти­ан­скому пове­де­нию, они нау­чи­лись помо­гать своему сыну ста­но­виться обра­зо­ван­ным, с широким кругом инте­ре­сов взро­с­лым чело­ве­ком, который сам захочет принять и усвоить духов­ные цен­но­сти своих роди­те­лей.

У детей, имеющих труд­но­сти с вос­при­ятием или какие-либо хро­ни­че­ские забо­ле­ва­ния, точно такие же про­блемы, как у обычных здо­ро­вых детей. Беда заклю­ча­ется в том, что, кроме пов­се­д­нев­ных проблем, с кото­рыми стал­ки­ва­ется каждый ребенок, они должны спра­в­ляться и с про­бле­мами, которые создают их откло­не­ния.

Дети, у которых наблю­да­ются откло­не­ния, чаще всего очень отри­ца­тельно отно­сятся ко многим вещам, включая духов­ность. Они склонны к пра­во­на­ру­ше­ниям, и дело может дойти даже до уголов­ных пре­ступ­ле­ний. Недав­ние иссле­до­ва­ния пока­зали, что молодые люди с откло­не­ни­ями в области вос­при­ятия осо­бенно часто совер­шают пре­ступ­ле­ния. Среди осу­жден­ных за раз­лич­ные пре­ступ­ле­ния таких ребят в 2,2 раза больше, чем здо­ро­вых свер­ст­ни­ков.

Дети с откло­не­ни­ями, как правило, пре­бы­вают в угнетен­ном состо­я­нии. Депрес­сия — это то, чего мы меньше всего желаем нашим детям и под­рост­кам. Чем сильнее угнетен ребенок, тем больше он сер­дится и раз­дра­жа­ется. Депрес­сия при­во­дит к гневу. А пове­де­ние раз­дра­жен­ных детей, как правило, носит пас­сивно-агрес­сив­ный харак­тер.

Если ребенок в силу своих откло­не­ний угнетен и настроен пас­сивно-агрес­сивно, вдоба­вок ведет себя нега­тивно по другим, внешним при­чи­нам, то его депрес­сия будет вдвойне глубока, а пове­де­ние — осо­бенно пас­сивно-агрес­сив­ным.

Прежде чем обра­щать таких детей на путь духов­но­сти, нужно помочь им справиться с депрес­сией и гневом. Мы должны понять, что явля­ется при­чи­ной их проблем, и дать им почув­ство­вать нашу без­у­слов­ную любовь. Только после этого мы сможем помочь им понять их соб­ствен­ные нужды, необ­хо­ди­мость уста­но­в­ле­ния личных отно­ше­ний с Иисусом Христом.

Бла­го­даря совре­мен­ной системе обра­зо­ва­ния выявить уча­щихся с откло­не­ни­ями сейчас намного легче. Поло­же­ние с ока­за­нием помощи таким детям сейчас гораздо лучше, хотя многие до сих пор так и не осо­знают серьез­но­сти этой про­блемы. К сожа­ле­нию, неко­то­рые считают, что дети с подоб­ными откло­не­ни­ями просто ленивы, упрямы или, откро­венно говоря, тупы. Такие люди не пони­мают, что инфор­ма­ция, посту­па­ю­щая через органы чувств в мозг, в созна­нии детей с откло­не­ни­ями пред­стает не в таком виде, как у здо­ро­вых детей. Иска­жен­ное пред­ста­в­ле­ние, которой они полу­чают об окру­жа­ю­щем мире, обу­сло­в­лено нару­ше­ни­ями нервной системы, которые, как правило, есть у ребенка с рожде­ния.

Пред­ставьте себе, нас­колько трудно такому ребенку. У него про­блемы с учебой, отчего он всегда сердит и посто­янно раз­дра­жа­ется. Причин его гнева две: во-первых, ребенок сер­дится оттого, что не может понять мате­риал, и, во-вторых, на него давят роди­тели, которые думают, что он не в состо­я­нии справиться с уроками из-за лени или чего-то еще в этом роде. Поэтому у него воз­ни­кает чувство, что его никто не любит и не пони­мает; оно вызы­вает в нем еще больший гнев и более глу­бо­кое депрес­сив­ное состо­я­ние. Он отстает от своих свер­ст­ни­ков и, в конце концов, впадает в состо­я­ние крайней угнетен­но­сти. К под­рост­ко­вому воз­ра­сту его депрес­сия может пре­вра­титься в тяжелую форму пове­ден­че­ского и эмо­ци­о­наль­ного рас­стройства.

Реша­ю­щую роль здесь играет позиция роди­те­лей. Чрез­вы­чайно важно, чтобы они удо­вле­тво­ряли эмо­ци­о­наль­ные потреб­но­сти своего ребенка. Но таким детям часто бывает трудно понять даже пози­тив­ное отно­ше­ние. Поэтому им необ­хо­димо, чтобы близкие люди осо­бенно явно про­я­в­ляли свою любовь, чтобы они чаще под­дер­жи­вали с ними физи­че­ский контакт и обра­щали на них больше вни­ма­ния.

Свою любовь мы выра­жаем взгля­дом (визу­аль­ное общение), физи­че­ским кон­так­том (это неве­ро­ятно сложный ком­плекс ощу­ще­ний) и вни­ма­нием (под­ра­зу­ме­ва­ется зри­тель­ное и слу­хо­вое вос­при­ятие, а также вклю­че­ние мысли­тель­ных про­цес­сов). Если откло­не­ния каса­ются какой-то из этих обла­стей, то пони­ма­ние ребенка будет иска­жено, и это не только при­не­сет огор­че­ние, но и создаст опре­де­лен­ные огра­ни­че­ния в общении.

Стра­дают не только дети, имеющие откло­не­ния, но и их роди­тели, которые обычно про­хо­дят через всю гамму пережи­ва­ний, прежде чем осо­знают, что их ребенок не спо­со­бен справиться с тре­бо­ва­ни­ями школь­ной про­граммы.

Сначала они не при­знают суще­ство­ва­ния про­блемы, что при­во­дит к еще боль­шему рас­стройству их ребенка. Они водят ребенка по врачам, сами отда­ля­ются от всех, думая, что никто не может понять их боли.

Но затем они начи­нают испы­ты­вать чувство вины. Им кажется, что именно они явля­ются при­чи­ной проблем их ребенка. Они сомне­ва­ются в том, что вос­пи­ты­вают ребенка правильно и спра­ши­вают сами себя: «В чем мы слишком строги? К чему отно­симся слишком бес­печно?» Все это при­во­дит к тому, что роди­тели начи­нают сер­диться. «Мы, конечно, не вино­ваты в том, что сло­жи­лась такая ситу­а­ция. Мы делали все, что было в наших силах. Должно быть, это просто врач не знает сам, что говорит. И соседи, и эти учителя — никто не знает, что про­ис­хо­дит!»

Под конец роди­тели начи­нают обви­нять друг друга. Ребенок, видя все это, испы­ты­вает страх, и его депрес­сив­ное состо­я­ние усу­гу­б­ля­ется.

И тогда роди­тели, которые по-насто­я­щему хотят помочь своему ребенку, обра­ща­ются за кон­суль­та­цией к соот­вет­ству­ю­щему врачу. Они узнают, что надежда все еще есть. Узнают, как справиться с про­бле­мой их ребенка и куда и к кому обра­щаться за помощью. И вскоре они устра­няют неко­то­рые причины, спо­соб­ство­вав­шие раз­ви­тию раз­дра­жи­тель­но­сти и депрес­сии ребенка.

Рик, кра­си­вый темно­гла­зый мальчик лет десяти, поя­вился в моем каби­нете, идя впереди своей матери.

— Очень надеюсь, что вы сможете понять, что со мной, — сказал он. — А то мама так вол­ну­ется, намного больше, чем я. Иногда она даже плачет. Я просто не могу смо­треть на это. Может, вы сможете сегодня сказать ей что-нибудь такое, чтобы она не вол­но­ва­лась.

Джойс — мать-оди­ночка. Муж оставил ее всего год назад, и именно тогда у Рика начались про­блемы со школой. Джойс отно­сится к тем матерям, которые искренне желают своим детям самого лучшего и делают для этого все, что могут. Школь­ная учи­тель­ница сказала ей, что с самим Риком все, в прин­ципе, в порядке. Един­ствен­ная про­блема — это то, что Рику уде­ля­ется слишком много мате­рин­ского вни­ма­ния.

— Вы слишком усердно пыта­етесь ком­пен­си­ро­вать отсут­ствие отца, Джойс, и из-за этого очень балуете его. Рик умеет читать. Но он очень упрям и не желает сосре­до­то­чи­вать свое вни­ма­ние, хотя и может, — твердо заклю­чила учи­тель­ница.

Воо­ру­жив­шись этой инфор­ма­цией, Джойс стала уделять Рику меньше вни­ма­ния и не зани­ма­лась с ним каждый вечер после школы. Но никаких поло­жи­тель­ных изме­не­ний не про­и­зо­шло. Он стал вести себя хуже и про­валился на экза­ме­нах в школе. И тогда Джойс привела Рика ко мне.

После того как мы обсле­до­вали его, я вызвал Рика и его маму к себе в офис.

— Ну, Рик, нам надо посмо­треть, что можно сделать, чтобы твоя мама не вол­но­ва­лась.

Он прошел несколько тестов, и выя­ви­лось, что у него про­блемы с визу­аль­ным вос­при­ятием. Именно поэтому ему было трудно сосре­до­то­чить свое вни­ма­ние.

— Не вол­нуйся, Рик, ты смыш­ле­ный мальчик. Я очень сомне­ва­юсь, что ты плохо читаешь из-за упрям­ства. Думаю, все нала­дится. Я поста­ра­юсь помочь тебе.

Глаза Рика вспых­нули.

— Вот, послу­шай, мам. Я совсем не тупой. Ты не должна так сильно вол­но­ваться из-за меня.

Рик считал себя вино­ва­тым, что его мама чув­ство­вала себя несчаст­ной. А сама она ока­за­лась доста­точно мудрой, чтобы при­ве­сти его на кон­суль­та­цию. В резуль­тате Джойс поняла, в чем про­блема сына, а Рик до неко­то­рой степени избавился от чувства вины, которое его угнетало.

Джойс пережила все, что испы­ты­вают роди­тели, если у их детей выя­в­ля­ются подоб­ные откло­не­ния. И все эти пережи­ва­ния вполне есте­ственны. Про­блема состоит в том, что неко­то­рые роди­тели пережи­вают чере­счур сильно и долго, в резуль­тате чего ребенок долго носит в себе ощу­ще­ние вины.

Сама же про­блема в прин­ципе решаема, но только в случае, если откло­не­ния будут обна­ру­жены доста­точно рано. Джеймсу и Рику повезло, потому что их роди­тели вовремя заметили откло­не­ния и осо­знали это. «Вовремя» озна­чает, что такие откло­не­ния должны лечиться до того, как ребенок станет под­рост­ком.

Если на них не обра­тить долж­ного вни­ма­ния, то, когда ребенку испол­нится 13,14,15 лет, он будет испы­ты­вать труд­но­сти, свя­зан­ные не только с одной учебой. Почти всегда такой под­ро­сток начи­нает упо­тре­б­лять нар­котики, вести бес­по­ря­доч­ную половую жизнь, красть, убегать из дома и даже пред­при­ни­мать попытки само­у­бийства.

Рас­ска­зав о Джеймсе и Рике, я поста­рался донести до вас слож­ность про­блемы. Когда же на нее накла­ды­ва­ются есте­ствен­ные промахи и неудачи, она пре­вра­ща­ется в реаль­ную угрозу самому суще­ство­ва­нию ребенка, включая и духов­ную сторону. Чтобы помочь такому ребенку стать цельной лич­но­стью, нужно много времени, тер­пе­ния и пони­ма­ния.. Но цель эта дости­жима.

Труд­но­сти вос­при­ятия — не един­ствен­ное, что может ока­зы­вать влияние на пове­де­ние ребенка. Хро­ни­че­ские забо­ле­ва­ния также могут соз­да­вать опре­де­лен­ные эмо­ци­о­наль­ные и пове­ден­че­ские про­блемы. Роди­тели хро­ни­че­ски боль­ного ребенка настолько погло­щены еже­д­нев­ными забо­тами (напри­мер, надо следить за тем, чтобы ребенок еже­д­невно получал тре­бу­е­мую дозу инсу­лина), что пере­стают обра­щать вни­ма­ние на его эмо­ци­о­наль­ные потреб­но­сти.

Под­ра­с­тая, физи­че­ски слабые дети все больше и больше огор­ча­ются из-за своей болезни или откло­не­ния, сер­дятся на своих забот­ли­вых роди­те­лей, которые по неве­де­нию заме­нили есте­ствен­ное про­я­в­ле­ние любви исклю­чи­тельно меди­цин­ским уходом. Такие дети начи­нают вести себя вызы­ва­юще не только со своими роди­те­лями, но и вообще со всеми взро­с­лыми.

Линду Уолкер ее мама пред­ставила мне как «ребенка, нерв­ного с рожде­ния».

— Мы ста­рались делать все, что только можно было при­ду­мать, но, похоже, сделать ее счаст­ли­вой нам так и не удалось. Когда ей было три года, педи­а­тры обна­ру­жили у нее порок сердца. С тех пор мы только тем и зани­ма­емся, что ходим по разным спе­ци­али­стам.

— А как сейчас ее здо­ро­вье? — спросил я.

— Все более или менее ста­бильно, — ответил Пол Уолкер. — Но бере­мен­ность опре­де­ленно не улучшит ее состо­я­ния.

— Я знаю, что у вас есть еще и сын, — заметил я, про­смо­трев их кар­точку. — Как со здо­ро­вьем у него?

— О, лучше не бывает, — ответила миссис Уолкер. — Мы так гор­димся Джефом. Он хороший спорт­с­мен и отлично играет на пианино.

— А у Линды были какие-нибудь увле­че­ния?

— Нет, — ответил ее отец. — Мы были настолько заняты ее здо­ро­вьем, что у нас никогда не было времени ни на что другое. Видит Бог, мы посту­пали так не потому, что не хотели ничего делать. Она всегда была таким болез­нен­ным ребен­ком, что мы никогда даже не заго­ва­ри­вали о том, чтобы дочь зани­ма­лась чем-то еще, кроме учебы в школе. А сейчас она забе­ре­ме­нела. И изме­нить здесь уже ничего нельзя.

— По крайней мере, она соби­ра­ется выйти замуж за отца буду­щего ребенка, на сле­ду­ю­щей неделе, — добавила миссис Уолкер. — Может быть, заму­же­ство сделает ее счаст­ли­вой. Мы делали все, что считали нужным, доктор Кэм­п­белл, но, видимо, зашли куда-то не туда. Послед­нее время она выгля­дела очень пода­в­лен­ной. У меня словно камень с души свалился, когда она согла­си­лась прийти к вам. Надеюсь, что вы сумеете понять ее. С плохим настроем она всту­пает в брак.

— Не могли бы вы подо­ждать в другой комнате, пока я пого­ворю с Линдой? — я про­во­дил их в другую комнату. Там в углу, съежив­шись в кресле, сидела сем­на­дца­ти­лет­няя бере­мен­ная Линда.

— Вы могли бы пройти ко мне в кабинет? — сказал я, при­бли­зив­шись к ней.

— А почему нет? Для этого же они привели меня сюда.

Усев­шись в кресло в каби­нете, она сказала хмуро:

— Не знаю, что хоро­шего в моем при­сут­ствии здесь. Вы не можете изме­нить того, что есть.

— Ты права, Линда; я не могу ничего изме­нить, но, может быть, смогу помочь тебе изме­нить отно­ше­ние к неко­то­рым вещам.

Когда Линда начала рас­ска­зы­вать о себе, я понял, что мои подо­зре­ния под­твер­ди­лись. Она являла собой клас­си­че­ский пример хро­ни­че­ски боль­ного ребенка, чьи роди­тели тратили так много времени и сил на уход за ней, что забы­вали о ее эмо­ци­о­наль­ных потреб­но­стях.

— Джеф может то, Джеф может это! Вот все, что я слышу. «Пойдем на сорев­но­ва­ния, где будет высту­пать Джеф. Это хороший предлог выйти из дома», «Пойдем на концерт, где будет высту­пать Джеф. Может, ты решишь взять несколько уроков игры на пианино. Взгляни на дневник Джефа — там одни пятерки». Сама я получаю тройки и думаю, что этого вполне доста­точно.

С самой первой кон­суль­та­ции я понял, что помочь Линде выйти из состо­я­ния депрес­сии можно. Я знал, что роди­тели любят ее. Но они не пони­мают, что самый тща­тель­ный уход не заменит про­я­в­ле­ния любви и неж­но­сти. И низкая успе­ва­е­мость, и бере­мен­ность Линды — все это явля­ется ответом на кажу­ще­еся рав­но­ду­шие роди­те­лей.

Есть и другие причины, почему хро­ни­че­ски больные дети впадают в угнетен­ное состо­я­ние духа и оже­сточа­ются. Но за все годы работы с такими детьми я обна­ру­жил две ловушки, в которые попа­да­ются роди­тели. Мы уже обсу­ждали их: первая — это когда удо­вле­тво­ре­ние эмо­ци­о­наль­ных потреб­но­стей ребенка заме­ня­ется меди­цин­ским уходом, и вторая — это потеря кон­троля и твер­до­сти.

Роди­тели хро­ни­че­ски больных детей испы­ты­вают такую жалость к ним, а иногда даже вину, что пере­стают кон­тро­ли­ро­вать пове­де­ние своих детей. Это при­во­дит к обрат­ному резуль­тату: поль­зу­ясь своей болез­нью, дети начи­нают упра­в­лять своими роди­те­лями.

Как мы уже видели в истории Джеймса, все может завер­шиться успешно. Если вовремя рас­по­знать откло­не­ние и оказать необ­хо­ди­мую помощь, то и роди­те­лям, и самому ребенку воз­дастся сполна. Ребенок будет спо­со­бен не только спра­в­ляться с учебой, но и узнает истин­ную цену любви роди­те­лей и друзей.

Как только он пережи­вет трудный период пере­ход­ного воз­ра­ста, он обра­тится к духов­ным цен­но­стям своих роди­те­лей, и не только потому, что они хотят этого, но потому, что этого захочет он сам.