Дух проти­во­ре­чия — то же самое, что непо­слу­ша­ние. Педа­гоги обычно пред­по­читают первый термин второму, но смысл их оди­на­ков, разве что первое понятие более объек­тивно. В утвер­жде­нии, что ребенок непо­слу­шен, обычно кроется еще кое-что помимо самого факта непо­слу­ша­ния — невы­пол­не­ния нашего рас­по­ря­же­ния. К тому же ребенок может не слу­шаться именно нас, но быть послуш­ным с другими людьми. Кроме того, мы можем и оши­баться, делая столь широкий вывод, тогда как на самом деле в нем отра­жа­ется лишь наше личное недо­воль­ство.

Дух проти­во­ре­чия, напротив, понятие более общее. Оно озна­чает, что вра­ждеб­ность ребенка дошла до предела и стала про­я­в­ляться в посто­ян­ном желании делать все нао­бо­рот. Мы говорим — белое, он — черное, мы зая­в­ляем, что уже поздно, а он — рано, мы отме­чаем: сегодня хорошая погода, он воз­ра­жает — нет, отвра­ти­тель­ная. Но самое огор­чи­тель­ное, он не только убежден в том, что говорит, но и посту­пает согласно своему убе­жде­нию. Иметь дело с таким ребен­ком — все равно что бес­пре­станно воевать с ним, потому что он все время находит, против чего воз­ра­зить или вос­стать.

Хотя многие свя­зы­вают дух проти­во­ре­чия с опре­де­лен­ными пери­о­дами в раз­ви­тии ребенка, не все так просто. Здесь нередко таится причина, которую пред­стоит обна­ру­жить, потому что дух проти­во­ре­чия воз­ни­кает на основе чувства вра­ждеб­но­сти, родив­ше­гося у ребенка. Вот почему все наши усилия снять лишь внешние про­я­в­ле­ния непо­слу­ша­ния не при­не­сут ника­кого резуль­тата. Ведь они не лик­ви­ди­руют истин­ные причины вра­ждеб­но­сти ребенка. И пока мы не дадим ему убе­ди­тель­ных поводов про­я­вить себя с хорошей стороны, до тех пор нака­зы­вать его за непо­слу­ша­ние — все равно что коно­па­тить одну про­бо­ину, чтобы тут же обна­ру­жить несколько других.

Рискуя пока­заться назойли­выми, мы все же еще раз пов­то­рим, что самое полез­ное в данном случае — просто улуч­шить наши вза­и­мо­от­но­ше­ния с ребен­ком. Дети гораздо охотнее при­ни­мают наши ука­за­ния, советы, под­сказки и следуют им, когда совер­шенно уверены, что мы любим их. В то же время они без труда заме­чают, когда в нашем стрем­ле­нии изме­нить их пове­де­ние таится злоба, и тотчас делают вывод, что наши ука­за­ния — это прежде всего признак недо­воль­ства ими, недо­ста­ток или отсут­ствие нашей любви. Един­ствен­ный способ пре­о­до­леть подоб­ную труд­ность. — поста­раться поменьше читать им мораль и почаще раз­вле­каться с ними. Пройдет, воз­можно, не один месяц, прежде чем ребенок заметно изме­нится, но, если мы сумеем сохра­нять спо­койствие и тер­пе­ние, все это даст хорошие резуль­таты: малыш пере­ста­нет проти­во­ре­чить нам, ибо он делал это лишь для того, чтобы при­влечь к себе наше вни­ма­ние, кото­рого ему недо­ста­вало. Если мы всеми силами поста­ра­емся вести себя так, чтобы он поверил в наше доброе отно­ше­ние к нему, сам собой исчез­нет и дух проти­во­ре­чия.

См. также: Бранные слова, Дис­ци­плина, Капризы, Когда дети дерутся, Непо­слу­ша­ние, Пас­сив­ное сопроти­в­ле­ние, Стрем­ле­ние сломать игрушку.

Желание в чем-то пре­взойти других — одна из первых реакций ребенка на окру­жа­ю­щую обста­новку. Очень воз­можно, что желание это предше­ствует другим воз­мож­но­стям про­я­вить себя в соци­аль­ной среде — участию в каком-либо деле, сотруд­ни­че­ству с кем-то и при­с­по­со­б­ле­нию к тем или иным обсто­я­тель­ствам. В боль­шин­стве случаев наши отно­ше­ния с людьми, наши встречи — спор­тив­ные или иные — это всегда сорев­но­ва­ние, при­но­ся­щее награду побе­ди­телю.

Умение побе­ждать не только доста­в­ляет удо­воль­ствие от игры, но и обес­пе­чи­вает поло­жи­тель­ное, добро­же­ла­тель­ное мнение о нас окру­жа­ю­щих. Здесь есть осно­ва­ния инте­ре­со­ваться только теми слу­ча­ями, когда дух сопер­ни­че­ства развит у чело­века чере­счур сильно либо его вовсе нет.

В первые 3—4 года дети почти не при­ни­мают участия в жизни обще­ства. Только в 5 или 6 лет действи­тельно поя­в­ля­ются первые при­знаки духа сопер­ни­че­ства, и лишь к 9—10 годам ясно про­ри­со­вы­ва­ются его типич­ные осо­бен­но­сти. Тем не менее если мы про­а­нали­зи­руем наше отно­ше­ние к ребенку начиная с колы­бели, то поймем, почему у одних детей дух сопер­ни­че­ства развит сильнее, а у других слабее. Действи­тельно, сами того не созна­вая, МЫ ЧАСТО ЗАСТА­В­ЛЯЕМ ДЕТЕЙ СОПЕР­НИ­ЧАТЬ В БОРЬБЕ ЗА НАШУ ЛЮБОВЬ.

Спо­соб­ность бороться за нее опре­де­ляет интен­сив­ность духа сопер­ни­че­ства, которую ребенок проявит потом в других ситу­а­циях. Несмо­тря на то что он малень­кий и многого еще не умеет, ребенок начи­нает верить в себя, если убе­жда­ется, что мы отно­симся к нему с любовью. В каком-то смысле он как бы берет в долг нашу силу и наши взро­с­лые каче­ства, когда пол­но­стью упо­до­б­ля­ется нам. Наша любовь дает ему ощу­ще­ние соб­ствен­ной зна­чи­мо­сти, вселяет веру в себя, рождает у него само­лю­бие.

Отсут­ствие духа сопер­ни­че­ства обу­сло­в­лено при­мерно теми же при­чи­нами. Обычно оно про­па­дает у ребенка, когда тот терпит неудачу или пора­же­ние при первых попыт­ках утвер­диться. Потеряв уве­рен­ность, ребенок чув­ствует, что не в силах побе­дить, и потому не хочет больше даже пытаться делать это. Воз­можно также, если его посто­янно осу­ждают и нака­зы­вают за неже­ла­ние сопер­ни­чать и сорев­но­ваться, он в конце концов совсем теря­ется или даже пуга­ется своих агрес­сив­ных склон­но­стей. И тогда он начи­нает пода­в­лять в себе вра­ждеб­ность до такой степени, что совсем утра­чи­вает желание сорев­но­ваться. В любом случае он теряет всякую спо­соб­ность само­у­твер­диться. Такое отно­ше­ние может усилить его робость или, напротив, поро­дить дух сотруд­ни­че­ства и това­ри­ще­ства, вполне здо­ро­вый на первый взгляд, но на самом деле за ним скры­ва­ется глу­бо­кий страх быть отвер­г­ну­тым.

Так вот, поскольку сопер­ни­че­ство — это по суще­ству попытка найти замену роди­тель­ской любви, стоило бы понять, каким образом мы, роди­тели, при­во­дим ребят к тому, что наша любовь ока­зы­ва­ется на первом месте в детской кон­ку­рен­ции. Нет сомне­ния, что, сами того не созна­вая, мы даем детям бес­чи­с­лен­ные поводы бороться за нашу любовь, сопер­ни­чая между собой. Вот доста­точно частые примеры тому.

1. Патрик пока­зы­вает нам кон­струк­цию, которую только что собрал. Это лучшее из всего, что он когда-либо сделал, и мы действи­тельно пора­жены. Хотя про­я­в­ле­ние наших чувств в подоб­ной ситу­а­ции вроде бы не чревато ника­кими послед­стви­ями, тот факт, что мы уделяем ему БОЛЬШЕ времени и хвалим маль­чика БОЛЬШЕ, чем обычно, говорит о том, что резуль­тат его усилий выше сред­него. Это не значит, что мы оши­ба­емся, посту­пая так. Просто это один из спо­со­бов объ­яс­нить детям, что любое нео­бык­но­вен­ное усилие, пре­вос­хо­дя­щее среднее, достойно награды. Тогда, если у них есть причины еще сильнее желать нашей любви, они нау­чатся доби­ваться ее НЕ СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ, а про­я­в­ляя еще больше энергии и пред­при­им­чи­во­сти. В каком-то смысле они должны сами оценить себя, чтобы убе­диться, что мы заметили их.

2. Другая более или менее сходная ситу­а­ция воз­ни­кает, когда мы пока­зы­ваем ребенку наше соб­ствен­ное сильное стрем­ле­ние к сопер­ни­че­ству. Мы даем ему образец для под­ра­жа­ния и невольно ука­зы­ваем на необ­хо­ди­мое условие, помо­га­ю­щее заслу­жить нашу любовь. Мы с таким энту­зи­аз­мом про­я­в­ляем дух сопер­ни­че­ства, что ребенок невольно думает: чтобы понравиться нам, нужно вести себя так же. Он чув­ствует, что не должен разоча­ро­вы­вать нас, и тогда, желая укре­пить нашу любовь к себе, начи­нает под­ра­жать нам. Мы посту­паем так прежде всего с маль­чи­ками, пылко при­вет­ствуя первые про­я­в­ле­ния ими духа сопер­ни­че­ства и агрес­сив­но­сти, потому что считаем подоб­ное пове­де­ние по-насто­я­щему мужским. С нашей точки зрения, это суще­ственно необ­хо­димо для той роли, которая пред­на­зна­чена им в этом мире, и мы побу­ждаем их думать, что они только тогда будут нравиться и нам, когда ока­жутся спо­соб­ными выпол­нять ее.

3. Тысячи разных ситу­а­ций, когда мы время от времени оттал­ки­ваем от себя ребенка, скла­ды­ва­ются для него еще в один жиз­нен­ный вывод: чтобы заво­е­вать любовь роди­те­лей, необ­хо­димо бороться. Когда мы говорим ему — и часто не можем не сделать этого, — что у нас нет времени для занятий с ним, даже если мы даем понять это очень мягко, он все равно выну­жден кон­ку­ри­ро­вать с другими нашими инте­ре­сами. Когда мы кричим на ребенка, делаем заме­ча­ния, ука­зы­вая, что он должен делать, а что не должен, мы пока­зы­ваем ему, что не при­ни­маем его таким, каков он есть, а чтобы принять его и полю­бить, ставим условия, которые требуют от него опре­де­лен­ных усилий и труда. Эти усилия необ­хо­димы и в других ситу­а­циях, значит, они спо­соб­ствуют рожде­нию и укреп­ле­нию духа сопер­ни­че­ства.

4. Навер­ное, самый сильный стимул, вызы­ва­ю­щий дух сопер­ни­че­ства, — это рев­ность к братьям и сестрам. Она почти неиз­бежна между детьми и чаще всего побу­ждает их к сопер­ни­че­ству уже в первые годы жизни. Как бы мы ни пытались умерить его, это рев­ни­вое чувство все равно оставит в душе горькую отметину. Бывает, что дети годами болез­ненно пережи­вают из-за подар­ков, при­ви­ле­гий и вни­ма­ния; на которые роди­тели, по их мнению, были более щедры к братьям и сестрам. От ощу­ще­ния победы или пора­же­ния, какое испы­ты­вают дети в подоб­ном сорев­но­ва­нии за львиную долю роди­тель­ской любви, зависит напра­в­лен­ность духа сопер­ни­че­ства, который они проявят затем в других сферах.

История трех детей Р. — пока­за­тель­ный тому пример. Мари, старшая дочь, избе­гала какого бы то ни было сопер­ни­че­ства, всегда пред­по­читая кол­лек­тив­ные занятия инди­ви­ду­аль­ным. Еже­год­ный экзамен в школе пре­вра­щался для нее в тяже­лейшее испы­та­ние, хотя она обычно была очень хорошо под­го­то­в­лена к нему. Она пришла к выводу, что совер­шенно не спо­собна ни к какому сопер­ни­че­ству. И причину этого заклю­че­ния можно обна­ру­жить в истории ее семьи.

Анна, средняя дочь, хотя и не счита­лась умнее Мари, была очень энер­гич­ной, неу­то­ми­мой и обла­дала сильным духом сопер­ни­че­ства, а также счаст­ли­вым умением смело идти нав­стречу любым ослож­не­ниям. Мари, чув­ствуя, что не может сопер­ни­чать с Анной, в конце концов отошла на второй план.

Энтони, младший из детей, всегда действо­вал, что назы­ва­ется, своей головой и к 9 годам уже сфор­ми­ро­вался как лич­ность, даже не имея агрес­сив­ных черт в своем харак­тере. Если он терпел пора­же­ние, то не слишком пережи­вал из-за этого, твердо веря в себя и, несмо­тря ни на что, претен­дуя на лидер­ство в своей группе.

Если же в чем-то не успе­вала Мари, она считала недо­стойным брать на себя руко­вод­ство. Анна вкла­ды­вала во все свои дела очень много усилий и потому совер­шенно не желала мириться с пора­же­нием. Пре­у­ве­ли­ченно раз­ви­тый дух сопер­ни­че­ства выну­ждал ее при­да­вать слишком большое зна­че­ние всему, что охва­ты­вало круг ее инте­ре­сов.

Даже если порядок рожде­ния детей не всегда пре­до­пре­де­ляет харак­тер сопер­ни­че­ства между ними, семья, о которой мы рас­ска­зали, служит хорошим тому при­ме­ром.

Первых кон­ку­рен­тов дети видят, как правило, в своих братьях и сестрах. А вне дома их дух сопер­ни­че­ства про­я­в­ля­ется обычно в зави­си­мо­сти от того опыта, какой они при­об­рели в семье.

См. также: Агрес­сив­ность, Дружба, Сопер­ни­че­ство братьев.

Обна­ру­жить, что ребенок эгоист, никому не бывает приятно. Роди­тели же обычно заме­чают это послед­ними. Эгоизм не самое пре­крас­ное каче­ство, и, когда речь идет о нас самих, нам еще труднее согла­ситься или допу­стить, что наши дети себя­лю­бцы. Иной раз мы даже пыта­емся не заме­чать, что увле­че­ния нашего ребенка какой-нибудь глу­по­стью ста­но­вятся чрез­мер­ными.

Почему дети ведут себя так?

С той минуты, как только они начи­нают ходить, мы посто­янно внушаем им понятие о соб­ствен­но­сти. Мы без конца напо­ми­наем, что эта вещь может сло­маться, а ту трогать нельзя, что эта — чужая и так далее. Позднее, когда дети начнут просить у нас что-нибудь, мы сочи­няем целые истории, прежде чем удо­вле­тво­ряем их желание. Или отка­зы­ваем, потому что вещь дорого стоит, или же мило­стиво снис­хо­дим к их просьбе и раз­ре­шаем. В 4—5 лет дети уже срав­ни­вают свои игрушки, свою «соб­ствен­ность» с игруш­ками свер­ст­ни­ков и часто стра­дают, обна­ру­жи­вая, что у них есть не все, что имеется у других. И конечно, невольно заду­мы­ва­ются, не озна­чает ли это, что роди­тели недо­ста­точно любят их... Кроме того, они ста­но­вятся рев­ни­выми не только к игруш­кам братьев и сестер, но также к любви, которую роди­тели рас­пре­де­ляют между ними порой не слишком справед­ливо. Короче, дети начи­нают пони­мать, как важно обла­дать чем-то. Почему они так думают?

1. Мы учим их, что они не могут иметь того, что им не при­над­лежит.

2. Не всегда удо­вле­тво­ряем их желание полу­чить что-то.

3. Рано или поздно наши дети ока­зы­ва­ются в кон­такте с другими ребя­тами, у которых есть то, что им хочется.

4. Сопер­ни­че­ство с бра­тьями и сестрами из-за роди­тель­ской любви заста­в­ляет их думать, будто обла­да­ние игруш­ками — дока­за­тель­ство доброго отно­ше­ния взро­с­лых.

5. Многие вещи неиз­бежно при­вле­кают детей только тем, что могут доставить удо­воль­ствие.

Однако чувство соб­ствен­но­сти, которое из-за всего этого подоб­ным образом раз­ви­ва­ется у ребенка, не един­ствен­ная причина эгоизма. Оно лишь под­го­та­в­ли­вает пси­холо­ги­че­скую почву, на которой фор­ми­ру­ется харак­тер. РЕБЕНОК БУДЕТ НЕВЕРНО РАС­ЦЕ­НИ­ВАТЬ ОБЛА­ДА­НИЕ ВЕЩАМИ И СТАНЕТ ЭГО­И­СТОМ ЛИШЬ В ТОМ СЛУЧАЕ, КОГДА ЕГО УВЕ­РЕН­НО­СТИ В СЕБЕ БУДЕТ УГРО­ЖАТЬ ПОТЕРЯ РОДИ­ТЕЛЬ­СКОЙ ЛЮБВИ. Он может иметь бес­ко­неч­ное мно­же­ство игрушек и быть при этом недо­вер­чи­вым эго­и­стом. Его неу­ме­ние поде­литься игруш­ками с другими почти всегда может быть истол­ко­вано как знак недо­ве­рия. Он думает, что другие не ответят ему тем же чув­ством, которое ему самому так трудно про­я­вить. Он вырос только внешне, окружая себя игруш­ками — не чем иным, как заменой, сур­ро­га­том богат­ства и теплоты чувств, которых у него не было или было мало.

Самый лучший способ пре­ду­пре­дить раз­ви­тие эгоизма или выле­чить от него ребенка состоит в том, что роди­тели должны целиком, без остатка посвятить себя детям. Это озна­чает, что ребятам прежде всего и главным образом нужно ваше ВРЕМЯ, а не какие-либо вещи, которые можно купить за деньги. Нет ничего, что могло бы заме­нить это ВРЕМЯ.

Однако обра­тите вни­ма­ние еще на одно обсто­я­тель­ство. Все дети, так или иначе, что-нибудь соби­рают, и поэтому не надо думать, будто мы мало уделяем времени ребенку, если он начи­нает соста­в­лять какую-нибудь кол­лек­цию. В то же время, если малыш, потеряв какую-нибудь игрушку, ведет себя так, словно остался без ноги, или же почти весь досуг тратит на соби­ра­ние игрушек, а не на игру с ними, роди­те­лям стоит вме­шаться и уделить ему больше вни­ма­ния. Когда же мы добавим в эту кол­лек­цию самих себя, то ока­жемся в ней самой большой цен­но­стью, зна­че­ние же осталь­ных вещей помер­к­нет, и ребенок посте­пенно станет все более вели­ко­душ­ным и все менее эго­и­стич­ным.

См. также Эго­цен­тризм.

Все дети эго­цен­три­сты, это неиз­бежно — их делает такими незна­ние жизни, нео­пыт­ность. Но это еще не озна­чает, что они эгоисты. Им не дано иметь о себе какого-то нео­бык­но­вен­ного мнения, у них вообще еще нет ника­кого пред­ста­в­ле­ния о себе. И судят они о вещах огра­ни­ченно и субъек­тивно не потому, что считают свое мнение един­ственно правиль­ным, а просто не знают других тол­ко­ва­ний, а узнавая их, пона­чалу считают неле­пыми. Другими словами, эго­цен­тризм ребенка — по суще­ству резуль­тат интел­лек­ту­аль­ной незре­ло­сти и отсут­ствия объек­тив­но­сти.

Одна мама рас­ска­зала мне, что ее девочка была очень уди­в­лена, обна­ру­жив, что другие дети испы­ты­вают то же, что и она, когда делают себе больно. Чтобы пояс­нить ей это на примере, мать попро­сила дочь ущип­нуть ее за руку и, вскрик­нув, тут же сама ущип­нула дочь. Та тоже вскрик­нула, и мать сразу же обра­тила ее вни­ма­ние на сход­ство реакций. Девочка уди­ви­лась: «Я тебе сделала так же больно, как ты мне? Вот никогда не думала!»

Это, однако, не значит, что дети должны познать все явления, объек­тивно сопо­ста­в­ляя их, — об этом поза­ботится сама жизнь. Она пре­по­даст им бес­чи­с­лен­ные уроки в этом отно­ше­нии. Но дети должны при­об­ре­сти неко­то­рый опыт, чтобы подоб­ные уроки имели поло­жи­тель­ный резуль­тат. Одна из причин, почему ребята отве­чают на неко­то­рые ваши вопросы сер­ди­тым «а почему бы и нет?», заклю­ча­ется в том, что они просто не могут понять необ­хо­ди­мость какого-либо объ­яс­не­ния. И не потому, что они плохие, — они лишь интел­лек­ту­ально дес­потичны. Ведь, с их субъек­тив­ной точки зрения, вещи таковы, каковы они есть, и у них не может быть другой формы суще­ство­ва­ния.

Из ска­зан­ного следует, что, с точки зрения взро­с­лого чело­века, ребенок не очень гибок, то есть все разъ­яс­не­ния доходят до него с трудом. Он не может ни само­сто­я­тельно объ­яс­нить что-то, ни сразу понять, и ему при­хо­дится все время пов­то­рять один и тот же урок. Если ребенок не усва­и­вает его, не надо думать, будто он не хочет сделать это, просто ему пока еще трудно понять нас. Оче­видно, ему нужно еще немного опыта, чтобы он нау­чился вос­при­ни­мать взро­с­лых.

См. также: Вооб­ра­же­ние, Дружба, Пси­холо­ги­че­ская зре­лость, Фан­та­зи­ро­ва­ние, Эгоизм.